Путь Сашки. Книга четвертая
Шрифт:
— Ты что про нашего графа говоришь!?
— Я не виноват, мне в Амарисе говорили, что ваш граф калека, — ответил Лешка, когда отдышался.
— У его светлости нет кистей рук. Но он не калека. И не старый. Он старше виконта на два года.
— Я же не знал.
— Теперь будешь знать.
— Послушай, а кто тогда виконт графу?
— Брат. Но не родной, а кровный.
— А родители виконта кто были?
— Никто не знает, а он не говорит.
— А виконт, он родом из этих, из аристократов?
— Вроде, нет. Его светлость говорил, что из простых. Только слухи ходят, что он королевского
— В детстве он, значит, был рабом? А до рабства?
Альвер нахмурился.
— Бродяжничал. Но это я тебе сказал, чтобы ты знал, а не болтал всем. Понял?
— Понял.
Значит, этот виконт совсем не из избалованных сыночков местной знати. Даже, наоборот. Детство тяжелое. Не позавидуешь. А он его считал изнеженным и высокомерным. Надо же, как ошибся. Да еще и обозвал его козлом и гнидой. Теперь жди плетей.
— А за что тебя виконт плетьми бил?
— Я не знаю. Захотелось просто. Характер такой мерзкий. Дерьмо он.
— Родные у тебя есть?
— Конечно. Мой отец барон Шелвак, у него замок на юге Ларска.
— А чего ты не у отца, а служишь этому виконту? Он же тебя так бьет. А ты ведь баронет.
— Кто бьет?
— Виконт?
— Какой виконт.
— Этот. Ксандр.
— Ты что, ненормальный?
— Ты же сам сказал, что виконт тебя плетьми.
— Нет, ты, наверное, дурак. Меня виконт Аларес, сын каркельского графа бил. А Каркел под рукой Лоэрна. Он захватил этой весной наш замок. А милорд Ксандр малыми силами отбил его и всех пленил. Потом этого Алареса на центральной площади Ларска плетьми отодрал. Отомстил за нас. И вообще, наш милорд, знаменитый воин. Он после этого пошел на орков. Всего с тысячью солдат, а орков было сто тысяч. И всех до единого убил! Сам своей секирой не одну тысячу положил! Он великий воин! И служить у него почетно. Раньше, когда я приезжал в Ларск, другие баронеты со мной и не разговаривали, только посмеивались. А сейчас, когда я стал оруженосцем у его светлости, в прошлый приезд в Ларск все они мне так завидовали! И в друзья набивались. А ты так говоришь!
— Точно, я дурак.
— Конечно, дурак. К тому же и дерьмо еще, раз такое подумал про милорда Ксандра.
— А если он и в самом деле тебя избил бы так?
— Ксандр не способен на подлость или иное плохое. Даже если он меня без причины изобьет до полусмерти, я все равно буду его любить и уважать. Потому что если нет причины, по которой он меня изобьет, то значит, я ее просто не знаю.
— Ну, я — то знаю причину, по которой меня сегодня изобьют, — тихо прошептал Лешка.
Через пару часов его позвали к виконту. На ватных ногах Лешка вошел в приемную залу. Там был виконт вместе с Хелгом. Виконт был каким — то мрачно — грустным, а Хелг, не скрываясь, смотрел на Лешку с презрением и даже ненавистью. Значит, виконт рассказал Хелгу, как он его обозвал. Ох, что сейчас будет!
Молчание затягивалось.
— Ты ничего не хочешь сказать? — произнес, наконец, виконт.
— А чего говорить — то? Я виноват, не знал, что вы понимаете мой язык. Наказывайте.
— Ты об этом? Это мелочь. Мальчишеская шалость. Я о другом.
— О чем?
— Вот я и хотел
— Я не понимаю.
Виконт потянулся к столу и сдернул ткань. Под ней лежали золотые ложки и кошелек. Лешка впился в них глазами и вздрогнул. Нашли! А он еще и выдал себя. Думал о другом, вот неожиданно и попался, задергался.
— Да, — грустно сказал виконт. — Я — то еще надеялся, что это не ты. Пункт первый. Не врать. Пункт второй. Не воровать.
Лешка заплакал.
— Пункт четвертый. Впрочем, это не важно.
Всё. Теперь точно убьет. На коленях что ли прощение просить? Так, эти дурацкие пункты. Пятый — на колени не вставать. Точно — убьет. И Лешка заплакал еще больше.
— И что мне с тобой делать?
— Пожалуйста, не убивайте. Я больше не буду. Правда, не буду.
— Убивать? Значит, так. Возьми эти деньги и золото.
— Зачем? Они ваши и милорда Хелга.
— Медянки не мои. Откуда они у тебя? — это уже вмешался в разговор Хелг.
— Я взял у солдат.
— Не взял, а украл.
— Деньги и золото уже не наши. Возьми. — Повторил виконт.
Лешка взял со стола ложки и кошелек, но не знал, что с ними делать.
— Никто в этом замке не возьмет в руки ворованное. Кроме тебя. Так что это теперь все твое. А теперь, что делать с тобой. Ты хотел с ворованным сбежать из замка? Так?
— Так.
— Что же. У тебя теперь два пути. Первый. Забираешь с собой деньги и золото и уходишь из замка. Куда хочешь, но так, чтобы я тебя никогда не видел. Поэтому постарайся уйти из Ларского графства. Хелг, распорядишься, чтобы его беспрепятственно выпустили.
— Хорошо.
— Второй путь. Находишь старшего конюха и отдаешь деньги ему.
Лешка поднял удивленные глаза на Ксандра.
— Но ведь вы же сказали, что никто в замке к деньгам не притронется.
— К ворованным. Но они уже будут им заработаны. Это его плата. Цифру в количество розог, равных стоимости мешочка и золотых ложек, ты назовешь ему сам. Всё, можешь идти… Да, вот ещё что. Не советую оставаться на ночь в замке, если захочешь уйти. Солдаты парни горячие, а воров не только презирают. Теперь иди.
Лешка медленно брел по коридору замка и всё думал, думал и не мог решиться. Казалось, вот оно, что он так хотел. Есть деньги, золото и свободный путь. Иди куда хочешь. Никто тебя не остановит, даже ворота распахнут. Но как теперь уйдешь? Он думал об этом виконте плохо, думал, что тот надменный и избалованный папенькин сынок, а оказалось совсем по — другому. И из рабства его выкупили, относились почти как к своему, а он их всех обокрал. По сути, наплевал им в лицо. И Ксандру, и Хелгу, и солдатам, и Альверу. Как он им всем теперь посмотрит в глаза? Уйти? Тогда точно его будут считать крысой.
Лешка в раздумьях не заметил, как вышел во двор. Рядом оказались двери конюшни. Он зашел туда и спросил старшего конюха.
— Это я, — ответил бородатый мужик средних лет.
Лешка протянул ему мешочек с деньгами и золотые ложки.
— Милорд виконт велел мне передать вам эти деньги. И меня надо высечь розгами.
— Что натворил?
— Своровал.
— Это?
— Это
— Как сильно пороть?
— Не знаю, он сказал, чтобы я сам назначил число ударов.
— Сколько хочешь?