Путь кшари. Дорога энэ
Шрифт:
Мэтт поудобнее уселся на ветку, сорвал темно-бордовую грушу и надкусил. Он предпочитал считать это грушей, хотя по вкусу фрукт был похож на сушеный несладкий финик. Но пропущенные ужин и завтрак намекали, что лучше такая груша, чем совсем ничего.
В кустах что-то зашуршало. Мэтт плотнее прижался к стволу и замер. Может, не заметят? Выкинуть грушу он уже не успевал. Но вместо надсмотрщика на тропинку выбралась девчонка. Мэтт даже вздрогнул, зацепившись взглядом за темно-рыжие волосы, но тут же заметил красный плащ и разочаровано вздохнул.
Мэтт подумал и спрыгнул с дерева. За кустами никого не было. Мэтт отбросил в сторону огрызок и принялся карабкаться по камням – не могла же жрица телепортироваться отсюда. Лезть пришлось недолго. Мэтт перепрыгнул очередной камень и остановился. На склоне, опасно нависнув над обрывом, росла здоровущая сейха. Около нее и прыгала жрица, пытаясь дотянуться до ветки, но та была слишком высоко.
– Подсадить?
Девчонка шарахнулась в сторону, споткнулась о камень и чуть не грохнулась.
– Энэ? Что ты тут делаешь?
– Мимо шел, – флегматично сообщил Мэтт, подходя ближе. – Так тебе помочь?
Девчонка задрала голову, надменно вскинув подбородок. Макушкой она едва доставала Мэтту до плеча, отчего получилось смешно. Совсем не похожа на Гаю, только если ростом – такая же мелочь. Волосы темнее, лицо круглее, даже маска не скрывает широкие скулы и упрямый четкий подбородок, но главное, глаза другие: у жрицы они были янтарные, с темно-коричневым ободком, а вовсе не зеленые. Мэтт даже расстроился, хотя сам не понял, какое ему дело до цвета глаз жрицы.
– Ты не можешь со мной разговаривать, энэ!
– Ладно, – пожал плечами Мэтт и, развернувшись, двинулся обратно.
– Энэ, стой!
Мэтт дисциплинированно остановился.
– Подсади меня.
Мэтт задумчиво почесал нос, посмотрел на жрицу и мотнул головой.
– Не, не буду.
– Что?
– Не буду, – насмешливо повторил Мэтт, – хотя… слово «пожалуйста» может исправить ситуацию.
Что-то Мэтту подсказывало, что девчонка жаловаться на него не побежит: не похоже, что она тут легально расхаживает, а скорее – совершенно нелегально.
Девчонка возмущенно зашипела и, отвернувшись, попыталась опять допрыгнуть до ветки. Неудачно.
Мэтт сел на камень. Идей, что малолетняя жрица забыла на дереве, у него не было, но наблюдать за ней однозначно интереснее, чем собирать груши.
– Энэ! – жрица сердито топнула ногой. – Помоги мне… пожалуйста.
У Мэтта от изумления брови сами поползли на лоб. Что, правда? Жрица просит раба? Может, у него галлюцинации от жары? Или от голода – одна груша вместо ужина и завтрака как-то несерьезно.
Мэтт встал, подошел к дереву и, ухватив девчонку за талию, легко забросил ее на ветку. А потом подпрыгнул, уцепился за соседнюю и подтянулся, удивившись, что, похоже, начал привыкать к гравитации: вначале он не то, что подтянуться не мог, ходил с трудом, а сейчас нормально.
Чуть выше ствол раздваивался, образуя ровную площадку посередине – как раз два человека встанут. Мэтт забрался на площадку и протянул руку.
– Давай. И кстати, а зачем мы сюда лезем?
– Тише ты, – зашипела девчонка, – не спугни. И сюда я лезу, а не ты.
– Ага…
Девчонка протиснулась мимо него и, совершенно наплевав на обрыв под ними, высунулась в щель между стволами. Мэтт торопливо схватил ее за пояс: чокнутая какая-то, сейчас же навернется.
– Смотри.
Мэтт тоже высунулся, продолжая одной рукой держать жрицу, а второй ухватившись за ветку.
Внизу на скальном выступе было гнездо. Три дракончика ушу 23 топорщили лимонные гребни, смешно разевая рты и недовольно хлопая короткими крыльями.
23
Ушу – дракон.
– То есть… мы ради гнезда лезли?
– Ага, – подтвердила жрица, – его от Храма видно, но плохо. Я давно хотела залезть.
– Сумасошлатая,– резюмировал Мэтт, – а если свалишься? Или их мамаша прилетит?
– Не прилетит, она до вечера в сельве охотиться будет, – жрица сунула руку в пояс и вытащила лепешку. – Интересно, поймают?
Мэтт пожал плечами, его больше интересовало, выдержит ли ветка, за которую он держится.
Девчонка оторвала кусок лепешки и бросила вниз. Лепешка, плавно спланировав, послушно легла рядом с гнездом. Птенцы ее даже не заметили.
– Дай мне, ты сейчас точно свалишься.
Мэтт дернул девчонку за пояс, затаскивая обратно, и отобрал лепешку. Отломил кусок, помял между пальцами, скатывая шарик, прицелился и бросил. Удачно. Самый борзый птенец подпрыгнул, распахнул рот и схватил мякиш, умудрившись крылом отпихнуть не такого расторопного собрата.
– Ух ты! А еще так можешь?
– Могу, – подтвердил Мэтт и откусил от лепешки. – Жрать хочу. А еще у тебя нет?
– Нет!
– Жалко. – Мэтт скатал второй шарик. – Как тебя зовут, аштэ?
– Мара.
– Мэтью… – Мэтт прицелился. – Можно просто Мэтт.
– Ты энэ, – дернула плечом Мара, – вам нельзя иметь имя.
На этот раз повезло другому птенцу. Мэтт усмехнулся, глядя, как возмущаются два других, и спокойно заметил:
– А тебе еще вниз спускаться.
Жрица недовольно засопела, но оспаривать сей факт не стала. Да, с ней точно проще, чем с кшари, хотя гонору у малявки не меньше, чем у крылатых.
Лепешка закончилась быстро. Мэтт забросил в рот оставшиеся крошки и посмотрел на жрицу: что дальше? Мара вдруг ткнула пальцем куда-то в сторону.