Путь розы. Внутри цветочного бизнеса. Как выводят и продают цветы, которые не сумела создать природа
Шрифт:
Патентование растений стало крупным бизнесом: уже в самом начале в нем приняла участие даже компания «General Electric» [14] , зарегистрировав патент на материал растительного происхождения № 165, «Королевскую лилию», с которой благодаря 30-секундному рентгеновскому облучению больше не осыпалась пыльца. Детки-луковицы (небольшие дочерние луковички, способные развиться в полноценные луковицы), полученные от облученной лилии, сохраняли свои характеристики, так что растение соответствовало требованиям закона, по которым распространение родительского растения должно было осуществляться отличным от распространения семян способом. Никаким изобретением, кроме радиоактивного облучения, появление данного растения не сопровождалось: оно не было выведено ни в результате гибридизации, ни в результате скрещивания методом проб и ошибок с родительским сортом. Тем не менее сорт от «General Electric» можно считать
14
Американская многоотраслевая корпорация, основана в 1878 году Томасом Эдисоном. Производитель многих видов продукции гражданского и военного назначения. – Прим. пер.
В 1970 году в закон была внесена поправка, позволяющая патентовать новые сорта, размножающиеся семенами. К этому времени уже было выдано 3320 патентов на растительные культуры. Поправка в законе расчистила путь патентам на салат, бобы, пшеницу, хлопок и ряд других растений. В 1995 году срок действия патента был увеличен, позволив селекционерам получать авторские отчисления добрых два десятка лет. Потом растение выскальзывало из их хватки и свободно отправлялось в дикие дебри рынка.
Во многих заявках на получение патента указывают происхождение нового гибрида, чтобы подтвердить его новизну и уникальность. Но даже сегодня никто не знает точную родословную вудрифовского Star Gazer. Некоторые селекционеры полагают, что этот сорт был выведен на основе лилии благородной Lilium nobilissimum – дикорастущего цветка восточного подвида с крутых склонов одного из островов южных архипелагов Японии. Ее цветы действительно смотрят вверх, однако растение чувствительно к заболеваниям, плохо переносит холод, нуждается в каменистой почве и цветет непредсказуемо. Несмотря на это, Вудриф, который, судя по всему, приобрел L. nobilissimum в начале 1950-х на Национальной выставке лилий, сумел разглядеть ее потенциал. Возможно, Star Gazer также состоит в родстве с лилией золотистой L. auratum, у которой белые цветы с карминно-коричневатыми пятнышками и жёлтая полоска посередине каждого лепестка. Почти наверняка среди предков Star Gazer должна быть и лилия прекрасная L. speciosum, давшая сильный аромат и вариацию оттенков: от розового до бордово-красного.
Ясно одно: когда Тед Кирш, заглянув на свое поле в «Солнечной долине», увидел покрытые крапинками загнутые назад лепестки Star Gazer глубокого багряного цвета с белой каймой, с карминными пятнышками и желтыми полосками, сходившимися звездой в центре, лаймово-зеленые тычинки, заканчивающиеся бронзовыми пыльниками, он сразу понял, что перед ним нечто необыкновенное. В середине 1970-х годов Кирш неоднократно отправлял Star Gazer на плантации Орегона и Голландии, надеясь, что местные садоводы начнут выращивать эту лилию в более крупных масштабах, а изменение условий позволит оценить ее пригодность в качестве коммерческой разновидности. В сентябре 1976 года Кирш подал заявку на получение патента. Вот что в ней было написано: «Мой новый сорт лилий берет начало от ростка неизвестного происхождения, обнаруженного мной в 1971 году на принадлежащем мне экспериментальном участке в Аркане, штат Калифорния. Появление данного ростка является результатом моих попыток выведения новых и улучшенных сортов лилий». Лесли Вудриф в этой заявке не упоминался.
Нельзя сказать, что Кирш совсем не отдал должное работе Вудрифа. Оба они сходились на том, что Star Gazer был выведен Лесли и отобран Тедом. «Вудриф был не в состоянии выбирать, – рассказывал Дэвид. – Он любил заниматься скрещиванием, но рано или поздно все равно приходится остановиться на чем-то одном и начать это разводить». Бюллетени Североамериканского общества любителей лилий и пособия по разведению лилий всегда упоминают Лесли Вудрифа как оригинатора, но Кирш купил его лилии и вместе с тем – право на отбор и патенты. Кирш запатентовал еще двадцать шесть сортов лилий, двадцать пять из которых также описаны как «росток неизвестного происхождения».
