Путь на юг
Шрифт:
За морем бронзово-коричневых тел в пестрых, в белую и красную полоску передниках, словно острова, возвышались три плотные группы солдат, сверкавших бронзой панцирей и щитов. Глухие шлемы с прорезью для глаз скрывали их лица, щиты стояли стеной, лес четырехметровых пик чуть заметно колыхался над красными султанами. Центральный отряд был больше – Одинцов насчитал двести бойцов по фронту и тридцать шеренг в глубину; два остальных, подпиравших фланги, казались вдвое меньшими. Двенадцать тысяч тяжелой пехоты! В строю, так похожем на македонскую фалангу Александра Великого! Если верно то, что говорили Одинцову про этих воинов, они растопчут айденские орды еще до заката.
Он оглянулся на хайритов, сгрудившихся
Боевое искусство Средневековья было одним из увлечений Одинцова, и он прекрасно помнил, что конница – в исторической перспективе, конечно, – всегда проигрывала тяжелой пехоте. Конные стрелки Персии не могли справиться с македонской фалангой, орды восточных варваров разбивались о римские легионы, бронированный строй викингов топтал рыцарей Франции. Пеший боец с большим щитом и длинной пикой оказывался сильнее конного, если с флангов пехотинца прикрывали другие фалангиты, а сзади стоял соратник с длинным мечом или доброй секирой. Конница ничего не могла поделать с этим железным каре; она атаковала – и гибла. Однако так было на Земле; кто знал, на что способны эти всадники на чудовищных, невероятных шестиногих скакунах?
За центральной фалангой – там, где на высоком деревянном помосте развевались пышные плюмажи военачальников и мельтешил рой посыльных, – раздался рев труб. Первые шеренги легковооруженных дрогнули и, переходя с шага на бег, коричнево-красной волной покатились поперек долины. Шесть полуорд айденитов, разворачиваясь навстречу, приветствовали атакующих улюлюканьем и грохотом мечей о щиты. Промежутки между плотными квадратами полуорд заполнили джейдские лучники; зазвенели тетивы их коротких луков, и красно-коричневый вал огласился стонами и воплями раненых. Мимо северных всадников уже мерно печатали шаг орды второй линии; сзади ее подпирала третья. Четвертая, три с половиной тысячи ветеранов, замерла в сотне шагов позади; эти были запасным козырем в предстоящей схватке с фалангой.
Перед третьей линией на своем черном жеребце гарцевал бар Нурат, окруженный адъютантами и барабанщиками. Одинцов видел упрямый блеск глаз под сверкающим наличником шлема, руку, намертво вцепившуюся в поводья, и жезл, которым размахивал стратег, поторапливая сардаров и алархов.
Град дротиков просвистел в воздухе – раз, другой, третий. Ксамиты целились в щиты; тяжелые наконечники пробивали насквозь двойной слой дубленой кожи и деревянную доску. Одинцову говорили, что вытащить их практически невозможно – этому препятствовали специальные крючки, выступавшие на лезвиях. Пехотинцы несли по три-четыре копья и метали их с завидной точностью. Однако они не стремились пустить кровь старым соперникам на полях сражений, предоставляя выполнение этой задачи фаланге; их целью являлись именно щиты, без которых длинные пики фалангитов могли переколоть имперцев в мгновение ока.
Атакующие шеренги полуголых бойцов вдруг остановились, пропуская задние ряды; новый ливень дротиков обрушился на айденских солдат. Многие швыряли наземь бесполезные щиты с полудюжиной торчавших из них древков и, яростно размахивая мечами, бросались на ловкого, увертливого врага. Навязать ближний бой – а там короткие тяжелые клинки и превосходная выучка айденских меченосцев сделают свое дело! Заревели сардары,
Похоже, легковооруженные истощили свой запас копий. Так и не сблизившись с противником на расстояние доброго удара, они вдруг разом повернулись, забросив за спины небольшие круглые щиты – для предохранения от джейдских стрел, – и бросились назад, к широким промежуткам между фалангами. Маневр не был безупречен – разъяренные орды первой линии накатили с тыла, и началась резня. За ними поспешали шесть джейдских полуорд, на бегу вытаскивая мечи. «Самое время ввести в дело главные силы», – подумал Одинцов, сосредоточив внимание на застывших в плотном строю фалангитах. Словно повинуясь его взгляду, снова рыкнула труба – долгий грозный аккорд раскатился в знойном воздухе. Три прямоугольника качнулись, воины первого ряда опустили пики, шагнув вперед как один человек, водоворот смуглых фигур раздался перед ними, обтекая с флангов. Сзади на ксамитских застрельщиков с воплями и торжествующим воем наседали передовые алы; солдаты рубили, рубили, рубили, словно опьяненные кровью. Вдруг поле перед ними опустело, и в глаза айденитам сотнями остроконечных пик уставилась смерть.
Впрочем, вражеская тактика не была неожиданной для бар Нурата.
Жезл стратега взлетел вверх, загрохотали барабаны, и третья линия имперских пехотинцев быстро двинулась вперед, сливаясь со второй. Полуорды из Джейда – вокруг них, выравнивая шеренги, метались алархи – выстраивались двумя группами: четыре – на левом фланге, восемь – в центре. Замелькали копья, запасные щиты и алебарды на длинных рукоятях – их передавали в первые ряды; около каждого копейщика встал боец с секирой, со щитом на левом плече и вторым, свисавшим со спины. Стрелки, не без потерь выбравшиеся из недавней свалки, в которой передовые орды рубили легкую пехоту эдората, забрались на вершины холмов слева и справа и затеяли перестрелку с лучниками врага. Теперь только измятый неровный строй меченосцев первой линии разделял изготовившиеся к бою фаланги и семь тысяч джейдских ратников.
Удар тяжелой пехоты эдората был неотразим. Три фаланги двигались наискосок; одна немного обгоняла центральный отряд, вторая – та, что находилась почти напротив северных всадников, – отставала. Первый ощетинившийся копьями прямоугольник прошел сквозь правый фланг айденских меченосцев как нож сквозь масло. Солдаты, потерявшие щиты во время атаки легковооруженных, пытались перерубать древки пик своими короткими мечами; иногда это удавалось, но чаще острие копья быстрее находило цель. Оставив за собой вал трупов, ксамиты с грохотом столкнулись с четырьмя джейдскими полуордами и начали их теснить. Силы оказались примерно равными, три на две с половиной тысячи бойцов, но пики ксамитских солдат были длиннее, щиты – больше и прочнее, а искусство сражаться в плотном строю – выше всяких похвал. Они ломили стеной; Айден пятился и отступал.
Снова грохот металла о металл – большая фаланга навалилась на центр имперцев, возглавляемый бар Нуратом; третий отряд заворачивал налево, явно намереваясь ударить во фланг. Словно ожившая иллюстрация к учебнику древней военной истории разворачивалась перед глазами Георгия Одинцова; впервые с тех пор, как попал в это измерение, он видел крупную битву, столкновение армий двух огромных государств – и, несомненно, противоборство двух военных доктрин.
Ксамиты явно специализировали свои войска. Стрелки метали стрелы и камни. Легкий пехотинец умел быстро наступать и отступать, действовать дротиком… что же еще? Одинцов поднял взгляд на поле сражения, где полуголые бойцы эдората добивали молодых солдат бар Кирота. Да, они еще неплохо обращались со своими кривыми кинжалами, походившими на ятаганы…