Путь королевы
Шрифт:
Эйриэн осталась одна в помещении, пропахшем колбасами, сырами, копченостями и другими прелестями долгохранящихся продуктов. И подумала, не стоит ли поменять название этой комнаты на «гардеробную» — уже второй раз за день она здесь переодевалась.
Глава 4
Магия крови
Тишина сопровождала ее неотступно. После шума и гама трапезной она казалась оглушающей. Малейший шорох отдавался громким эхом. Коридоры дворца были пусты: все собрались на ужин и последующий за ним бал. Лишь стражники неизменно стояли на своих местах и несли караул. По случаю приезда нежданных гостей они были облачены в полный доспех и казались застывшими металлическими фигурами. Если бы эльфийка не слышала их дыхания из-за забрал и не замечала взглядов в прорезях шлемов,
Бесшумно распахнулись створки, и комната встретила ее прежним одиночеством. Зал был пуст, еще более пуст, чем дворцовые коридоры. Призрачный свет луны, проникая сквозь витражные цветные стекла, делил пространство разноцветными сумрачными колоннами на неровные части. Девушка шла в тени, стараясь не попадать в колонны света и не тревожить покой уснувшей комнаты. Зал спит давно. И пусть здесь устраивают иногда приемы, ходят люди, разговаривают, ведут свои дела — зал спит. Он ждет тех, кто правил в нем. А все остальное — просто сны зала. И Эйриэн ждет тех, кто правил в нем.
Она присела на краешек ступени, ведущей к подножию тронов, закрыла глаза, обхватила руками колени. Когда-то она сидела между этими престолами на маленьком стуле, обитом красным бархатом, и училась у королей, которые были величайшими правителями своей эпохи. Она смотрела во все глаза, ловила каждое слово, запоминала каждое деяние, чтобы потом, когда сама станет править, ни в чем не уступать им, ничем не подвести их, не запятнать славную память рода. А потом королей не стало в этом зале, и Эйриэн забыла о своих желаниях. Закинув обе ноги на спинку трона и свесив голову с сиденья, она распевала во все горло о том, как весело проводила время веселая Молли с кузнецом в кузне, с мельником на мельнице и с пастухом в стогу. И при этом еще бренчала на совсем расстроенной лютне. Советники морщились, прерывали заседание, когда становилось совсем невмоготу, но терпели присутствие коронованной особы. Позже, когда к Эйриэн пришло осознание своей ответственности, под заседания королевского совета отвели малый зал, а большой тронный стали использовать лишь для пышных приемов посольств.
Юная эльфийка приходила сюда каждый раз перед принятием сложных решений. Николо и Ивэн помогали ей советами в правлении, Милена принимала гостей, но никто из них не мог править страной за нее, и никто не мог снять с нее ответственность за последствие каждого подписанного королевского указа.
Даже в дни распевания песенок Серого квартала на советах она понимала всю тяжесть бремени власти, которая возлагалась на ее плечи, и оставляла за собой право не подписывать ту или иную бумагу. Она успевала сквозь собственные вопли внимательно прислушиваться ко всему, что обсуждалось, и вникать в тонкости составляемых законов и указов. Понимала все, что происходит, но из чувства подросткового злорадства никогда не помогала.
В этом большом пустом зале, погруженная в бесконечные воспоминания, она пыталась убежать от одиночества, которое неизменно преследует всех, кто наделен властью. Тем более такой властью, как правление Эсилией. Ей хотелось вернуться в те дни, когда она могла со стороны наблюдать за принятием важных решений, будучи ребенком, и родители всегда были рядом.
Она никому никогда не признавалась в этой своей слабости, даже себе. Просто приходила сюда, усаживалась осторожно на нижнюю ступеньку возле тронов и погружалась в яркие детские воспоминания, как сейчас.
Бой, отведенный ею Ивэну, подходил к концу. Она почувствовала это, поднялась, вздохнула и, так же осторожно, как вошла, покинула это безлюдное убежище памяти.
В залах было по-прежнему пусто. Это очень рассердило ее величество. Особенно потому, что Келла, своего пажа, который должен был неотступно следовать за ней весь день, она не видела со вчерашнего вечера. Девушка дотронулась до кольца с аметистом и мысленно позвала нерадивого слугу:
«Келл, — прозвучал в голове мальчика разъяренный голос, — где ты шляешься? Быстро к малому тронному залу! Сейчас же!»
