Путь к последнему приюту

Бондаренко Андрей Евгеньевич

— Обманчивое впечатление, — лениво зевнув, в очередной раз продемонстрировал свою прозорливость генерал-лейтенант. — Скоро взойдёт солнышко, тут оно и начнётся. Самое натуральное пекло, я имею в виду. Уже через полтора часа навалится сорокоградусная жара. И ветерок непременно преобразуется — из ласкового и приветливого — в жёсткий и колючий. Что называется, не приведи Бог…. Ага, начальник стационарного поста к нам торопится…

От пятнистых армейских палаток к вертолёту бежал, ловко придерживая ладонью правой руки полевой планшет, широкоплечий «камуфляжник» с «Калашниковым» за спиной. Не добежав до вновь прибывших пять-шесть метров, он остановился и, приняв положение «смирно», приступил к докладу:

— Господин генерал-лейтенант! Пост функционирует в штатном режиме! Никаких происшествий не зафиксировано…

— Отставить, капитан, — небрежно махнув рукой, перебил Громов. — Не зафиксировано — и этого вполне достаточно…. Проводи-ка майора Петрова в палатку. Пусть переоденется, — снял с плеча брезентовый вещмешок и, протянув его Егору, пояснил: — В нём находится обувь-одёжка покойного «засланца», включая исподнее. Смело одевай, всё тщательно продезинфицировано. Причём, так продезинфицировано, чтобы гарь и копоть остались на месте. И с отверстиями от пуль успешно разобрались: одни ликвидировали, другие, наоборот, расширили…. Ну, чего застыл столбом соляным?

— Так, это…. Был же разговор — про синяки и всякие там ссадины. Например, про оставленные шальными пулями, прошедшими по касательной…

— Всё будет, боец. Не сомневайся. И ссадины. И качественные-качественные синяки-фингалы.

— Толстой доской бить будете? — зябко передёрнул плечами Егор.

— Прапорщик Осадчая!

— Я! — браво вытянулась в струнку шатенка.

— Объясни всё клиенту.

— Есть! Не будет, господин майор, досок. Обойдёмся профильными химическими препаратами. Один укол — один синяк…. А со следами от пуль и прочими ссадинами — сложнее. Здесь без специальных хирургических щипцов не обойтись. Извините, но достоверность в таких делах очень важна…. Но не бойтесь, больно не будет. Или почти не будет. Скушаете парочку сладеньких пилюль, снижающих болевые ощущения, и все дела. Да и кровь я вам потом остановлю, словно бы она — сама по себе — уже запеклась.

— Всё понял и пошёл переодеваться…

— Стой, отставной майор, — велел генерал-лейтенант. — Вот, держи, — протянул светлую овальную бляху, украшенную изображением скачущего куда-то всадника. — Это — служебный жетон Странника, изъятый при задержании у твоего «параллельного аналога»…. Кто такие — Странники? Это, как я понимаю, те ребята, которые и шастают — почём зря — по Параллельным Мирам. Получается, что и ты теперь — Странник…. Вот, ещё крестик нательный покойного. Православный и золотой. Наверное, фамильный. Смело носи, боец. И фонарик, принадлежавший «засланцу», бери. Твой он теперь. Пользуйся…

Егор, подсвечивая себе карманным фонариком, неторопливо шагал по пещере и негромко бормотал под нос:

— А Верунчик-то — садистка идейная и законченная. Так меня своими щипчиками отделала. Дрянь хладнокровная и кровожадная. Мымра шатенистая.… Не, там, на земной поверхности, было совсем даже и не больно. А сейчас, похоже, действие обезболивающих таблеток заканчивается. Так щиплет и саднит — мама не горюй…. А это, интересно, что ещё такое?

