Путь Кейна
Шрифт:
Часть вторая. ЧЕРЕЗ ВОЙНУ
Там, где ты проходил, засыхали цветы,
ты рвался в проигранный бой.
Но ты знал, что причина, причина
не ты, а та, что идет за тобой.
Форт Норгвар
Вставший на дыбы черный единорог гордо танцевал на желто-лимонном поле. Изящно запрокинутая голова, победно вскинутый рог… Грацией этой твари можно было бы даже восхититься, не танцуй она на наших могилах…
Протерев
Арбалетчиков было полдюжины, вооруженных мечами стражников — семеро. Серебром растекшиеся по ржавому железу прутьев и ручных кандалов письмена лишали находившихся в клетке подсудимых возможности творить волшбу, а лица тайнознатцев, помимо капюшонов, закрывали черные маски с прорезями для глаз.
Пялиться на судейских мне было, откровенно говоря, тошно. Вот так посмотришь — и уже чувствуешь запах паленой плоти. Что самое противное — плоти собственной. Нет, от секретаря и двух писцов подвоха можно было не ожидать, но вот остальные…
Судья в черной мантии — высушенный временем старик с костлявым лицом ханжи и пронзительным взглядом голодного ворона. Белый парик сидит на голове безупречно ровно, будто приклеенный. На груди медальон с эмблемой служителей правосудия герцогства: меч, разрубающий узел. По левую руку от судьи, рядом с писцами, подловивший нас вчера колдун. По правую — и это самое жуткое — священник. Нет, вид у святого отца вполне человеколюбивый, но мы не в Империи, где в судебном заседании обязательно принимает участие представитель Церкви. Здесь священнослужителей призывают, только если дело пахнет жареным. «Жареным» в прямом смысле слова: в девяти случаях из десяти еретиков и чернокнижников приговаривают к сожжению на костре. Про оставшийся десятый и вовсе лучше не думать.
— Да, ваша честь… — промямлил в ответ на очередной лишенный смысла вопрос Арчи, и писцы заскрипели перьями.
— Что — да? — язвительно изрек судья. — Я спросил, кто может за вас поручиться?
— Член Гильдии торговцев мастер эн-Рими, с обозом которого мы прибыли в город. — По молчаливому уговору на все вопросы по возможности отвечал здоровяк, чей простоватый вид вовсе не соответствовал врожденному умению морочить людям головы.
— Вот протокол допроса почтенного торговца. — Старик поднял лежавший перед ним лист, исписанный мелким неразборчивым почерком, и показал нам. — Мастер эн-Рими утверждает, что нанял вас менее седмицы назад и поручиться за вас не может. Кто-нибудь еще?
— Никто, ваша честь, — опустил голову раздосадованный здоровяк.
— В чем нас обвиняют? — не выдержав, выкрикнул Шутник и вздрогнул, когда судебный тайнознатец сделал предостерегающий жест.
— Всему свое время. — Судья откашлялся и поднялся на ноги. — Властью, данной мне его светлостью великим герцогом Альфредом Третьим, владетелем Ранлоу, обвиняю вас в изготовлении, ввозе, хранении и попытке продажи богопротивного вещества, именуемого «проклятым серебром», или «черной смертью», запрещенного законами великого герцогства Ранлоу и эдиктами Церкви. В качестве свидетеля обвинения вызывается магистр Карл Войцтрог.
Проклятое серебро?! Черная смерть?!
Речь колдуна я прослушал в состоянии, близком к полуобморочному. Нет, просто костром мы не отделаемся. Сначала с нами хорошенько поработают судебные дознаватели. А то, что останется после них, само с радостью прыгнет в огонь.
Теперь понятно, к чему были все эти ритуалы в заброшенном храме. Теперь понятно, почему Брага шел на такой риск, но водил людей на убой. Теперь… Да, теперь многое прояснилось. И будь у меня тогда хоть тень этих знаний, обошел бы топи десятой дорогой.
— Что еще за проклятое серебро? — ткнул меня под ребра Шутник, но я лишь шикнул на него, слушая рассказ Войцтрога о том, как он уловил эманации тьмы в обозе имперского торговца, как обнаружил их источник и почему решил проследить за дальнейшим перемещением запрещенного груза.
Хорошо Шутнику — не знает, что такое «черная смерть». На юге вообще мало кто о ней слышал, поэтому и не схватили нас ни в Геладжио, ни в Городе-на-Озере. Это в Северных княжествах байками о браслетах и кольцах из проклятого серебра пугают детей. Но даже страшные сказки не идут ни в какое сравнение с действительностью: ритуальные изделия и ножи из проклятого серебра используются в самых кровавых и безумных обрядах поклонения тьме и построениях наиболее зловещих чар. Даже выходящие из Ведьминого круга исчадия ада, для которых простое серебро смертельно, щедро вознаграждали безумцев, добывающих для них «черную смерть». Уж не знаю, что привлекало создания тьмы в проклятом металле больше — его способность губить души людей или даровать защиту от чар изгнания.
— Но это не проклятое серебро! — заорал вдруг во всю свою луженую глотку Арчи и тут же скорчился от укола болевого заклинания, наведенного одним из судебных тайонознатцев.
— Это именно оно и ничто другое! Мне не первый раз приходится иметь дело с «черной смертью», — отрезал Войцтрог и повернулся к судье. — Думаю, ваша честь, дознаватели сумеют выяснить, кому оно предназначалось. Я опасался спугнуть подсудимых и не стал дожидаться их встречи с покупателями.
— Осмелюсь поправить уважаемого магистра, но это действительно не проклятое серебро, — неожиданно заявил священник.
Заявил весьма мягко, но этого хватило, чтобы выпучивший глаза Войцтрог ошарашенно замолчал и плюхнулся на скамью.
— Вы уверены? — не обратив внимания на нарушение протокола, заинтересовался судья.
— Абсолютно. Братья нашего монастыря осмотрели слиток и установили, что хоть наложенные на него чары и темны, как огонь преисподней, но это всего лишь неудачная или не доведенная до конца попытка создать сию зловредную субстанцию. И поскольку нам не удалось обнаружить исходящие от подсудимых эманации тьмы, нет причин не доверять полученным показаниям. — Священник небрежно отодвинул от себя исписанные листы, протокола нашего допроса.