Путь Проклятого
Шрифт:
– Погодите, – отозвался араб.
В трубке стало слышно, как защелкала клавиатура.
– Свежих баз у меня нет, начинаем с прошлогодней. Якуб Воу, Якуб Воу… Ага. Числится «тойота королла», 89-го года. Серебристая. Номерной знак…
– И все?
– Гляжу, гляжу…. Нет! Не все. На Зайда Воу – это, наверное, отец, зарегистрирован пикап «тойота такома» 96-го года. Синий. Все. Есть еще штрафы! Тут больше на Якуба… Паркинг, паркинг, превышение скорости…. Все за последние 10 лет! Надо?
– Не надо. Синий пикап и серебристая тойота?
– Точно. Кстати, Зайд Воу – практически ровесник Рувима Каца. Служил в армии. Ага!
«Ну и смешок у тебя, подумал
– Доступа к военному досье у меня нет, но что если они служили вместе? Время и сроки совпадают.
Джип Вальтера медленно плелся в густом автомобильном потоке. Гудели такси. Туристы еще не сообразили, что сезон холодолюбивых путешественников прошел, и сейчас солнце проверяет оставшихся на прочность. Туристов было много, а, значит, каждая улочка, каждая мало-мальски интересная церквушка, лавка или таверна переполнены жадными до впечатлений русскими, американцами, японцами – галдящими, щелкающими камерами, тычущими всюду объективы и обгоревшие носы…
Толпы вливались в ворота Старого города, текли по его мощеным улочкам, вслушиваясь в заученные речи гидов, перебегали от храма к храму, от мечети к мечети, и при этом думали, что соприкасаются с историей.
Улицы были до упора забиты автобусами, прокатными машинами и коренными жителями, которым надо просто жить в этом вавилонском хаосе, работать, ходить по магазинам…. Это непросто – существовать в городе, где есть святыни всех трех мировых религий!
Вальтер взглянул на хронометр. До встречи с Морисом оставалось тридцать минут, а ведь еще нужно доехать до КПП, пересесть в машину Аббаса и въехать на Территории. 17–03. Время уходило, а до цели было еще далеко. Очень далеко.
Рядом с «Лендровером» в пробке ворочались два микроавтобуса с тонированными стеклами, до неприличия черные, разукрашенные сине-жёлтыми эмблемами и надписями на английском и иврите.
Если судить по надписям – минивэны принадлежали охранной фирме «Топ Дефенс», расположенной в Нетании, а если обратить внимание на упорство, с которым машины пробивались в правый ряд, становилось понятно, что они пытаются выбраться из Иерусалима на дорогу, ведущую к Мертвому морю.
За рулем первого «Джи-Эм» сидела высокая блондинка с короткой стрижкой. Прямо за ней располагался человек по имени Кларенс – с лэптопом на коленях и с прижатой к уху трубкой он более походил на клерка, едущего на переговоры в передвижном офисе, чем на Легата, следующего на акцию, но впечатления, как известно, обманчивы. На счету канадца было больше двух десятков удачных ликвидаций, так что тот, кто доверился бы его внешности, мог сильно разочароваться.
Кларенс смотрел на Вальтера сквозь темное стекло минивэна и разговаривал с Морисом, который тоже стоял в пробке, но на въезде в Иерусалим. Фотография Вальтера, только на ней немец был гораздо моложе, светилась на экране компьютера – открытый файл был частью досье – справа от фотографии вниз сбегали строки.
– Да, я его вижу. Буквально в метре от меня.
– Ну, что ж… – сказал Морис, вкладывая в интонации максимум уверенности в себе и начальственной твердости. На самом-то деле ни уверенности, ни начальственного задора в себе он не ощущал – он банально боялся. Боялся встречи с Вальтером-Карлом, боялся неудачи, которая с каждой минутой становилась все реальнее и реальнее, боялся неизбежного «разбора полётов». – Все, что не делается, то к лучшему, Кларенс. Не светись пока. Двигайся на юг. В случае чего, подождешь меня по дороге. Судя по всему, Вальтер задействовал свои связи – собственные, с нами никак не связанные. Я должен
– А разве это разрешено? – удивился канадец.
– Нет, но это не мое решение, это – решение Вальтера. Ему и отвечать.
Вот в том, что отвечать за нарушения придется только Вальтеру-Карлу, Морис был совсем не уверен.
– Физиономия у него помятая, – заметил Кларенс. – Или с перепоя, или с недосыпа.
– Она бы и у тебя была помятой – он двое суток бегает по пустыне.
Кларенс выразительно хмыкнул – мол, я бы не бегал! – а потом спросил:
– Значит, он хочет задействовать в операции своих друзей-арабов?
– Да.
– И что он им собирается объяснять?
– Не знаю. Возможно, и ничего. Просто заплатит.
– Ну, это лучший вариант!
Прокатный «Мерседес» Мориса прокатился пару метров и снова стал. Пробка все силилась превратиться в тянучку и все не превращалась.
– Лучшим вариантом было бы, если бы все закончилось двое суток назад, – Морис отпил воду из пластиковой бутылочки, поморщился (вода была теплая) и пожал плечами. – Но ничего не закончилось….
– Не закончилось, – согласился Кларенс. – Но ты можешь успокоиться – я уже здесь! Если он свернет, что делать мне?
– Ехать дальше на юг. Справа будет заправка с рестораном – напротив оазис, не ошибёшься. Паркуйтесь возле и ждите моего звонка.
– Договорились. Он сворачивает, Морис.
– Сколько людей ещё в джипе?
– Кроме него – двое. Все, ушел влево!
Блондинка за рулем проводила подрезавший их «Лендровер» внимательным взглядом.
Вальтер почувствовал его на своей коже, оглянулся, но было уже поздно – он никого не заметил. Краем глаза Легат еще уловил какую-то тень за затемненными стеклами второго минивэна, но потоки машин развели их в разные стороны. Джип покатился по неширокой двухрядке к КПП – туда, где в Стене, которую еще называли «разделительным барьером», был организован въезд на Территории.
– И где у тебя с ним встреча? – спросил Кларенс.
– Он ждет меня в Шуафате.
– Это же лагерь беженцев! – удивился канадец.
Морис хмыкнул. Ему тоже пришло время перестраиваться и он аккуратно втискивал свой оливковый С 200 между плотно идущими автомобилями.
– Лагерь беженцев? – переспросил он. – Интересно, чтобы ты сказал, посмотрев на этот лагерь, и этих беженцев вблизи. Вполне респектабельный район для далеко не бедных палестинцев. Один недостаток – он находится за Стеной, а я ужасно не люблю туда ездить.
Испания. Коста Брава.
Наши дни
Информация, хранящаяся в Интернете не плавает внутри проводов в виде потоков электронов, не висит мерцающим облаком посреди вселенской пустоты, а в любом случае имеет свой четкий физический адрес. То есть, некой стране, в каком-то здании стоит стойка с металлическими ящиками, в которых хранится ваш фотоальбом или папки с вашей перепиской. Ваши секреты, ваши постыдные и благородные желания, ваши книги, ваша музыка, информация о ваших счетах записана на жестких дисках, помещенных в железные ящики, обдуваемые потоками охлажденного воздуха. Сервер – это всегда сервер, он не виртуален, а совершенно материален. Он физически есть. Его не обязательно взламывать с помощью виртуальных программ, его можно вывезти, разрушить и уничтожить самыми примитивными силовыми методами. А можно и не примитивными.