Путь к дому
Шрифт:
Тогда внезапно ливень хлынет,
Лицо земли сотрёт совсем.
Но горло
Зря не жмёт унынье:
Слепой, лови поток поэм.
2
Осенний день в начале августа.
Свернулись листья от жары
И, порыжев, висят безрадостно
В плену коричневой коры.
Ни ветерка, ни крыльев птички,
Открытых солнцу – нараспах…
Устал осокорь от привычки
Вопить
И застревает лета призрак
Луною полной под стрехой
Избы, чьей жизни долгой признак
Набит древесною трухой.
3
Эра страшная всё ж пролетела
В битвах жизни с исчадием зла.
Обожгла ей и душу, и тело,
Но стихи доконать не смогла.
Как роились в горячих потёмках,
Воспевая беззвёздную тьму
Голосами ценителей тонких! –
Я сама до сих пор не пойму.
Повисали заветные капли
Между небом и между землёй,
А снега предрассветные
В пакле
Зарождались,
Во мгле избяной.
* * *
Беги, хотя твой бег излишен
Для лета, верного тебе.
Гляди, какие капли вишен
Висят на ветхой городьбе!
Вернулось лето – и как будто
Мой старый сад его узнал.
…А столь несолнечное утро
Мой взгляд из прошлого догнал.
Пылали вишни, как гирлянды
Огней
над жизнью, что темна.
И с безотзывчивой веранды
На свет стремилась дымка сна.
И ожила, глаза разувши,
Неосторожная тоска
По ожидавшей ласке, –
Пуще
Тоски по морю моряка.
пижону
…Объявилась – и весь напряжён:
Ждёшь, что брошусь, прощая, в объятья?
Мне до пят невенчальное платье –
Шёлк его неприметен, пижон.
Старомодна… Пожалуй, стара.
Лишь душа разберётся
какие
Дни стоят на просторах России
И несутся по льду буера.
Глянь, душа: ты – для тела оплот.
О годах пролетевших забыла,
Вот и сделал пижон
поворот
К непредавшей волне, что накрыла.
ТЫ МОЖЕШЬ ВИДЕТЬ
1
Ты можешь видеть: если не смотреть,
То станет небо солнечное в звёздах, –
Ослабленной душе – похоже, роздых
От скоростей, чтоб их преодолеть.
Опять звонишь, судьбою раздражён,
Вмешательством от жира бесноватых?
Чуть что – толпою
Не по зубам им крылышки крылатых.
А ты всего лишь с солнцем не в ладу –
Слепит и закрывает перспективу.
…Купающую волосы в пруду,
Наивную заплаканную иву,
В стихах мужских – бесстрашных! – подавай,
А как печаль с утра глотала воду,
Ты не пиши…
Опять бездарный май
Подглядывал, как мальчик безбородый.
2
Себя забудь: ты о себе не думай.
Расти, многолетняя трава,
Не озаботясь о бессмертье думой, –
Считай, что легкокрылостью права.
Примеров поэтического ряда,
Их наслоенья –
и теперь страшусь.
Кузнечики стеклянного наряда
С себя не сбросят, –
Сбросят лета груз.
Повязана с июлем ненадолго
Сердцебиеньем, ритмикой стиха –
Корней сердечных вряд ли глубь отволгла:
Вся-вся – в слезах, но всё-таки суха.
Такая глубь бессмысленна, как бездна.
Полна стоячим воздухом, мертва.
И даже для суглинка бесполезна,
Лежащего на дне её нутра.
Но если из нутра её пробьётся
Тонюсенькая ниточка ручья,
То сложишь сруб хорошего колодца,
Воды, что лёд, напьешься сгоряча.
ПОСЛЕ ПОЖАРА
Холодный дождь, –
Но вовсе не дождище, –
В сентябрь закатный
Выпал на леса,
Где каждый корень
Вкопан в пепелище,
Где дым от 'oгня,
Выевший глаза.
Хоть не гляжу,
Но чувствую всей кожей:
Пропитан гарью каждый уголок
Двора всё с той же лавочкой,
Похожей
На лешего,
Что в страхе изнемог.
Под лавочкой – вчерашняя газета.
А под газетой – тело сентября,
Что мрёт от депутатского запрета
Пророчить кризис вечности зазря.
От страха за ослабленные нервы
Приму я – во спасенье! – «Ундевит»,
Покамест на дворе –
Век двадцать первый,
А чуют нервы
Древности визит.
* * *
И по сей час я не твоя:
Я для другой любви родилась,
Где даже радость бытия
Как горький дым распорядилась.
Дымы над Кудьмою стоят,
Чтоб катера – «крутых доходы» –
Не распугали круг телят,
Что окунули в воду морды.
Не заклинаю: «Не спугни!»
Я горьким дымом застилаю