Этот перстень был еще одним изобретением Антуана. Зная о беспечном нраве королевского пажа, ученик мага сделал Эйриэн подарок — два кольца. Одно, поскромнее, надевалось на палец слуги, другое, побогаче, — на палец хозяйки. Стоило эльфийке про себя позвать Келла и прикоснуться к кольцу, где бы ни находился мальчишка, он тотчас же слышал ее зов. Под страхом смертной казни, а точнее, потери места ему приказано было никогда не расставаться с этим сомнительным украшением.
Королева совсем не удивилась, когда, подойдя к назначенному месту, увидела там провинившегося пажа, который, покорно опустив голову, ожидал ее. Он прекрасно знал, что эльфы, не достигшие совершеннолетия, как, впрочем, и другие расы весны, в моменты сильных душевных потрясений, а особенно гнева, плохо контролируют свои магические способности и могут непроизвольно ударить любым из знакомых им заклинаний. А в арсенале эльфов очень много неприятных заклинаний, особенно таких, которые запросто способны раздробить кости рук и ног. Собственные руки и ноги Келла были ему очень дороги, поэтому он старался не доводить свою хозяйку до состояния крайнего бешенства.
— Сейчас же принеси ритуальный кубок с вином. И поторопись, — Эйриэн не стала выпытывать у мальчишки, где он был, она и без того это знала. Там же, где и все, — на приеме в честь посольства.
Малый тронный зал отличался от большого не только размерами. Новая королева сделала здесь все наперекор старому порядку. Потолки были выбелены, в маленькие окна вставлены кристально прозрачные стекла, полы из белого мрамора начищены до зеркального блеска. И посреди всей этой белизны в центре дальней стены безо всякого помоста стояло кресло из красной бронзы с жестким сиденьем и спинкой. Ножки кресла, перевитые, словно корни дерева, «врастали» в пол. А высокая спинка устремлялась вверх длинными языками пламени. Свет, падающий из окон, отражался таким хитроумным образом, что в ясные солнечные дни казалось, что Эйриэн восседает на пылающем троне. Вдоль стен стоял ряд стульев ровно по количеству членов королевского совета. Стулья с высокими спинкам были вырезаны из молочно-белой кости и обиты белым бархатом.
Королева решительно прошлась по залу и заняла место, которое по праву ей принадлежало. Она поплотнее запахнула плащ, чтобы из-под него не выглядывало скромное платье прислуги, и постаралась придать себе как можно более величественный вид. Келл примчался уже через несколько стрелок, держа в руках кубок, наполненный вином, послушно занял свое место слева от трона и отчаянно кивнул ее величеству. Она странно на него покосилась. Он еще раз кивнул, указывая подбородком куда-то в район королевской головы. Эльфийка не выдержала и дотронулась до волос. Но ее рука наткнулась не на волосы, а на кухонный чепчик, который она так и не сняла. В коридоре послышались шаги. Они явно приближались к малому тронному залу. Девушка в панике огляделась вокруг, пытаясь сообразить, куда бы спрятать столь компрометирующий ее предмет. Ну не на пол же, в самом деле, бросать? И тут ее взгляд наткнулся на широкие модные рукава пажа, в глубоких прорезях которого уже было ткани десятка на два чепчиков и еще один будет совсем не заметен.
— Не двигайся, — шепнула она и аккуратно запихнула головной убор между бархатными полосами рукава.
Шаги были уже совсем близко. Эйриэн лишь успела выпрямиться в кресле и положить руки на подлокотники. При этом плащ широко распахнулся, открыв темно-синее платье служанки. Но этого никто не заметил. Вид у нее был столь величественный, что не имело большого значения, что на ней надето.
Сначала вошел Ивэн и церемонно, соответственно этикету, поклонился. Вслед за ним вошел мужчина, человек. При взгляде на него возникало ощущение, что смотришь либо на пустое место, либо куда-то мимо: лицо без возраста, серая, ничем не примечательная внешность. Его одежда полностью гармонировала со всем обликом. Серые суконные брюки, камзол из тонкой кожи того же цвета, сапоги, на голове шапочка, скрывающая цвет волос. Черный. Королева помнила это, так же как и то, что под перчаткой на правой руке у него не хватало одной фаланги указательного пальца. Двадцать лет назад ее заменил золотой протез. Позже, по собственному желанию, мужчина сменил его на серебряный. Девушка хорошо помнила и его имя — Мишель Валлон. Без каких-либо отличительных добавлений, указывающих на принадлежность к роду или семейное положение. У таких профессионалов, как он, не могло быть отличительных черт, а он был настоящим профессионалом своего дела. И когда-то и сейчас. Один из трех на ее недолгом веку.