Путь Крови

Игнатов Михаил Павлович

Не идары, совсем не идары. Младшие воины, у которых нет даже первого дара Хранителей, что уж тут говорить про второй.

Огненная плеть от Питака ожгла плечо, подсказывая, что защита тела уже на последнем издыхании — слишком много она успела принять в себя за эти мгновения безумной свалки.

— Исит ватум!

Попрыгай пока Питак, попрыгай.

— Херристра сортам.

Успел, в меня из-за полосы острого камня, которыми я отделил от себя часть отряда и который вот так, с ходу и не перепрыгнешь, прилетел поток шипов, высекая из моей голубоватой защиты тела искры.

Придурки. Я ответил им тем же:

— Исит ватум зиарот!

И так, удерживая печати, и повёл руками, поливая каменными шипами всех без разбора. Тут главное не задерживать на одном месте и вести и не высоко, и не низко, чтобы не попасть в голову, и не лишить никого мужского хозяйства.

Не знаю, что всё это значит, но знаю точно, что я не предатель. Лжец? Да. Проклятое отродье? Да. Тёмный ублюдок? Ну, возможно. Оскуридо? Снова да. Но никак не предатель. Чтобы Закий под этим ни имел в виду, всё это неправда. Посижу немного в тюрьме, пока новую клятву на алтаре не проверят, мне не привыкать.

Главное, сейчас, пока длится это недоразумение, никого не убить и не покалечить, и не дать убить и покалечить себя.

Домар ловко прикрылся от шипов «тумом», перепрыгнул начавшие осыпаться каменные копья, отыскав безопасный пятачок, и вскинул руку, занося плеть.

Шагнуть вперёд, и встретить его в воздухе пинком, отшвыривая назад, на острые каменные осколки, с хрустом принявшие на себя его тело. Не думаю, что он встанет в ближайшее время.

Набежавшего слева солдата я закрутил вокруг себя и отправил вслед за Домаром, под ноги ещё двоим. Удачно, они полегли, словно он их подрубил. Но, вообще, это всё уже кажется каким-то лишним.

Я поднял руки, замер под бьющими по мне сгустками огня, перестав от них уворачиваться.

— Херристра аут.

Меня накрыл купол защиты. Снова небольшой, но мне сейчас и не нужен большой.

Питак с трудом приподнялся с земли, заорал, срывая голос:

— Учитель! Бейте, бейте его чем-нибудь сильным! Бейте!

После этого вопля тем разительней прозвучал спокойный голос учителя:

— Зачем?

Питак от изумления превратился в статую — замер на месте, в неудобной позе, раскрыв рот. Увидь его кто из простых людей, далёких от наших дел, решил бы, что адепты на бедолаге испытали какое-то окаменение.

А вот он переборол эту жуткую технику, шевельнулся, распрямился и с оторопью переспросил:

— Что значит зачем? Предатель же. Вот, — голос Питака стих, он уже едва слышно пробормотал. — Он же. Вы же сами сказали.

Закий ухмыльнулся и поддел:

— Позавчера я орал, что реольцы прут. Сколько там реольцев в итоге нашлось?

Питак молчал, а вот Домар не упустил момента:

— Ни одного. Наверное, что-то с глазами у вас, учитель.

— Аха-ха-ха! Похоже, нужно мне будет завтра проверить, успел ли ты чему научиться за эти пять дней, Язва.

Улыбка тут же исчезла с лица Домара, но спустя удар сердца он лишь хмыкнул себе под нос. Тут я с ним согласен — учитель не забывает всех проверять на прочность, так что рано или поздно под такую проверку попадают все. Другое дело, что некоторые из нас получают его внимания всё же вдвое, а то и втрое больше, чем другие. Но Домару это точно не грозит. Со мной ему во внимании учителя не сравниться.

Я всё уже понял, поэтому спокойно уточнил:

— Так мне можно не обновлять жар души в защите? Все поняли, что это лишь очередная тренировка?

Судя по паре злых взглядов от стражников, поняли все, но в произошедшем явно решили винить меня, а не Закия. Ну да, это ведь проще. Одно дело злиться на молокососа ученика, другое дело, считай, на самого главного в Академии. Не владетель Дома, но его супруга точно.

Осознав эту мысль, сопоставив своё сравнение с лицом учителя Закия, я едва успел зажать себе рот, давя какой-то истерический смех.

— Что с тобой Лиал?

— Н-ничего уч-читель, ничего.

Закий впился в меня подозрительным взглядом и медленно повёл головой влево-вправо:

— Нет, это не только очередная тренировка, но и проверка. Почему ты бил ногами и уворачивался от ударов? Я всё ждал, что ты вот-вот схватишься за меч.

Я не понял, что он хотел услышать в ответ и к чему, вообще, был этот вопрос, поэтому ответил честно:

— Вы правы, учитель, я едва удерживался от того, чтобы не забрать у кого-то из воинов меч. Мне шестнадцать. Я наследник Дома. Отец начал готовить меня с шести лет. Десять лет я бегал вокруг замка с камнем на плечах, заучивал позиции меча и сражался с воинами Дома. Вы учите меня всего два месяца. Учитель Закий, вы очень талантливый учитель, но два месяца никогда не перевесят десяти лет.

Он поджал губы:

— Справедливо.

А до меня вдруг дошло, для чего была эта проверка. Он хотел узнать, не сохранил ли я способности идара пути меча, и Ирал едва-едва не выдал даже большую тайну, чем Закий пытался выведать. Клятый Закий, чтобы дети забыли, как его зовут. И Ирал тоже хорош, едва не показал всей этой толпе, как меч появляется из пустоты. Едва не заставил меня убивать всех вокруг или бежать прочь, прячась от погони.

Очень хотелось наорать на Ирала, но я не мог даже повернуть к нему голову и поэтому выместил злость на учителе Закие.

— Я, конечно, не сталкивался с Потрошителями, но один раз на меня напал адепт из Дома Миус. И он совсем не был похож на обычного адепта. Возможно, парням это и не надо, но вы ведь помните, помните же, учитель, что у меня особый случай и я должен сравняться и с убийцами Миус, и с Потрошителями Ариды? Убийца Миус напал на меня с кинжалом и был при этом так быстр, что я, Возвышенный мечник, не успел отбить все удары и получил рану в плечо.

— И как? — заинтересовался Закий. — Яд не подействовал?