«Путь к счастью Эллы и Миши
Шрифт:
Ее взгляд мечется между домом и машинкой в моей руке, но, в конце концов, она спешит вернутся обратно к своему дому. Кажется, она собирается зайти внутрь, но вместо этого хватает пластиковую коробку, которая похожа на ту, в которой я храню все свои игрушечные автомобили. Перетаскивает ее к забору и забирается на нее. Делает большие глотки сока, а затем передает пакетик мне, и я отступаю назад, когда она перелезает через забор. Элла приземляется на колени и немного их обдирает.
– Ты в порядке? – спрашиваю я у нее.
Она кивает головой и, выглядит так, будто ей совсем не больно, отряхивает грязь и поднимается. Выхватывает у меня сок и игрушечную машинку, вызывая тем самым улыбку на моем лице.
Элла
Шесть лет...
Мне очень нравится мой сосед Миша. Сперва он меня немного пугал, потому что вел себя очень мило, раньше никто и никогда не был так добр по отношению ко мне. Но теперь он не очень-то и страшен. В школе он всегда делится со мной соком и печеньем, а когда Дэйви Страфорд дернул меня за волосы и заявил, что я мерзкая, потому что хожу в рваной одежде, Миша толкнул его и сказал, что от него несет тухлыми яйцами.
Учительница рассердилась на него, а затем по возвращению из школы и его отец отругал. В течение трех дней ему не разрешали играть со мной, потому что был наказан своими папой и мамой, но вот прошли эти три дня, и я снова могу прийти.
Сегодня очень жаркий день, поэтому, прежде чем пойти к нему, я достаю два эскимо из морозилки. Мои ботинки вновь прохудились, так что я даже не утруждаюсь надевать их. Мама орет, чтобы я вынесла мусор, и мне приходится вернуться и вытащить мешок из ведра. Она постоянно кричит, чтобы я выносила мусор и мыла посуду. Порой мне становится грустно, потому что я от этого устаю, но отец говорит, что мама больна, и мы с братом должны быть добрыми и помогать ей, а ему надо выходить по вечерам «очистить голову и сделать перерыв».
Мешок для мусора оказывается очень тяжелым и оставляет грязный слизистый след на кухонном полу, когда я вытаскиваю его, волочу по ступенькам и бросаю в большой мусорный бак. Я закрываю крышку, спрыгиваю с тротуара и перелезаю через забор.
Включены разбрызгиватели, трава вся мокрая и грязная, но тем не менее бегу по ней, намочив нижнюю часть джинсов. Между пальцами ног застревает грязь. Я скачу по тротуару, оставляя на бетоне следы до самой задней двери дома Миши.
Только собираюсь постучать в дверь, как до меня доносится звук плача из гаража. Дверь открыта и, что странно, не видно «Челенджер» папы Миши, хотя тот всегда стоит здесь. Он постоянно работает над ним и злится. Когда я вхожу в гараж, вижу сидящего спиной ко мне Мишу на том месте, где стояла машина. Похоже, это он плачет, что для меня необъяснимо. Обычно я лью слезы, а Миша всегда улыбается.
– Миша, – зову я и плач прекращается.
– Элла, я не могу сегодня играть, – тихо отзывается он, и судя по всему старается вытереть слезы.
Я расхаживаю перед ним, но он не обращает на меня внимание, тогда я сажусь на пол. Он кладет руки на колени и из-за его опущенного на землю взгляда мне видна только макушка его головы.
– Миша, что случилось? – спрашиваю я, фруктовое мороженое на палочке холодит мою руку.
Он качает головой, а затем его плечи начинают дрожать, когда он вновь принимается плакать.
– Отец забрал машину и уехал.
– Уверена, что он скоро вернется. – Успокаиваю его я, не понимая причины его слез. Мой отец постоянно уезжает на своей машине.
