Путь крови
Шрифт:
А потом – словно удар молнии. Собирая материал для очередной статьи, он неожиданно наткнулся на богатый источник сплетен о прославившемся громкими делами адвокате Лоуренсе Фурмане. Фурмана обожали за все то доброе, что он сделал для людей, в том числе за спасение Западной Виргинии от свалки токсичных отходов, которую хотела устроить там одна хищническая фирма. Кроме того, Фурман был повсеместно известен благотворительностью и готовностью сражаться за интересы простых тружеников.
Однако это была лишь часть истории. Глубоко внутри скрывался другой Лоуренс Фурман: адвокат, сокрушающий своих оппонентов
Это был слишком большой скандал для одной статьи, слишком лакомая косточка, чтобы бросить ее владельцу журнала. И Уэллстоун решил написать «Преступный умысел» – пикантное разоблачение в изящной литературной форме, подрывающее репутацию Фурмана. Расследование было проведено так тщательно, с такими неопровержимыми доказательствами, что Фурман, даже не пытаясь ответить на обвинения, покончил с собой спустя две недели после выхода книги. Это был полный триумф, книга взлетела на первое место в списках бестселлеров.
– Спасибо, Дейзи, – сказал Уэллстоун. – Лимонад, кстати, очень вкусный.
«Преступный умысел» получил несколько премий, в Голливуде по нему сняли фильм. Уэллстоун решил, что добился успеха. Однако следующие его книги продавались уже не так хорошо, а небрежность в расследованиях привела к ряду неприятных и дорогостоящих судебных процессов. В конечном счете Уэллстоун выбрал карьеру скорее Херальдо Риверы, чем Эптона Синклера [13] , штампуя одну за другой сомнительные скандальные книги, основанные на анонимных источниках. Но и теперь, имея за плечами два десятка книг, он все еще изредка выдавал бестселлеры, пусть даже критики поливали его грязью.
13
Херальдо Ривера – скандально известный американский тележурналист и ведущий ток-шоу. Эптон Синклер – американский писатель, журналист и общественный деятель, обличавший социальную несправедливость.
Он взглянул на хозяйку дома. Миссис Файетт овдовела десять лет назад и жила с тех пор на постепенно тающее состояние покойного супруга. Она написала несколько брошюр о фольклоре и легендах Саванны и считалась местным экспертом, хотя и преподавала в такой дыре, как Саванна-Эксетер. Но Уэллстоун приехал сюда не за этим. Он выяснил о миссис Файетт еще кое-что… и чувствовал, что это может оказаться весьма полезным.
– Итак, Дейзи… – сказал он, поставив стакан на стол и подавшись вперед. – Хоть я и не стал упоминать об этом в своем письме, вы, наверное, догадались, почему я здесь.
В ответ она тоже наклонилась к нему:
– Вы собираетесь написать новую книгу!
Он кивнул.
– И она будет о Саванне!
– Да, среди всего прочего.
Уэллстоун взмахнул рукой, развернутой ладонью вверх.
– Учитывая то, что вас считают экспертом по истории города, и в особенности его…
– А как же, конечно!
Дрожащей рукой она поднесла к губам стакан. То, как взволновала ее мысль о своем имени на страницах книги Фрэнсиса Уэллстоуна, не могло не польстить ему. Он внутренне улыбнулся, радуясь, что еще не утратил навыки.
– А раз так, то вы, надеюсь, понимаете, что… в ближайший месяц или два должны держать при себе все, что касается сути моего проекта.
Она с готовностью кивнула, довольная посвящением в тайну.
Расставив точки над «и», он откинулся на спинку кресла.
– Спасибо вам, Дейзи. Не могу удержаться, чтобы не сказать, как я рад вашей помощи. Теперь работа пойдет легче, а результат будет лучше.
– Книга Фрэнсиса Уэллстоуна о Саванне, – пробормотала Дейзи мечтательным шепотом.
Уэллстоун мог бы признаться, что Саванна сыграет только второстепенную роль в его книге, но тонкая интуиция предостерегла его от этого шага. Дело в том, что он уже почти закончил работу. В последних двух книгах Уэллстоун сосредоточился на разоблачении мошенников от культуры. Первая была о проповедниках евангелистской церкви, а вторая – о рекламирующих диеты знаменитостях. И обе порадовали всплеском продаж. В новом проекте Уэллстоун нацелился на псевдонауку о паранормальных явлениях и решил высмеять экстрасенсов, спиритуалистов, ясновидящих, медиумов и прочих шарлатанов, которые использовали веру людей в сверхъестественное, чтобы высасывать деньги из доверчивых простаков.
Основная часть исследований уже была проведена. Однако Уэллстоун споткнулся на поиске лучшего способа введения читателя в свою книгу. В первой главе он собирался разоблачить мошенников, говорящих с духами умерших при помощи фальшивого оборудования, и, конечно же, первым делом на ум пришел Герхард Мюллер. Но тут Уэллстоун узнал, что его давний заклятый враг Барклай Бэттс задумал снять документальный сериал о привидениях Саванны с участием Мюллера. Так он понял, что нашел не только вступление, но и превосходную основу для книги, а в придачу – возможность свести старые и горькие счеты с Бэттсом.
– Так расскажите мне, Дейзи, – попросил он, когда хозяйка подлила ему лимонада, – как вы стали известным на всю Саванну… э-э-э… историком привидений?
– Ну хорошо…
Она помолчала и начала:
– Мой прапрадедушка сражался на войне с северянами… то есть войне между штатами. Можно сказать, что я выросла среди историй о призраках. Понимаете, у нас были слуги, и они любили рассказывать нам с братом страшные истории перед сном.
Она хихикнула, как будто даже говорить об этом было не совсем прилично.
– А мой дедушка, он ведь тоже был любителем старых легенд, благослови меня Господи!
– И вы использовали эти старые легенды в своих книгах?
Он из деликатности назвал ее брошюрки книгами.
– О да, конечно. Но с другой стороны, в каждой старой семье Саванны вам могут рассказать такие истории.
– Да, но только без тех глубоких знаний, которые вложили в них вы. – Уэллстоун поерзал на стуле. – Мне очень повезло встретить вас, Дейзи, и перенять от вас все ваши выдающиеся познания.