Путь океана: зов глубин
Шрифт:
Подогретая едой и выпивкой толпа возобновила нападки.
Какие бы оскорбления ни долетали до его ушей, Витал смотрел на статую Орфея вдалеке да считал чаек, пролетавших у подножия облаков между башен здания.
Он подбирал слова для своей последней речи. И делал это с опустошённым сердцем, что балансировало на грани отчаяния ото всех его потерь. И потери Селин. Его Селин.
Размышления о её будущем, в котором не будет его, он себе запретил.
Ветер остановился и перестал раскачивать висельные петли.
В этот момент Витал
Конвойные сменились. Как сменился и экзекутор.
После обеденного перерыва мореходы-советники вернулись в кресла. Многие курили.
— Следствие установило нижеследующее, — резкий голос нового экзекутора выдернул капитана из размышлений. — Ввиду исключительной пользы для Гильдии деяния в виде истребления главаря преступного сообщества, осквернившего Лавразскую Акваторию своими зверствами, именем Венсан, как и истребления членов преступного сообщества, осквернившего Лавразскую Акваторию своими зверствами, им возглавляемого, убрать из обвинения и включить в зачёт прошлых заслуг подсудимого Витала Агилара…
Ирен… Ирен… Ирениренирен…
Неумолимые губы её всё произносили «ты следующий». В полномочиях Ирен было повлиять на ход дела! Неужели ей хватило силы духа переступить через собственное страдание, чтобы не дать ему погибнуть?..
Он уже не понимал, где находилась его правота. Неужели глаза Ирен тогда, на балу, так давно, словно десятки жизней назад, не лгали? Да быть такого не может, чтобы она стала так рисковать ради него! … или — может???
Вдруг подумалось, казнить его сейчас же — коллегии, да и рабочим, выйдет куда дешевле, чем вот так терять человеко-часы в этом спектакле. В конце концов, не объявили же людям выходной в честь суда над его скромной персоной?
Витал подавил нервный смешок.
— Таким образом, в силу смягчающих обстоятельств дела, рассмотренных и принятых трибуналом, установлен приговор экипажу «Крылатого Марлина» в следующем виде: личности экипажа, возглавляемого подсудимым, внести в чёрный список Гильдии с последующим запретом на работу в Лавразской Акватории — прибрежные зоны включены — и обязательством к сухопутному труду в течение последующих пяти лет. По истечении срока подсудимые обязаны явиться в ближайший порт для инспекции. Уведомления направлены в Канцелярию. Приговор обжалованию не подлежит.
Витал ошарашенно поднял глаза. Он не верил собственным ушам. Спасены! Глыба ужаса свалилась, оставив только облегчение и сильнейшую слабость. Он впервые с утра вздохнул полной грудью.
Экзекутор продолжал:
— Буде подсудимый укажет Трибуналу на злонамеренных лиц, причастных к преступлениям по статье «пиратство», а также лиц, им пособствующих, Трибунал рассмотрит вероятность умягчения приговора.
Перед глазами вихрем промелькнул разговор с Ирен во время белого танца. И её признание. Его билет на волю.
Но Витал молчал.
— Подумайте, подсудимый. — С нажимом на слове «подумайте» произнесла деревянная маска.
— Мне нечего сообщить Трибуналу.
Экзекутор только пожал плечами.
— Будь по-вашему. На основании сделанных выводов о вящей ненадёжности подсудимого и в назидание прочим лицам, ответственным перед Гильдией, исключить подсудимого из Гильдии в связи с тяжестью совершённых им преступлений; лишить подсудимого Витала Агилара всех званий и наград, полученных ранее за заслуги перед Гильдией; конфисковать всю принадлежащую подсудимому собственность, движимую и недвижимую — список собственности прилагается — с целью возмещения причинённого Гильдии ущерба, как морального, так и материального; приговорить к смертной казни через повешение…
Виталу показалось, глаза вот-вот выпадут из глазниц. Как… За что… Да за что же?! За что!!!
Внезапно все звуки пропали. Мир вокруг ослепительно застыл, плавясь в солнце. И вместе с тишиной пришла ясность. Он ни при чём. Так Гильдия убивает Росалес. Адмирала старой школы, чей авторитет и железная хватка когда-то не позволяли командованию скатиться в полную анархию и мздоимство. Его — всего лишь как её последнего ученика, кто не отвернулся от принципиальной позиции адмирала.
Вдох. Выдох.
— … сим объявляю голосование для утверждения приговора открытым.
Витал в отчаянии вглядывался то в безжизненную маску на лице экзекутора, то на висельную перекладину, то в лица окруживших его членов совета…
Становится нечем дышать. Помост ходит ходуном. Только бы не упасть. Только бы удержаться на ногах…
— Как представитель капитанства Лавразской Акватории, я полностью поддерживаю приговор…
Голос. Какой знакомый голос. Эти гнусные нотки… Витал поднял голову.
Томас???
И вот эта гнида, этот нелюдь, презренный работорговец, будет решать его судьбу?.. Да у тебя даже нет права небо коптить, ты!!!
— Какой пример Трибунал подаст свидетелям процесса, если преступник, в течение стольких лет скрывавший ценности первой величины, будет помилован? Эдак всяк и каждый станет наживаться на воде и осквернять высокие идеалы Гильдии своим двуличием, заражая им окружающих. А человек слаб. Ой, как слаб человек…
Как же он устал… Скорее бы смерть.
В этот момент внутри Витала что-то вспыхнуло и ослепило. Невидяще он уставился в лицо уже бывшему сослуживцу с немым вопросом «за что?».
— А чего ты ожидал, капитан? Ты ведь знал, на что шёл, затевая свои тёмные делишки, — снисходительный укор Томаса навылет прошёл сквозь Витала. Но ранить было уже нечего.
Шум прибоя в ушах не давал расслышать слова выступавших. Они что-то говорили, прикладывая кулаки к чёрным мундирам. Потрясали в воздухе свитками с показаниями. Швыряли их оземь. Указывали на него. Воздевали руки к небу…
— Решение Гильдии избыточно милосердно.
Этот голос.
Ему хватило воли посмотреть и в эти глаза.