Он вышел в просторный подземный зал с высоченным сводчатым потолком и, передвигаясь вдоль стен по периметру, принялся вслух (для пущей бодрости духа), комментировать увиденное:

— Светло здесь, даже фонарик не нужен. Выключу, пожалуй. Экономия, как известно, должна быть экономной…. Откуда исходит свет? А от светло-жёлтых прослоек-прожилков неизвестной горной породы, щедро покрывающих стены этого помещения. Идеально-гладкие стены и, попрошу заметить, с рисунками. Вернее, с самым настоящим высокохудожественным панно, выполненным в стиле изощрённого фэнтази.… Как же это они умудрились сделать? Создаётся устойчивое впечатление, что все эти милые картинки нарисованы «изнутри». Или же — снаружи, а потом тщательно покрыты очень толстым слоем идеально-прозрачного лака…. А техника рисунков какая, мать моя женщина-красавица. Современные художники обзавидуются. Каждая деталь старательно прописана, основные пропорции тщательно соблюдены…. Сюжеты? Пожалуй, все эти занимательные картинки и рисунки можно — условно и приблизительно — разделить на три большие группы. Первая — разнообразные птицы и животные. Даже знакомые изредка встречаются: благородные олени с узорчатыми рогами, чёрно-белые аисты, полосатые тигры, длиннющие ящерицы, коварные змеи…. Вот, явно — мамонт: торопится куда-то по своим делам неотложным, а это — упитанная саблезубая тигрица с двумя крохотными тигрятами вышла на променад. Впрочем, и откровенной экзотики хватает: голенастый орёл с двумя сонными головами, пятнистые лошади, только вместо копыт — мощные лапы с длинными острыми когтями, волки с головами очковой кобры, драконы огнедышащие — в немалом ассортименте…. Вторая группа — сплошные воинские баталии. Высокие люди европейской внешности, в непривычных глазу воинских доспехах, сражаются с какими-то плечистыми гномами, с приземистыми кентаврами, с другими людьми, восседающими верхом на огромных остроухих волках. Тут и там мелькают вполне узнаваемые персонажи: хоббиты, орки, тролли, эльфы, иные всякие…. Но третья группа рисунков, несомненно, самая интересная, неожиданная и интригующая. Её основу составляют космические корабли: и классические ракеты, и летающие плоские «тарелки», и пирамиды — трёхгранные, с работающими двигателями, закреплёнными под их основаниями. Правда, попадается техника и попроще: автомобили различного предназначения, самолёты — большие и маленькие, воздушные шары, даже двух- и трёхколёсные велосипеды…. Охренительная и удивительная живопись, короче говоря. А ещё и весьма познавательная…. Ага, вот и коридоры, ведущие — предположительно — в загадочные и таинственные Параллельные Миры. Раз, два, три…, всего семь штук, как мой покойный «аналог» и рассказывал. И где же она, фиолетовая полоса на стене? Красная…. Оранжевая…. Жёлтая…. Зелёная…. Голубая…. Синяя…. Фиолетовая…. Всё, как и полагается…. Стоп, а где же подземный коридор, по которому я пришёл сюда? А нету коридорчика. Пропал, исчез, растворился, испарился. Это, наверное, любезная подсказка такая, мол: — «Обратной дороги, извини, нет. По крайней мере, по этой пещере….». Усвоил, не дурак. Нет, так нет. Перетерпим. Двигаемся дальше. Вдоль каменной стены с широкой фиолетовой линией, понятное дело…

Через сорок пять минут впереди призывно замаячил светлый прямоугольник.

— Так называемый «Свет в конце туннеля», — выжидательно усмехнулся Егор. — Ну-ну, сейчас взглянем — как и что…. Голоса какие-то? Или же кажется? Точно, поют что-то. Суровые такие голоса, с откровенно злыми и воинственными нотками…

Он продолжил размеренно шагать в сторону светлого прямоугольника, растущего прямо на глазах, и вскоре уже смог разобрать слова странной песни:

Соткана ткань. Светло-серая, как осенняя туча. Ты погиб, а над землёй — туман. Кому-то стало лучше? Окропим ткань кровью. Чтобы известить о гибели храбрых воинов. Туман дышит новью. А кровь — дождики смоют. Мы плотную ткань сплели Из кишок человеческих. Когда запели голосистые соловьи, На рассвете, над чистой речкой. Ткацкий станок — из черепов. Гребень железный нагрет свечами. А ткань, чтобы слоилась чередой, Мы подобьём — мечами. Каждую ночь мы ткём и ткём Стяг боевой для мёртвого конунга. Ткём ночью, рыдаем днём. Заледенели сердца от замогильного холода. И, наконец, мы выткали Наш стяг боевой. Головы мертвецов поникли И умылись — росой…

Глава четвёртая

Или это — колокольчик?

