Путь Кейна
Шрифт:
Длинные бледные пальцы чуть не уцепились за обшлаг камзола, но выгаданное мгновение позволило мне вовремя отскочить к ведущей во внутренний дворик двери и со всей мочи ее толкнуть. Дверь распахнулась всего на ладонь и застряла, но и этого оказалось вполне достаточно: по полу пролегла узкая полоса солнечного света.
Вот только на надежность этой преграды надежды не было ни малейшей: недавно обращенным вампирам мгновение пребывания на солнечном свете особого вреда причинить не способно. Шкура разве что облезет, и все. Другое дело, сможет ли мой противник побороть неосознанный страх перед солнцем?
Бледный парень как вкопанный замер перед полоской света, и у меня впервые за время поединка появилась надежда выйти из него
Все просто: он боится. Боится потерять принадлежащую ему вечность вот так — нелепо, только начав входить во вкус крови. Боится, что перенесенные при перерождении страдания окажутся напрасными и полетят псу под хвост. Он боится, и этим все сказано.
Столетний вампир сейчас бы просто прыгнул, ухватил меня, скрутил, высосал кровь, и солнечные ожоги от тусклых лучей вечернего солнца сошли бы у него еще до наступления ночи. А этот — испугался.
Нет, он тоже прыгнул на меня, но сначала скользнул в глубь комнаты, подальше от двери и пролегшей по полу полосы нестерпимо яркого солнечного света. В итоге вампир замешкался, и я встретил его прямым ударом в шею. Под костяшками хрустнули хрящи, и еще не забывший, каково это — чувствовать боль, кровопийца на мгновение потерял контроль над собственным телом и врезался в стену.
Не теряя времени, я подхватил с пола массивный деревянный стул и со всего размаху опустил его на спину противника. Жалобно хрустнули ребра, воздух со свистом вырвался из пропоротых обломками легких, но впавшего в бешенство кровососа это уже не остановило — неуловимо изогнувшаяся рука швырнула меня через всю комнату.
От удара о шкаф меня откинуло на пол, и откатиться от напрыгнувшего вампира удалось в самый последний момент. Собственно на этом более-менее равная схватка и закончилась. Понимая, что в рукопашной у меня нет ни единого шанса, я начал увертываться и, кидаясь всем, что попадалось под руку, пытаться любой ценой удержать противника на расстоянии.
Молодой вампир никак не рассчитывал, что простой человек сможет так долго ускользать от его атак, и это непонимание мешало ему успокоиться и загнать меня в угол. А ведь произойди это, и поединку сразу бы пришел конец — несмотря на неудачи, драться голыми руками парень несомненно умел. Но дрался он как обычный городской головорез, а не как ночной охотник, заведомо превосходящий свою жертву и силой, и быстротой. Не как существо, которое ударом острых ногтей способно выпустить кишки и одним движением руки вырвать сердце. И в этом был мой крошечный шанс остаться в живых.
Вот только я начинал все больше и больше выдыхаться. Соревнование в ловкости с кровопийцей требовало максимальной концентрации и долго продолжаться не могло. Будь у меня под рукой хоть какое-нибудь оружие… А так единственное, что остается, — это попытаться прорваться к двери и сломя голову бежать из лавки на улицу. К сожалению, мой противник это тоже прекрасно понимал и играть в поддавки не собирался.
Сильные пальцы в очередной раз чуть не ухватили меня за горло, но я отбил руку вампира в сторону. Тем не менее воротник камзола он захватить успел, и на пол брызнули вырванные с мясом пуговицы. Вновь разрывая дистанцию, я выхватил из внутреннего кармана тряпку с найденным на болоте ножом и, замешкавшись, едва не пропустил крюк в солнечное сплетение. Вовремя подставленный локоть левой руки принял удар на себя, но дождавшийся удобного случая вампир прыгнул вперед и всем своим весом впечатал меня в стену.