Он качает головой и поднимает на меня свой взгляд. Глаза Миши имеют очень красивый голубой цвет, однажды я видела такого же цвета бисерины, используемые мной для браслета, который мы делали в школе. Сейчас его глаза невероятно широко распахнуты и блестят, как те бисерины, и выглядит он таким опечаленным. Отчего и мне хочется расплакаться.
– Нет,
Я помалкиваю. Мой папа тоже однажды уехал, по крайней мере, так мне говорила мама, но вскоре он вернулся домой, и по словам мамы, наверное, оттого, что не смог найти куда еще пойти. Но порой она рассказывает истории, которые я считаю выдумкой.
Я придвигаюсь поближе к Мише, не зная, что ему сказать, и вместо слов протягиваю эскимо. Он смотрит на мороженное, а слезы продолжают течь из его глаз, но, в конце концов, забирает лакомство из моей руки. Он снимает обертку, я тоже ее снимаю, а потом сижу с ним, пока он плачет, ведь, когда я расстроена, мне всегда становится лучше от его присутствия рядом со мной. Спустя долгое время, после того, как эскимо растаяло в наших животах, его слезы прекращают литься. Миша, наконец, встает и вытирает глаза тыльной стороной руки. Я тоже встаю на ноги и придумываю, что сказать.
– Хочешь что-нибудь поделать? – спрашиваю я.
Он бросает на меня взгляд, по-прежнему полный грусти, но затем кивает головой.
– Да, чем ты хочешь заняться?
Я улыбаюсь и беру его за руку.
– Всем, чем захочешь, – отвечаю я. Как правило, он делает что-то для меня, но сегодня мы должны заняться тем, что развеселит его.
Он что-то обдумывает, а затем в его глазах мелькает малейшая искорка.
– Как насчет пряток?
Я киваю, после чего мы играем до тех пор, пока не смеркается, и на смену печальному дню приходит славный, ведь мы проводим его вместе.
Глава 6
Миша
Тем же вечером, я легонько стучу по двери и захожу в свою комнату. Элла лежит на животе с раскрытым дневником. Как бы мне хотелось, чтобы она прекратила его читать. Насколько я могу судить, она чувствует себя лучше, имея у себя какие-либо вещи ее матери. Однако по ее глазам видно, чтобы ни было написано в дневнике это ее печалит. Она уже некоторое время не принимает таблетки и несколько месяцев не посещает своего терапевта, во всяком случае, я этого не замечал. Ее состояние стабильное и хорошо бы оно таким оставалось. Но я не буду становиться той сволочью, которая запретит Элле читать дневник погибшей матери.
Поэтому держу рот на замке и наблюдаю за ней. Она прекрасна: каштановые волосы, заколоты на затылке, несколько волнистых прядей выбиваются из прически и обрамляют ее лицо, на ней черно-красное облегающее платье, а на ногах черные туфли на высоком каблуке.
– О мой бог, как же ты сексуальна, – восхищаюсь ею и поправляю себя, изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не захлопнуть дверь и не взять ее сзади. Но народ уже начал подтягиваться на вечеринку, так что я оставляю эту затею.
Итан вызывается всех запустить, хотя, поначалу он был не в восторге от самой идеи вечеринки. Понятие не имею о причинах: когда мы были моложе, он любил такие развлечения. Они были нашей фишкой, и, пожалуй, чаще всего мы их устраивали в моем доме нежели где-либо еще, благо мою маму это не волновало, поскольку мы всегда потом тщательно убирались. Я подсмеивался над Итаном, когда мы ехали в машине и говорили о событиях, произошедших в нашей жизни за последние полгода. Подозреваю, что по возвращению в Вегас они с Лилой упакуют вещи и снова отправятся в путь, попытаются воплотить его мечту жить в горах. Что странно: Лила не относится к такому типу людей, во всяком случае, когда я только с ней познакомился, но сейчас она изменилась. Выглядит менее стильной, и не хочется говорить, но сперва я считал ее испорченной богатой девчонкой. Однако, она не такая. На самом деле она очень милая.