Путь к солнцу
Шрифт:
Ужас ожидания длился целую вечность. Соленая вода просочилась в щель под дверью и залила пол спальни. Ахалья и Зита, прижавшись друг к другу, скорчились на смятом покрывале кровати. Уровень воды быстро поднимался. Дом вдруг шевельнулся, как живой, пол поднялся под утлом, дверь распахнулась, и в комнату хлынул мутный коричневый поток. Ахалья вскрикнула. Зита уткнулась в ее насквозь промокший чуридар. Ахалья принялась читать молитву Лакшми, чтобы та отпустила сестрам их грехи и помогла быстро и безболезненно перейти в следующую жизнь.
Она даже не заметила, что шум
— Ахалья? — наконец прошептала Зита. — Что нам теперь делать?
Ахалья моргнула и снова вернулась в реальность. Она отпустила сестру и почувствовала, что сжимает что-то в ладони. Телефон. Она машинально набрала знакомые цифры.
— Нам нужно добраться до школы, — сказала она. — Сестра Наоми что-нибудь придумает. Она скажет, что нам делать.
— Но как? — Зита обхватила себя руками. — Нас некому отвезти.
Ахалья закрыла глаза и принялась считать гудки в телефоне. В конце концов сестра Наоми взяла трубку. Она засыпала Ахалью вопросами. Что случилось? Они в опасности? Где они? Спокойно и отстраненно, словно робот, Ахалья рассказала, что произошло. Пришла волна. Вся семья погибла, им с Зитой удалось выжить, но дом разрушен. У них нет денег, только мобильный.
Связь прервалась, и ей пришлось подождать несколько бесконечных секунд, прежде чем в трубке снова послышался голос сестры Наоми. Она велела Ахалье выйти на шоссе, дождаться попутной машины до Ченнаи и попросить подвезти их, если это будет кто-то знакомый.
— Садитесь только к тому, кому доверяете, — сказала сестра Наоми. — Мы будем вас ждать.
Ахалья нажала отбой и повернулась к сестре, стараясь выглядеть как можно более уверенно.
— Мы поймаем попутную машину. Давай, вставай. Нужно переодеться в сухое.
Она подошла к комоду, достала сухой чуридар и помогла Зите стащить с себя ее промокшую насквозь одежду. Потом переоделась сама. Она открутила кран в раковине, надеясь умыться, но воды конечно же не было. Придется потерпеть до школы Святой Марии.
Зита двинулась к двери, готовая отправиться в путь, но Ахалья на секунду задержалась у туалетного столика, чтобы взять фотографию. На снимке, сделанном в прошлое Рождество, была изображена вся семья Гхаи. Ахалья вынула фото из рамки и сунула его за пояс чуридара. Потом взяла со столика шкатулку и вместе с мобильным положила ее в полотняную сумку. В шкатулке лежали золотые украшения, подарки родителей за все эти годы, — их общее богатство. Затем обвела комнату взглядом и кивнула, прощаясь с ней. Все остальное она оставит здесь.
Ахалья и Зита спустились по лестнице и через холл выбрались во двор. Солнце припекало довольно сильно, и застоявшаяся вода, оставленная второй волной, уже начинала попахивать тухлой рыбой. Они обошли разрушенное бунгало — Ахалья вела Зиту за руку — и вышли на подъездную дорожку. Обе машины, принадлежащие семье, отсутствовали. До цунами они стояли возле дома. Ахалья хотела бросить еще один, последний взгляд на дом, но сдержалась. Это не их дом. Того мира, того дома, той семьи, в которой они жили, больше не существовало. Теперь они будут жить только в их памяти.
Шоссе было завалено ветками и листьями, сорванными волной с пальмовой рощи. Сердце Ахалье упало. Кто осмелится проехать по дороге в таких условиях? Но тут же в голову пришла другая мысль. Возможно, им удастся найти машину до Ченнаи в рыбацкой деревне. Шансы были, конечно, мизерные. Большинство рыбаков жило на берегу в хижинах, которые, скорее всего, смыло волной. Но если кто-то сумел выжить, то им понадобится помощь, пропитание и все такое. Значит, кто-нибудь из деревни рано или поздно должен будет отправиться в Ченнаи.
Молча, держась за руки, сестры пошли вдоль шоссе по направлению к деревне. Они прошли почти милю и не заметили никаких признаков жизни. Вся растительность была ободрана, и земля по обеим сторонам дороги выглядела голой и мертвой. К тому времени, как они добрались до окраины деревни, и с Ахальи, и с Зиты уже градом валил пот; горло у обеих пересохло от жажды. Даже зимой солнце в Южной Индии палило немилосердно.
Они вошли в деревню. Вдоль береговой линии шел мужчина в запачканном белом лунги [4] с ребенком на руках. Он двигался в их сторону. За ним, в некотором отдалении, тянулась вереница рыбаков с плетеными корзинами на головах и холщовыми мешками.
4
Лунги — кусок разноцветной (часто полосатой или клетчатой) ткани, обматываемый вокруг бедер и носимый мужчинами в Индии и многих других странах Азии.
Поравнявшись с Ахальей, мужчина остановился.
— Vanakkam, — поздоровалась она. — Куда вы идете?
Мужчина был так возбужден, что, кажется, даже не услышал ее вопроса. Размахивая руками и почти крича, он рассказал ей про волну.
— Я был в лодке. Ничего не заметил. Потом вернулся, вышел на берег — и ничего. Ничего нет. Моя жена, дети — я не знаю, что с ними случилось. — Он оглянулся и поправил полоску ткани, на которой держался ребенок. — Мы — единственные, кто остались.
Ахалья почувствовала его горе, как свое собственное, но раскиснуть себе не разрешила. Вместо этого она сосредоточилась на практических вещах.
— У вашего старосты был фургон, — сказала она. — Где он?
Мужчина покачал головой:
— Он разбит.
— А питьевая вода? Вы же наполнили баллоны во время муссонов?
— Их смыло волной.
— Куда вы идете? — снова спросила Ахалья.
— В Махабалипурам, — ответил он. — У нас там родня.
Ахалья постаралась скрыть разочарование. Махабалипурам был в пяти милях отсюда, в противоположном направлении.