Во рту в миг появился соленый привкус крови, в глазах потемнело, а сдавленные ребра обожгло огнем. И только захлестнувшее меня желание во что бы то ни стало выжить заставило позабыть про боль и рвануть правую руку вверх. Серебристое с черными прожилками лезвие вошло вампиру под сердце, и на губах у него выступила темная кровь. Хватка на мгновение ослабла, и теперь уже я обхватил его, крутанул и, чувствуя, как рвутся от натуги сухожилия, швырнул в дверную щель.
Удержаться
Ноги неожиданно подкосились, и я осел на пол. Голова кружилась, все тело ломило от боли, левая рука, куда пришелся один из последних ударов, обвисла, и только горевшие огнем легкие требовали воздуха и не давали измученному организму просто замереть и впасть в забытье.
Не знаю, сколько я так провалялся: может, час, может, и больше. Но к тому времени, когда мне удалось прийти в себя, солнце уже ушло из внутреннего дворика ювелирной лавки и скрылось за глухими стенами соседних домов. Солнце ушло, а труп вампира с грудной клеткой, развороченной вспыхнувшим от дневного света ножом, так и валялся на посыпанной мраморной крошкой садовой дорожке.
Что ж, собаке собачья смерть. Вампиры — твари жутко живучие, но все же не бессмертные. И вот это и хорошо, и плохо одновременно. С одной стороны, их все же можно отправить во тьму, с другой — нельзя убить дважды. А хотелось бы…
Покачиваясь, я вышел во двор и сразу же увидел причину, по которой не открывалась дверь: у стены дома, лежали, вероятно, выброшенные из окна трупы сыновей Диберта. С ними вампир не церемонился, без затей свернув шеи.
Быстро обыскав одежду вампира и старательно отводя взгляд от торчащих из обгоревшей дыры в груди обломков ребер, я сумел отыскать лишь кошель с несколькими серебряными монетами. Бумаг — никаких. Ни подорожной, ни грамоты цеха или гильдии. Впрочем, в этом как раз ничего удивительного нет. Оставил в надежном месте, стервец.
Пересыпав себе в кошель мелодично звякнувшее серебро, я вернулся в комнату и остановился рядом с кроватью хозяина. Впалая грудь даже не колыхалась, но тем не менее он был еще жив. Точнее — не был мертв.
Все ясно: сыновья Диберта отличались крепким сложением, и их кровопийца, опасаясь поднять шум, убил сразу. А хозяина скрутил и к кровати привязал. То ли не хотел без пищи остаться, то ли просто вкус к крови почувствовал.
Одного понять не могу — как вампиру соседей и уличную охрану вокруг пальца провести удалось? Судя по состоянию старика, а кровавая горячка [23] у него начнется еще до захода солнца, нападение произошло никак не позже вчерашнего вечера. Неужели за это время никто не заходил? В жизни не поверю…
23
Заболевание, начинающееся вследствие укуса вампира. Тяжесть протекания зависит от количества потерянной крови. В особо тяжелых случаях приводит к летальному исходу, но, вопреки распространенному заблуждению, превращение заболевшего в вампира не происходит. При неоднократном заражении между вампиром и человеком возникает постоянная связь, оборачивающаяся для последнего зависимостью, сродни наркотической.
Ну и что с тобой, господин хороший, делать прикажешь? Никакой лекарь тебя уже не спасет. А кровавая горячка — штука гадкая и в твоем случае, увы, смертельная. Уж лучше сразу сдохнуть. Я присмотрелся к двум отметинам клыков на дряблой коже старика, и тут меня накрыл очередной приступ…
Мир стал серым, словно все краски умерли, а обострившееся обоняние сыграло злую шутку, и я чуть не потерял сознание от ударившего в нос запаха крови. В широко раскрытых глазах хозяина лавки мне явственно почудились рывки стремящейся покинуть умирающее тело души. От моментально возникшей уверенности, что достаточно ухватить старика за горло, сжать, и она вытечет наружу вместе с последними каплями крови, сделалось до невозможности жутко. Просто сжать, ухватить, не дать улететь в край теней — и сила умершего человека навеки станет моей… Что может быть проще? И заманчивей?