Путь Сашки [СИ]
Шрифт:
— Хорошо. Я согласен.
— Тогда сегодня вечером пойдешь в торговые ряды и найдешь хаммийца Абсана. Он тебе заплатит серебрянку. И приходи ко мне завтра днем. Я подумаю, что еще можно сделать.
Поздним вечером Сашка уже был в доме Абсана. Довольная физиономия торговца Сашке была омерзительна. А Абсан, усадив мальчика на тюфяк, радостно его рассматривал.
— Три серебрянки! Дорого, очень дорого. Но это стоит таких денег. Но всего одна ночь. Хотя, если напоить этого красивого светловолосого мальчика сонным зельем, заплатить пару серебрянок за фальшивую купчую и вывезти его к себе в Хаммий. Какой раб будет! Лучше Эйрика. Честно говоря,
— Давай, драгоценный мой, выпьем хорошего вина, у меня есть заморские фрукты, сладкие и очень вкусные,
— Я вино не пью.
— А что ты хотел бы выпить. Сладкой воды?
— Воды можно.
— Я сейчас принесу, драгоценный мой.
Торговец выскочил в соседнюю комнату и приготовил кувшин с напитком, добавив туда сонного зелья.
— Вот, пей, синеглазый мой!
Сашка выпил кружку. Действительно, вкусно! А дальше… дальше все смешалось. Он помнил, как торговец внезапно обхватил его, прижал к себе и… полез к Сашке в штаны. Ему сразу же вспомнился другой хаммиец, тогда, на торгах. Того хаммийца Сашка оттолкнул, получив взамен плетей от надсмотрщика, и он сейчас почувствовал как будто его спину снова ожгла плеть — настолько ему стало мерзко.
Торговец повалил Сашку на спину, жирная шея хаммийца оказалась перед Сашкиными глазами, и Сашка, выхватив из куртки нож, ударил торговца в шею. Струей хлынула кровь. Торговец дернулся и замер.
— Дар, Дар, тебя нужно спасать! — Сашка окровавленным ножом обрезал кошелек с пояса купца — тяжелый кошелек! — и бросился из дома в ночь.
Он не помнил, как шел и когда потерял сознание. Очнулся Сашка на каких-то задворках, когда уже солнце стояло высоко.
— Я его убил? Убил. — Руки и куртка его были в крови. Он не знал, что торговец подсыпал в напиток сонное зелье и отнес свой сон на последствия эмоционального срыва. В действительности же, он просто крепко заснул. К счастью, ночь была по-летнему теплой, и пребывание его на земле последствий не оставило.
В руке он сжимал кошелек торговца. Развязал его. Пять золотых! Да еще и серебрянки. Целое состояние. Пиявка говорил, что для выкупа Дара нужен золотой. Он же ждет меня сегодня днем. Но вначале отмыться, не пойдешь же заляпанным в крови. Интересно, его ищут? Надо бы с собой взять только один золотой, остальные припрятать. Что-то уж больно хитрые глаза у этого Пиявки.
У бандита Сашка появился далеко за полдень. Пиявка уже знал, что хаммийца нашли зарезанным, и он догадывался, чья это работа. Торговца ему было не жалко, а вот неполученных серебрянок, действительно, было жаль. Если мальчишка не получил платы — а кто платит вперед? — значит, не получил, и две серебрянки потеряны. И еще три или пять за продажу мальчишки Абсану. Теперь продавать некому. Только страже. Но это всего одна серебрянка. Мало! Пиявка считал пять-семь серебрянок от хаммийца уже в своем кармане. А получается всего одна. Но сдать страже все равно надо.
Когда мальчишка вошел в комнату, Пиявка хмуро и зло на него посмотрел. Сашка игнорировал взгляд бандита, достал кошелек и вытряхнул его содержимое на стол. Покатился золотой кружок.
— Это за Обрубка. Когда его выкупят?
Золото. Откуда? Взял у купца. Ах, недоносок!
— Ты
И тут Сашка понял, что его не выпустят из этой комнаты. Зачем Пиявке выкупать Дара, если можно забрать золотой себе? Да он и не собирался его выкупать. Просто решил воспользоваться Сашкой и подзаработать.
— Когда Обрубок будет на свободе, я дам еще золотой.
Пиявка встрепенулся, его ноздри задрожали.
— Откуда деньги? Ты убил торговца!
— Ну и что? Одним больше, одним меньше. Мне были нужны деньги. Я плачу два золотых. Один сейчас, второй после.
— А у тебя есть второй?
— Есть. Но не здесь. Глупо таскать такие деньги с собой. На улицах неспокойно. Ограбить могут. — Сашка начал входить в роль этакого отморозка.
— А где гарантия, что будет второй золотой?
— Сделаем так. Ты выкупаешь Дара, то есть Обрубка, приносишь его в дом, где жила удача Ржавого, а я достаю из тайника — не в доме, нет! — второй золотой. Если не принесу, сделка не состоится, и можешь вернуть Обрубка обратно.
Пиявка задумался, его лицо хищно вытянулось, глаза заблестели.
— Хорошо, завтра днем будь там.
Сашка понял, ведь не такой уж он глупец, что вряд ли завтра Пиявка отпустит Сашку. Ведь он убил торговца, а за поимку убийцы уже назначена награда. И золотые возьмет себе, с Хитрецом не поделится. Так зачем ему нужен свидетель на воле? Отдать храмовникам и концы в воду. Конечно, проще Сашку убить, но Пиявка очень жаден. Поэтому Дара бандит, конечно, доставит, но получив второй золотой, скорее всего, брата убьет, а его самого передаст стражникам. Но ради двух золотых Пиявка не будет никого посвящать в это дело. И про то, что Сашка убил торговца, тоже пока не будет распространяться, иначе за Сашкой начнется охота, его поймают, и Пиявка останется без золотого.
Уйдя от Пиявки, Сашка направился в торговую часть города, предварительно достав монетку, спрятанную в сапог. Остановился перед оружейной лавкой. Он сюда раньше заходил, присматривал себе кинжал. Но так его и не купил.
Торговец встретил Сашку хмурым взглядом, оценивающе осмотрел его уже поношенную одежду. Да, одежда не бедная, но уже не новая.
— Чего тебе?
— Хочу арбалет с болтами
Брови торговца удивленно изогнулись.
— Арбалет стоит денег.
— Сколько?
— Золотой и пять серебрянок. За арбалет и десять болтов.
Сашка слегка поник.
— Это все, что у меня есть, — и разжал ладонь. На ней поблескивал золотой кружок. Торговец задумался и сказал:
— Ладно. За арбалет и пять болтов.
— Но вы мне покажете, как стрелять.
Торговец хмыкнул, а потом рассмеялся.
На следующий день днем Пиявка внес в комнату Дара. Тот был без сознания, лицо все в запекшейся крови. Когда он положил мальчика на лежанку, Дар застонал.
Выкупить мальчишку стоило двух серебрянок. Обычно за выкуп мальчишки, пойманного стражниками, платили больше. Бывало и пять серебрянок. Дорого, конечно, но и случаев таких было мало. Мальчишки в удачах столько не стоили. Их ловили, отправляли на рабский рынок, на их место приводили новых. И так шло бесконечно, из года в год. За редкого мальчишку платили выкуп. На памяти Пиявки это случалось всего два раза. И вот сейчас в третий. Но обошлось всего двумя серебрянками: Обрубок был плох, очень плох. При хорошем лекаре он, может быть, и выздоровел бы, но где в темницах хороший лекарь? В лучшем случае, коновал, да и не для безруких мальчишек он.