Путь Кейна
Шрифт:
— Кто два круга прошел — к Хайнцтрогу, один — к Йохансону. Остальных на твое усмотрение. Доходяг обратно по казармам.
— Слушаюсь, господин. — Перестав сутулиться, Стивенсон приложил правую ладонь к сердцу и склонил голову.
— Выполняй. И выбей дурь из Майка, а то он и сам сгинет, и других за собой утянет.
— Будет исполнено, господин.
Капрал Стивенсон был не из тех людей, что откладывают дела в долгий ящик. Приказав бедолаге Майку, к которому, впрочем, я не испытывал ни капли сочувствия, присоединиться к следующей партии новобранцев в беге
Посреди небольшого пустыря стоял двухэтажный сруб, к которому притулился ветхий сарайчик. Вдоль одного забора шли вкопанные в землю ростовые мишени, вдоль другого — изрядно порубленные мечами и топорами бревна. На натянутых меж двух столбов веревках сушилось постиранное белье.
Сдав нас с рук на руки двум капралам — пожилому седовласому здоровяку с добродушным лицом дядюшки Тук-Тук [25] и мускулистому коротышке, судя по черным как смоль волосам и носу с горбинкой, выходцу с северных марок Полесья, — Стивенсон отправился восвояси.
25
Дядюшка Тук-Тук — герой детских сказок, постоянно попадающий впросак из-за своей доброты.
— Я капрал Линцтрог, это капрал Брольг. Лейтенанта Эмерсона пока нет, так что у вас есть время привести себя в порядок.
Дядюшка Тук-Тук посмотрел куда-то нам за спины, и, обернувшись, я увидел бочку с водой. Весьма своевременно: после полосы препятствий весь по уши в грязи. Да и остальные не лучше.
— Нам бы пожрать чего, — осторожно потрогал расквашенный кем-то нос Шутник.
Чувствуя жуткую резь в животе, я не мог с ним не согласиться.
— Ну-ка быстро мыться! — рыкнул Брольг и принялся закатывать рукава пехотного мундира. — И кто до прихода лейтенанта не успеет — будет об этом долго жалеть.
Я без разговоров начал расстегивать камзол и пошел к бочке, а двинувшийся было следом за мной Арчи вдруг хлопнул себя по шее, ногтем раздавил выловленную блоху и спросил у вытащившего из сарайки жаровню Линцтрога:
— Нам бы огонь где развести. Просушиться.
— Растопка и дрова в сарае, кострище за казармой. И не торопитесь — до вечерней баланды полно времени.
— Благодарю, — кивнул здоровяк и потащил за собой в сарай Шутника.
Вышли они оттуда под завязку нагруженные березовыми поленьями и берестой.
Я дождался, пока разгорится костер, натаскал из бочки в рассохшееся деревянное корыто воды и принялся отстирывать камзол и штаны. Вода моментально сделалась черной, а одежда нельзя сказать чтобы стала намного чище. Подул холодный ветерок, на солнце набежала тучка, и сразу же похолодало, да так, что по коже побежали мурашки. Закончив с камзолом, я быстренько простирнул белье и уступил корыто Шутнику.
Голый по пояс Арчи простукивал камнем швы куртки
— Что делать будем? — поинтересовался я у Арчи, пытаясь просушить над огнем камзол и при этом его не прожечь.
— Что делать? Служить.
— Не подходит.
— Есть идеи, как сорваться отсюда, — излагай.
Я промолчал.
— Ладно, примелькаемся здесь — тогда и сдернем, — предложил устроившийся рядом со мной Шутник.
— Поздно будет. Я тут этого паренька разговорил — ходят слухи, Долина Кедров со дня на день полыхнет. — Арчи, как всегда, оказался в курсе обо всем на свете.
— Он-то откуда знает? — удивился Габриель.
— Он местный.
— Что значит — полыхнет? — не понял я. — Йорк напасть решится?
— Может, решится. А может, и нет. Но слишком многие там великим герцогом Альфредом Третьим недовольны. И не все еще забыли, что когда-то долина к владениям Йорка относилась.
— А кто забыл, тому северное золото память освежит, — кивнул Шутник.
— Точно. Эмиссары Йорка чуть ли не в открытую по селам ездят. — Арчи повесил свою куртку сушиться на веревку и вернулся к костру. — Если начнется заварушка — нас первыми в расход пустят.
Заскрипев, распахнулась калитка, и капралы приняли у вернувшегося Стивенсона десяток молодых парней, похожих друг на друга как две капли воды. Хотя они, как, присмотревшись, решил я, не были даже близкими родственниками. Просто типаж один. Широкая кость, светлые, почти белые волосы, покрасневшая на солнце, но незагоревшая кожа. Ростом чуть повыше Шутника, но ладони здоровенные — как полторы моих. Одеты тоже похоже: кожаные ботинки, домотканые штаны и рубахи, короткие коричневые куртки с повязками в черно-желтую клетку на руках. На поясах ножны с короткими мечами, у всех арбалеты. Те самые волонтеры?
— Вот и пополнение, — обрадовался Шутник.
— От сервов пользы немного, — остудил его радость Арчи. — Они, кроме мотыги да топора, ничего отродясь в руках не держали.
— Не скажи, — не согласился с ним я. — Ребята наверняка с запада, а там места неспокойные.
— Все одно — не воины, — остался при своем мнении здоровяк, и, приглядевшись повнимательней к парням, я был вынужден признать его правоту. Слишком уж зажаты они. Не чувствуется уверенности в собственных силах. В кучу сгрудились, как овцы, капралам разве что в рот не заглядывают. Им бы пообтесаться. Только вот кто им время даст…
Волонтеры так и толпились у калитки, пока капрал Линцтрог не переписал их имена в отрядный реестр, и только после этого разместились у стены сарая, покидав свои вещи на землю. В дом заходить они не решились. Линцтрог не стал убирать реестр и заодно занес в него и нас. Только с молодым пацаном возникла небольшая заминка — он оказался немым. Сплюнув, капрал так и записал его — «Немой».
Скорчивший презрительную гримасу, Брольг съязвил, что это пустая трата чернил и времени: после первого же боя большинство новобранцев придется вычеркивать.