Путь к Зеленому Огню
Шрифт:
Бессмертие свое Бияш осознал очень рано. В возрасте полутора лет он исхитрился вывалиться из окна Монастыря и разбился в буквальном смысле в лепешку, однако даже не потерял сознания. Он прекрасно слышал через одну уцелевшую барабанную перепонку, как зарыдали близкие и как соседи принялись их утешать. Даже если бы малыш и хотел сказать матери, что жив, то не смог бы этого сделать из-за раздробленной челюсти. Его положили на простыню и отнесли в одно из внутренних помещений, где и оставили до утра (был поздний вечер), чтобы заняться погребением тела при свете дня. Процесс регенерации занял тогда почти всю ночь, и утром он заревел, требуя
Тогда же Бияш уяснил для себя понятие боли. Оказывается, для других людей сильные осязательные ощущения были крайне неприятны. Бессмертный лишь приблизительно мог себе это представить. В целом же тот случай можно считать настоящим рождением Бияша, потому что именно после него какие-то механизмы заработали в полную силу и уже через год он достиг своих нынешних размеров.
И тут же покинул Монастырь по просьбе матери. Обстановка вокруг самого странного из известных монахам мутанта накалялась, особенно после того, как Мост отказался его признать. Что ж, Бияш и не держался за Святые стены, они больше ничего не могли ему дать. Подземелье оказалось вполне подходящим местом для того, кто не горел желанием общаться с себе подобными, тем более что их не было и никогда больше не могло быть.
Бияш не задавался вопросом о смысле жизни и очень удивился бы, узнав о его важности для части обычного человечества. Он жил так же, как жили рыбы в воде, пчелы в воздухе и кролики на лугу. Единственный орган, который ему трудно было насытить - мозг - предоставлял достаточную возможность тратить бесконечное время. Бияш познавал.
В его познании было не так уж много от жадной человеческой гонки за знаниями. Бияш получал и анализировал все новую информацию не ради них, а просто потому, что не мог иначе. Он изучил воду и траву, воздух и камни, он больше всех узнал о мутантах и годами проникал в сущность Зеленого Огня. Длительные путешествия бессмертоного позволили узнать кое-что и об окружающем мире. Растения перерабатывали углекислоту в кислород, а Бияш накапливал знания.
Накапливал и забывал, так же как забыл имя матери. Все однажды познанное было как бы съедено им и больше уже никогда не интересовало. Как это происходило? Чтобы понять, надо быть бессмертным. Бияш пожирал мир и подозревал, что когда-то, через бесконечное количество времени, познает его весь. Что произойдет тогда? Ну что ж, он был однажды рожден, возможно, найдется время и для смерти. Это не беспокоило странное существо.
Периоды накопления информации чередовались с ее перевариванием. В это время бессмертный желал покоя и не знал лучшего места, чем подземелье, особенно после того как населявших его мутантов удалось... Упорядочить. В большинстве видов Бияш просто не нуждался, но некоторых сохранил для охраны помещения и решения кое-каких бытовых задач, таких например, как бесперебойное и нехлопотное получение белковой пищи.
Вернувшись после очередного долгого отсутствия, Бияш нашел в своем убежище следы чужаков. Нельзя сказать, чтобы это его сильно потревожило, но раздражала сама необходимость решать эту проблему. Бессмертный был сыт, информационная пища требовала сортировки и анализа в тишине и покое.
Никогда не отличавшийся излишней свирепостью Бияш терпеливо привел все в порядок и усилил меры безопасности, но вскоре неведомые пришельцы снова посетили подземелье. Чувство, испытываемое бессмертным, более всего приближалось к человеческому огорчению. Его не было почти десять лет - неужели людям за такой период нельзя было уладить все свои недолговечные проблемы, если уж нужно делать это именно здесь?
Крепкие мышцы перекатывались на абсолютно безволосом, бронзовом теле Бияша, когда он почти взбежал по отвесной скале наверх, чтобы через известную путешественникам пещеру вернуться под землю. Может быть, там его больше никто не потревожит?
Бессмертный очень на это надеялся. Убийство пришельцев для него было делом неприятным, как и все, не способствующее ни получению, ни анализу информации.
4
– Этот, как его называл Шехш, артефакт, принес монахам одни неприятности!
– доказывал за завтраком из привычной уже крольчатины Клас.
– Они превратились в чудовищ и Монастырь погиб! Неужели этого мало, чтобы понять: нам не нужна эта вещица!
– Ты торопишься, - возвразил Питти.
– Люди проиграли смертоносцам битву за землю, разве не так? Пауки победили за счет мутаций. Поэтому человек тоже стал искать возможности мутировать, и нашел Зеленый Огонь. Хоршо бы еще знать, где... Но это сейчас не важно.
– Я не желаю, чтобы мое племя превратилось в уродов!
– продолжал бушевать Клас.
– Пусть мы вырождаемся, пусть мы вымираем, но лучше остаться людьми. Я не приведу сюда Пожирателей Гусениц, пока Зеленый Огонь находится здесь!
– С монахами это произошло не сразу, а через несколько поколений, - заметил шаман.
– Поначалу-то все явно шло не так уж плохо. Так что времени на раздумья у нас предостаточно. Мне еще очень хотелось бы узнать, как отреагируют смертоносцы на близость к артефакту...
– Если ты уберешь отсюда Зеленый Огонь, мы тоже уйдем, я и мои змеи!
– вдруг вмешался в спор Стэфи.
– Это их святыня, она сделала их народом!
– Вот, видишь как!
– поднял кверху палец Питти.
– Все не так просто! Ну а если ты не хочешь, чтобы мы смотрели на него перед сном, то это, я думаю, будет легко устроить. Давайте лучше займемся более полезным делом, чем все эти разговоры: я расскажу вам о буквах.
К полудню одна из стен зала была почти сплошь покрыта буквами. Все трое имели возможность общаться ментально, что сильно упрощало обучение, и все-таки запомнить все сорок шесть символов древнего языка было непростой задачей. Клас с обидой замечал, что как ученик сильно отстает от Стэфи, делающего просто громные успехи.
– Что делать, - усмехался шаман.
– Ты немного запоздал с обучением. Впрочем, я видывал учеников и похуже.
Работа продолжалась, костер не успевал предоставлять достаточно углей, и к вечеру самостоятельные упражнения Стэфи и Класа заполнили еще две стены. Третью Питти попросил не трогать, обещая скоро приготовить на ней текст для "проверочного чтения". Каракули учеников мало помалу приближались к требуемым учителем формам, память все легче подсказывала нужные звуки.
– Молодцы, - похвалил их вечером шаман.
– Сегодня в вашей жизни первый день, который вы провели не совсем зря. Шехш, а владеешь ли грамотой ты?
– вдруг обратился он к свернувшемуся у огня змею.
– Да, - с достоинством ответил тот.
– Как и весь мой народ. Мы не нуждаемся в собственных записях, но с интересом читаем летописи Монастыря.
– Вот с кого надо брать пример, - торжественно провозгласил человек-белка.
– Меньше пиши, больше читай! Запомните это, братья-шаманы. Младшие, малограмотные братья...