В этом списке несколько названий ассоциируются с Вудрифом; он получил широкое признание, например, за сорт лилий Le R^eve – сказочно-розовую позднецветущую лилию восточной разновидности, патент на которую зарегистрирован на имя Кирша под № 5189. В контракте с Вудрифом оговаривалось право Кирша давать название новым сортам (патент № 4881 назван в честь его дочери Лоры). С другой стороны, сам Вудриф зарегистрировал всего два патента в своей жизни, и оба относились к другому предмету его обожания – бегониям. В газетном
Сложно обвинить Кирша в том, что он сделал. По общему мнению, он был честным и прямолинейным бизнесменом, может быть, жестким, но не чуждым жалости. Известно, что Вудрифы сами обратились к нему за помощью, и он действительно хотел им помочь. Рут Вудриф первая заговорила с Киршем о семейном деле, когда они столкнулись на заправочной станции в Орегоне. Многие друзья Вудрифа припоминали, что тот «всегда искал себе спонсора». В набранном на печатной машинке каталоге лилий Вудрифа уже после окончания истории с «Солнечной долиной» среди выставленных на продажу растений упоминается и сам питомник, с пометкой, что «бизнес перерос масштабы одной семьи, поэтому разыскиваются партнеры, а также инвестиционный капитал с целью образования корпорации». Родственники Вудрифа до сих пор считают, что тот оказался в подобной ситуации только из-за бедности и невыгодных сделок, которые был вынужден заключать одну за другой. Тем не менее Кирш был уверен, что приобрел лилии честно, и в контракте было прописано и право на названия, и право на получение патентов. Более того, само предложение работы Вудрифам было верхом щедрости.
«Было ясно, что нельзя просто так взять и отобрать у Вудрифов лилии, – рассказывал Дэвид. – Что бы они тогда делали? Они были одержимы этими цветами. В этом была вся их жизнь. Тед искренне верил, что сможет отмыть эту семейку, поселить их в нормальном доме, платить им заработную плату и с ними будет все хорошо. Но я нисколько не удивился, когда Тед начал жаловаться, что они уносят с собой лилии и прячут их под кроватью».
Отношения между Киршем и Вудрифом быстро портились. По воспоминаниям семьи Кирша, им казалось, что Вудрифы просто не способны работать по найму. «Их было невозможно убедить, что на работу надо приходить к восьми утра и уходить в пять вечера, с часовым перерывом на обед и выходными, – рассказывал Дэвид. – Никогда в жизни они не подчинялись такому распорядку». С другой стороны, дети Вудрифа, сын Джордж и дочь Бетти, вспоминали, что их отец согласился на переезд в «Солнечную долину», считая, что будет вести научную работу. Однако вместо этого его пытались использовать как обычного разнорабочего, заставляя строить или чинить теплицы. Вудриф с детства страдал больной спиной, и эта работа была за пределами его физических возможностей, не говоря уже о ее унизительности для него как селекционера.
Некий селекционер, знавший обоих, рассказал, что Кирш ко всему прочему распахал участок, отданный Лесли под экспериментальные и необычные гибриды, чем привел в бешенство всю его семью. Если взглянуть на каталог «Солнечной долины» за 1976 год, то и в самом деле можно допустить, что это правда. Например, в каталоге написано следующее: «Компания избавилась от сотен сортов лилий, не приносящих выгоды. В настоящее время у нас имеется около двух тысяч клонов разных растений, приобретенных более чем у пятнадцати селекционеров. Мы больше думаем о высоком качестве продукта, чем о том, кто и как его получил… На данный момент у нас доступен выбор из двадцати пяти тысяч наших собственных саженцев. Нам кажется, что лилии – цветы будущего».
Возможно, у Кирша действительно были причины избавиться от части вудрифовских лилий: как бизнесмен он не был заинтересован в том, чтобы его драгоценные поля и тепличные площади засевались тысячами бесперспективных гибридов непонятного происхождения, – но также легко представить, как себя чувствовал Вудриф, когда работа всей его жизни оказалась разрушена. Если бы я была Лесли Вудрифом, то тоже начала бы прятать луковицы под кроватью.
Было понятно, что рано или поздно дело о Star Gazer и остальных лилиях, которые Кирш выкупил у Вудрифа, окажется в суде. Похоже, судебные дебаты дорого обошлись для обеих сторон: Вудриф считал, что его обманули, а Кирш – что на него подали в суд в благодарность за его щедрость и доброту. Должно быть, оба оказались удивлены тому, как быстро закончились их деловые отношения.
Первоначальное соглашение было датировано 5 марта 1970 года. Кирш приобретал все лилии Вудрифа (включая право давать названия сортам и получать на них патенты), нанимал его семью работать в «Солнечной долине», а также получал их землю в Брукингсе с целью ее продажи для возмещения своих расходов. За луковицы он заплатил тысячу долларов, еще двенадцать тысяч потратил, чтобы покрыть долги, и соглашался выплачивать два доллара в час самому Вудрифу, тогда как его жена, сын Алан и дочь Уинки должны были получать 1,65 доллара в час. Вудрифы получали жилье в «Солнечной долине», и каждый месяц из их зарплат вычиталось по двадцать пять долларов с каждого за аренду. Кроме того, Вудриф получал 5 % от продажи своих лилий. Контракт был заключен на срок до семи лет с возможностью досрочного разрыва. Вудриф соглашался в течение трех лет после окончания работы не выступать конкурентом «Солнечной долины».