Путь королей
Шрифт:
– Когда Амарам…
– Да что ты заладил? – рявкнул Газ. – Служил под началом какого-то заурядного землевладельца, ну и что? Хочешь меня этим впечатлить?
Каладин вздохнул. Он уже встречал таких людей – младших сержантов без надежды на продвижение по службе. У них вся радость жизни заключалась в возможности повелевать теми, чья участь была еще более жалкой. Что ж, ладно.
– У тебя клеймо раба. – Газ фыркнул. – Сомневаюсь, что ты вообще держал копье в руках. Как бы то ни было, придется тебе снизойти до нас, лорденыш.
Девушка-спрен спорхнула
В тот же миг в лагере хором запели горны. Плотники вскинули голову, а солдаты, которые сопровождали Каладина, припустили со всех ног в центр лагеря. Рабы рядом с Каладином взволнованно завертели головой.
– Буреотец! – ругнулся Газ. – Мостовики! Вперед, вперед, обормоты!
Он начал пинками поднимать людей, что обедали. Они побросали свои миски, вскочили. Вместо положенных ботинок на них были обычные сандалии.
– Ты, лорденыш, – сказал Газ, ткнув пальцем в Каладина.
– Я же не говорил…
– Клянусь Преисподней, мне плевать, что ты говорил! Теперь ты в Четвертом мосту. – Он махнул рукой в ту сторону, куда направились мостовики. – Остальные ждите вон там. Я вас позже разделю. Двигайтесь, или я велю подвесить вас за ноги.
Каладин пожал плечами и побежал за мостовиками. Они оказались одной из команд, что выбирались из казарм или выныривали из переулков. Их, похоже, здесь было довольно много. Примерно пятьдесят казарм, в каждой – допустим – двадцать или тридцать человек… Значит, мостовиков в этом войске приблизительно столько же, сколько солдат во всей армии Амарама.
Отряд Каладина пересек лагерь, лавируя между досками и кучами опилок, и приблизился к большой деревянной штуковине. Она явно перенесла немало Великих бурь и несколько битв. Ее поверхность была иссечена и покрыта дырками, напоминавшими следы от стрел. Выходит, «мостовик» – это от слова «мост»?
Да, верно. Это и впрямь был деревянный мост, футов тридцати в длину и восьми в ширину. В передней и задней части скошенный, он не имел перил. Центральную часть сколотили из толстых досок и мощных несущих балок. Вокруг лежали где-то сорок – пятьдесят таких же сооружений. Видимо, по одному на каждую казарму, по отряду на мост? Рядом собирались около двадцати мостовых рас четов.
Газ где-то раздобыл деревянный щит и блестящую булаву, но для них ни того ни другого не нашлось. Он быстро проверил расчеты. Остановившись перед Четвертым мостом, сержант помедлил, а потом требовательно спросил:
– Где ваш старшина?
– Умер, – ответил один из мостовиков. – Кинулся в Ущелье Чести прошлой ночью.
Газ выругался.
– У вас когда-нибудь появится старшина, который протянет больше недели? Клянусь бурей! Стройтесь, я побегу рядом. Будете слушать мои приказы. Выберем другого старшину, когда увидим, кто выживет. – Газ ткнул пальцем в Каладина. – Ты, лорденыш, сзади. Остальные – шевелитесь! Забери вас буря, я не потерплю еще одного выговора из-за придурков! Вперед, вперед!
Рабы принялись поднимать мост. Каладин пристроился сзади. Он слегка ошибся в расчетах, – похоже, на одно такое сооружение требовалось от тридцати пяти до сорока человек. Места хватало для пятерых спереди и сзади – трое под мостом, двое по бокам – и для восьмерых в длинной части, хотя у этой команды людей было недостаточно.
Каладин присоединился к команде. Похоже, конструкцию делали из очень легкого дерева, но она все равно оказалась безумно тяжелой. С глухим стоном Каладин высоко поднял свою часть моста и встал под ним. Другие расположились по всей длине моста, и постепенно конструкция легла им на плечи. По крайней мере, снизу были перекладины, за которые можно держаться.
У других мостовиков имелись жилетки с наплечниками – они смягчали давление и компенсировали разницу в росте. Каладину жилетку не дали, так что деревянные перекладины врезались ему прямо в кожу. Он ничего не видел; под мостом имелось углубление для головы, но обзор по всем направлениям преграждало дерево. У тех, кто стоял по краям, обзор был лучше; Каладин подозревал, что боковые места ценились больше.
Дерево пахло маслом и потом.
– Вперед! – донесся снаружи приглушенный голос Газа.
Парень запыхтел, когда команда перешла на бег. Он не видел, куда бежит, и старался не споткнуться, пока мостовой расчет продвигался по восточному склону к Расколотым равнинам. Вскоре Каладин истекал потом и вполголоса ругался; дерево терло и рвало кожу на его плечах, и уже потекла кровь.
– Ну ты и дурак, – сказал кто-то рядом.
Каладин глянул вправо, но деревянные рукоятки закрывали обзор.
– Ты… – еле выговорил молодой раб, – ты со мной разговариваешь?
– Не стоило оскорблять Газа. – Голос звучал приглушенно. – Он время от времени позволяет новичкам бежать в наружных рядах. Очень редко.
Каладин попытался ответить, но воздуха не хватило. Он считал, что находится в лучшей форме, но его восемь месяцев кормили баландой, били и запирали на время Великих бурь в протекающих фургонах, грязных сараях или клетках. Это не могло не сказаться.
– Глубокий вдох, глубокий выдох, – проговорил все тот же приглушенный голос. – Сосредоточься на шагах. Считай их. Это помогает.
Каладин последовал совету. Он слышал, как рядом бегут другие мостовые расчеты. За ними раздавались знакомые звуки – шаги марширующих солдат и стук копыт по камню. Там шла армия.
Внизу то и дело мелькали камнепочки и маленькие пластины сланцекорника, угрожая попасться под ноги и сбить его. Поверхность Расколотых равнин покрывали трещины, выходы горных пород и камни. Вот почему они не использовали мосты на колесах – по такой неровной местности носильщики передвигались, по всей видимости, намного быстрее.
Вскоре Каладин стер и изрезал ноги до крови. Неужели мостовикам не полагалось ботинок? Он стиснул зубы от боли и продолжал бежать. Это просто еще одна работа. Он выдержит, выживет…