Голоса смолкли.

Трижды сплюнув через левое плечо, Егор вышел из пещеры и невольно зажмурился: яркие солнечные лучи били прямо в глаза.

Сзади послышался едва слышный тревожный писк, он, отпрыгнув в сторону, тревожно обернулся и удивлённо прокомментировал про себя: — «Нет больше никакой пещеры. Только что была, но вся вышла…. А что тогда есть? Чёрный прямоугольник базальта, вкраплённый в горное поле светло-серого габбро-диабаза. Вот, оказывается, что означает, мол, Портал работает только «на выход». Наверное, это очень впечатляюще смотрится со стороны, когда из самой натуральной каменной скалы «вылезает» — на свет Божий — человек…».

Егор, предусмотрительно прикрыв глаза ладонью, повертел головой по сторонам и заторможено (голова — после Верочкиных щипцов и таблеток — слегка гудела), отметил: — «Десять рослых мужчин в странном камуфляже и с короткоствольными автоматами за плечами застыли, выстроившись в ряд, в сторонке…. В странном камуфляже? Это точно: тёмно-аметистовые пятна неправильной формы на светло-сиреневом фоне. Нетипичная, одним словом, картинка. Ну-ну, бывает, конечно. В каждой избушке — свои погремушки…. Застыли? То бишь, увидев меня, тут же приняли положение «смирно» и преданно, даже с долей трусливого подобострастия, поедают глазами. Может, они (Ангелы?), ждут моего командирского приказа? Или же разрешения? Подождут, деятели пятнистые, никуда не денутся. С армейской дисциплиной, похоже, здесь всё в полном порядке. И это просто замечательно…. Что тут у нас ещё? Это, явно, не пустыня. Вокруг произрастает молоденький смешанный лес. А на кривых и чахлых сосёнках — между прошлогодними тонкими ветками — наблюдаются какие-то странные чёрные «почки». Уродливые и слегка вытянутые…. Мутация? Почему бы, собственно, и нет…. А вообще, я сейчас стою на склоне какой-то…э-э-э…. Гигантской чаши? То есть, на склоне кратера древнего-древнего вулкана? Вполне даже жизненная версия. Вполне…. Вода шумит? Точно, примерно в полукилометре отсюда — слева, в светло-серых ребристых скалах — наблюдается шикарный каскадный водопад…. И с правой стороны — однозначно-величественная картинка: на земле — до самого горизонта — лежат толстые, абсолютно-белые стволы деревьев, размещённые по гигантским окружностям и своими вывороченными корневищами направленные в сторону единого, невидимого глазу центра…. Хм. Может, именно здесь (например, в 1908-ом году), грохнулся Тунгусский метеорит? Здешний Тунгусский метеорит, я имею в виду? Ни капли не удивлюсь, если это так…. И у них здесь, похоже, июнь месяц на дворе. Нормальный вариант…»

Завершив обзор местности, он властно махнул рукой в сторону сиренево-фиолетовых «камуфляжников».

Через минуту к нему подбежал высоченный облом с физиономией идейного убийцы и, резко остановившись, зачастил — возбуждённым и слегка взволнованным голосом:

— Господин Старший Ангел, что с вами? Вы ранены? Вся одежда испачкана в крови. И лицо — бледно-бледное, почти белое…

«Определённо — знакомая морда. Мелькала уже где-то и когда-то», — пробежали в голове шустрые мысли. — «Где и когда? М-м-м…. Ага, вспомнил. Ещё в том, прежнем Мире, мелькала. Мы тогда с Сашенькой, находясь в отпусках, поехали на знаменитое озеро Байкал. Стоял тёплый месяц август. Славно так отдохнули, омуля вволю половили, грибами и ягодами объелись. А ещё и с местными рыбаками-браконьерами познакомились. Одного из них (с точно такой же зверской физиономией), звали — «Василий Васильевич Хазов». Славный такой был парнишка, душевный, очень разговорчивый и с чувством юмора. Рыбацкие байки и анекдоты травил — не хочешь, а заслушаешься…. Может, это его здешний «аналог»? Проверим, не вопрос…. О чём он там спрашивает? Ранами интересуется?».