Путь Сашки. Гексалогия
Шрифт:
— А много ты слышал? Сколько тебе лет? Пятнадцать, шестнадцать?
— Четырнадцать.
— Ого. А выглядишь старше. Или крепкий такой. Не сын кузнеца, часом?
— Нет. А правда, что отсюда не сбежать?
Длинный Бак с насмешкой посмотрел на Лайса и сказал:
— И не думай, парень. Кто пытался, сейчас лежат на площади с одним глазом.
— А если кто — то смог сбежать? Как узнать: сбежал или поймали, разве храмовники скажут правду? Может пробовали сбежать больше
— Другие, кроме этих, тоже убегали. Только им повезло — или утопли, или акулы сожрали, или сами убили себя, чтобы обрубками не жить.
— Акулы?
— Угу. Их здесь много. Храмовники специально подкармливают. Вплавь на бревне не уплыть. Нужна или лодка или плот. Видел полоску земли на севере?
— Видел. Это Атлантис?
— Нет, до Атлантиса ой как далеко. Там остров, узкий и очень длинный. Если бежать, то его не миновать. А там храмовники ждут.
— А если взять далеко в сторону и его обогнуть, чтобы не видели?
— Умнее всех что ли? Такие же умники пробовали, и не раз. Но плот всегда прибивает обратно. Плывут день, другой на запад, а оказываются снова здесь. Почему — никто не знает.
— А если на юг?
— Нет там пути.
— Как нет?
— А так. По кругу получается.
— А если на восток?
— Там тоже остров, его отсюда не видно, но с другой стороны видно хорошо. Остров небольшой. Обитаемый.
— И что там?
— Никто не знает. Те, кого прибивало туда, возвращались без языков. Чтобы не рассказали, что они там видели. Все, хватит болтать, а то схлопочешь от загонщика.
Плетью Лайс все — то получил один удар. Было больно, но кожа не лопнула. А вот Энрик получил за день целых четыре удара, один из которых кровянил. В барак они с Длинным Баком вернулись вместе с основной группой. Но некоторые появились только перед раздачей пищи. И тот мальчик тоже. Он шел, тяжело передвигая ноги, а рядом с ним тот мужчина, что бил его накануне. Лайс узнал, что его зовут Гриф. После ужина повторилась вчерашняя сцена.
Когда на следующий день в полдень он спросил об этом у Длинного Бака, тот злобно выругался и сказал:
— Малец не жилец.
— Как?
— Он стоит на заготовке гвоздей. Там урок положен, а он такой, что не каждый взрослый сможет выполнить, куда там мальцу. Вот он и остается сверх времени, но куда там.
— А урок это что?
— Это сколько гвоздей надо отделать за день. Попробуй помахай целый день молотом.
А через несколько дней в полдень к Лайсу подошел мужчина с бородой, густо обсыпанной опилками, работал, значит, на пилке досок.
— Пару фиников хочешь получить?
— А что надо делать?
Мужик хищно усмехнулся и сказал Лайсу
— Ах ты, негодяй! — и удар кулака свалил мужика с ног.
Лайс с побагровевшим лицом нависал со сжатыми кулаками над мужиком, а тот испуганно отползал.
— Что здесь такое? — И раздался громкий, но холостой щелчок плети. Это был старший их загона, Гризли.
— Я ему предложил два финика, а он в ответ ударил. Чуть зуб не выбил.
— Но этот мне сказал такое…
— И что? Ты не в благородной семейке родился.
Лайсу сразу расхотелось что — то говорить еще.
— Что мне с тобой делать?
Повернувшись к мужику, сказал:
— Черепок, ты пострадал. С обидчика вира. Дашь ему один удар плетью по голой спине. Сейчас будешь? — Надсмотрщик протянул свою плеть мужику.
Тот задумчиво глядя на Лайса, сказал:
— Нет, подожду.
И уже обращаясь к мальчику, сказал:
— Один сильный удар плетью, который рассечет кожу спины, и в придачу два финика. Подумай. Я пока подожду. Но не долго.
И тут до Лайса, наконец, дошло, что было с тем мальчиком в бараке. Ну и негодяи, что Черепок, что Гриф.
— А что, таких здесь много? — спросил Лайс у Длинного Бака, когда Гризли и Черепок ушли.
— Нет. Но есть. В долг не влезешь, никто тебя не тронет.
— Даже Гризли?
— А у него женщины есть.
— Какие женщины?
— А кто еду готовит, загонщиков обстирывает? У Гризли своя каморка есть, туда и приводит. Даже помощникам достается. Молодые, свеженькие, — Длинный Бак мечтательно замолчал.
— И много их здесь?
— С полсотни наберется. Каждую луну новых привозят.
— А старых куда?
— К оркам в суп. Как родят, через пару — тройку месяцев вместе с младенцами. У орков молочные младенцы лучший деликатес. А ты что так про женщин заинтересовался? Не про твою честь.
Лайс вспыхнул.
— Откуда ты про мою честь взял?
— А ты что, из благородных будешь? — Длинный Бак странно посмотрел на Лайса.
— Барон. Бывший. Теперь раб.
Реакция Длинного Бака была странной. Он почему — то с ненавистью смотрел на мальчика.
— А что случилось, Бак?
Тот продолжал молчать, а потом сказал:
— Из благородных. Барон. Если бы с тобой эту седьмицу не делил хлеб, удавил бы.
— За что? Что я тебе такого сделал?
— Все вы бароны такие.
— Но я не такой. И если тебя кто — то из знати обидел, то не я же. Меня тоже сюда не простолюдины сунули. Негодяй граф.
— Ладно, живи. А про свое благородство помалкивай. Таких как я здесь найдется. Долго не протянешь.