Путь падшего
Шрифт:
— Безусловно, светлая госпожа.
Я продолжил:
— Экре Патунга и другие старшие решили, что грязные колдуны приобрели каким-то образом озарение, защищающее от смятения.
— Какой позор, если это так, — вырвалось у Нанхии.
— Но дальнейшее противостояние показало, что всё гораздо проще, — успокоил я. — Наши бойцы заметили, что лучше всего «Смятение Духа» действовало на низких, оторванных от товарищей и командиров. Но почти бесполезно, если рядом были шаманы, которые постоянно повторяли хулу на высших и на летающую твердь.
Пендек подал голос:
—
Его поправила Нанхия:
— При условии, если товарищ, менее подверженный его действию, успеет тебя ободрить.
— Ну да, — согласился Пендек. — Так ты, старший, помог мне во время битвы с наёмниками.
— Примерно всё так, уважаемые. Вера в слова шаманов помогает низким устоять против «Смятения Духа».
— Поэтому, — заключила Нанхия, — шаманов нужно убивать первее погонщиков?
— Убивать нужно всех, — раздался голос Инара.
Он восстановился после отравленной стрелы. Только сильная бледность выдавала, какой огромной силы был яд, раз всего одна стрела сразила небесного воина.
— А ещё, друзья, нам пора перестать быть беспечными, — продолжил Инар. — Мы на войне. Если жарко — терпите. Если душно — терпите ещё сильнее.
— Если хотите помочиться — терпите, — ввернул Пендек.
Я выслушал ещё несколько рассказов о битвах в башнях. Все они примерно были об одном и том же. Низкие воины защищали погонщиков, окружив их щитами. Небесные воины убивали их всех, потом убивали погонщиков и сбегали с башни.
— Вообще, старший, я думал, что низких будет больше, — сказал Нахав.
— Как-то у них пусто там, — добавил Пендек. — Мне пришлось побегать по башне, чтобы найти, кого бы ещё убить в оставшееся время.
— Я отметила, — сказала Нанхия, — что дрессированный гракк был только на одной из пяти башен. Да и тот мелкий, неподготовленный.
Мои опасения оказались напрасными. Низкие не выследили нас каким-то хитрым способом, а просто натолкнулись на нас, летя по своим делам. Быть может, как раз для того, чтобы взять на борт гракков и побольше воинов?
Разбор битвы я завершил раздачей записей в знаки воинской принадлежности.
Инар Сарит получил грубый промах за неготовность к нападению врага. За то, что его подстрелили, когда он открыто бродил в трусах, можно влепить и непростительный промах, но Инар, кажется, всё осознал. Не стоило портить ему послужной список. Тем более, что даже с промахом он оставался вторым старшим.
Нахав Сешт заработал решающую заслугу. Он единственный, кто взял в плен колдуна. Из донесений гонцов я помнил, что пленные колдуны отлично болтали под «Правдивой Беседой», выдавая расположение своих крепостей.
Наградил всех, кроме Амака Саран и себя.
Я имел полное право выписать себе заслугу. Под моим руководством отряд одержал сокрушительную победу. Но я оставил награждение на усмотрение Экре Патунга. Заслуга от него значила больше, чем самонаграждение.
Да и формулировка самонаграждения звучала издевательски:
?
САМЫЙ
Я уже встречал людей, чьи знаки воинской принадлежности усеяны заслугами от самих себя. Никто их всерьёз не принимал, хотя заслуги не были выдумкой.
30. В плену. Теневой Ветер и большая охота
Эти разблокированные воспоминания пролетели перед моим Внутренним Взором с яркостью и деталями искусной «Игры Света». И плавно перешли в сон.
Мне всегда неприятно просыпаться и осознавать, что мои переживания и победы — в прошлом. В настоящем у меня холодный каменный пол, едва прикрытый соломой, и грохот каменных стен летающей башни, сквозь который прорывался бессвязный шёпот рехнувшегося торговца.
Я проснулся с мокрым лицом. Слёзы вызвали воспоминания о покинутой Нау Саран. Пару слезинок добавили вновь обретённые отцовские чувства. Даже смерть Танэ Пахау, так и не успевшего застать спасение Дивии, вызвала запоздалую печаль. Воспоминания о товарищах тоже прибавили слезинок. Товарищи — те ещё молодые остолопы… Но мои любимые остолопы! Пока я не помню, кто именно из них умер, но те, кто живы и в плену, будут спасены мною! Ну а за мёртвых я отомщу отдельно…
Да, я проснулся в слезах, но в приподнятом настроении. Я в плену, но временно. За годы жизни в Дивии я оказывался и в худших ситуациях…
Впрочем, врать самому себе тоже не стоило. В худшем положении я ещё не бывал. Или ещё не вспомнил, что бывал… Но, как будут говорить инфоцыгане будущего: «Там, где неудачники видят проблему, успешные люди видят новые возможности».
Вновь обретённые воспоминания о прошлом, даже такие грустные, как смерть старца, настроили меня на радостный лад: пусть я падаю в грязь, но ещё не окончательно упал. И мне есть, за что бороться! За мирную и счастливую жизнь в Дивии, со своей семьёй, в красивом дворце Четвёртого Кольца.
Я тщательно утёр слёзы — их не должны видеть ни сокамерники, ни Диаба и его приспешники. Пусть они видят только торжествующую улыбку.
Поднявшись с пола, уселся спиной к стене. И сразу наткнулся на испытующий взгляд Теневого Ветра.
— Улыбаешься? — спросил он. — Снова задумал сбежать?
— Никогда не бросал думать об этом.
— Ты так и не внял моему предупреждению?
— А ты — моему?
— Знаешь, мне проще вызывать стражников и попросить их связать тебя.
— Знаешь, я вообще недоумеваю, почему ты сидишь с нами в клетке, а не со своим хозяином?
— Уж не думаешь ли ты, что я здесь по своей воле?
— Но ты и без того падший. Зачем Диабе тебя запирать?
Теневой Ветер надменно усмехнулся:
— Ты всё ещё не освободился ото лжи, которой набиты головы прирождённых жителей?
— Нет.
— Так вот, Самиран, не все падшие служат низким.
— И ты не такой, как все?
— Когда меня нашли люди Диабы и предложили служить, я отказался.