Путь Сашки. Книга четвертая
Шрифт:
Уже два года местные гендованские бандиты пытались проследить, кто поставляет товар Евнуху, хватали курьеров, пытали их, но те ничего не знали. А у самого Евнуха был отрезан язык. Такой ничего не скажет.
Собранные деньги Евнух переправлял в Гендован хозяину местной бани. Тот тоже был немым, немым от рождения. Его так и звали Немой Банщик. Баню посещали многие жители и кому, да и в какой день и час Немой Банщик передаст деньги, узнать так и не удалось. Хитро придумано. Не зря его звали Хитрецом.
Самому же Хитрецу оставалось только ждать в своем поместье под Гендованом приезда Сапожника с вырученными
В этот раз все начиналось как обычно. Приехал в поместье, на следующее утро послал Эрника в город, до которого пешком было несколько часов ходу. К вечеру Эрник должен был вернуться, а на следующий день ближе к полудню следовало ожидать и Сапожника с санями. Но тот появился в тот же день вместе с Эрником.
— Что так быстро? Невтерпеж, Сапожник? — спросил Хитрец, когда они остались одни в комнате.
— Тут вот какое дело, — Сапожник поскреб рукой заросшую клокастой бородой щеку. — Появился в городе с месяц назад один человек. С востока. По виду из благородных. Сам я его не видал, но наши весточку пустили по всем низам. Нужны ему листочки и очень много. Говорят, что готов платить по две серебрянки. Это ж на тысячу золотых твой сегодняшний привоз!
— И как ты на него выйдешь, если его не видал?
Сапожник задумался, почесывая бритую голову.
— Вот видишь, — насмешливо произнес Хитрец.
— Нашим придется отдать.
— И сколько? Пару медянок?
— Нет. Полсеребрянки.
— Значит, уже стало семьсот пятьдесят золотых?
— Да, — вздохнул Сапожник.
Хитрец хотел продолжить, сказав, что Сапожнику придется себя выдать, иначе как выйти на человека с востока. Местные бандиты, узнав, что листочки идут именно через Сапожника, быстро выведают у того, кто ему их дает. То есть узнают и про Хитреца. Только Сапожнику уже будет не до этого: мертвым не интересно, что творится на земле, их удел — подземный. Хотел это сказать Хитрец, уже и рот раскрыл, только пришла ему на ум одна мысль. Семьсот пятьдесят золотых. Ему. Одному. Именно столько он думал положить в свой заветный сундук поздней осенью после продажи трех урожаев за этот год. А тут та же сумма идет с одного дельца.
И у Сапожника порядочно золота скопилось. Только достанется золотишко местной воровской братии. Неплохо те заработают. Двести — триста золотых, выпытанных ими у Сапожника, да еще столько же в качестве платы за сводничество с большим покупателем. Полтыщи золотых!
А еще они могут попытаться ограбить и его, Хитреца. Потом пытать и выведать тайну происхождения товара. Хотя, попытка — ведь не пытка. Руки у них коротки. Десять неплохих солдат быстро отобьют все желания его ограбить.
С Сапожником давно пора кончать, он свое отработал. Если решиться, то Хитрец за привезенную партию листьев заработает в несколько раз больше, чем обычно. И еще два будущих сбора урожая, прежде чем завязать с этим, тоже принесут очень хорошие деньги. Правда, к тому времени Сапожника для реализации товара не будет в живых, так появится новый канал сбыта — напрямую через воров. Хотя канал очень ненадежный. Проболтаются стражникам и всё, конец. Но ведь не сразу разговоры пойдут. На два раза канала хватит.
— Ты вот что, Сапожник,
— Надо же, а я не додумался. Ну, хитрец, так хитрец!
— Тогда считай: с этой партии получишь от меня семьдесят пять золотых и от воров двадцать пять. Сколько всего? А всего твоих сто золотых будет. И это только за одно дело. А их по три в году. Ох, чувствую, скоро будешь купцом первой гильдии!
— Ну, ты и скажешь… Купец первой гильдии… Хм — м…
— Будешь, будешь! Не сомневайся. Ты это, листья сейчас не забирай, пусть пока у меня побудут, а как подойдет дело к продаже, тогда и заберешь.
— И то верно.
— А про листочки ты скажешь Медянщику и скажешь вот что…
На следующий день, еле дождавшись второй половины дня, Сапожник входил в дом Медянщика, одного из главных лиц в воровском мире Гендована. За три с лишним года, пока Хитрец отсутствовал, среди воровской верхушки произошли заметные изменения, появились новые лица, многих из них Хитрец совсем не знал. А среди старых Медянщик отличался большей разумностью и осторожностью. Попади Сапожник к кому — нибудь другому, тот, не задумываясь, захочет отобрать весь товар и сам его продать. А вот Медянщик несколько раз подумает, прежде чем решиться на такой вариант. А как товара не окажется? Тогда и двести пятьдесят золотых испарятся.
Медянщику Сапожник сказал, что есть человек, который знает поставщика листочков. Сам ли знает или только через кого — то, он, Сапожник, не ведает. Но выход на поставщика есть точно.
— И когда тот привезет товар?
— Он уже привез. Десять мешков по две тысячи листьев в каждом. На тысячу золотых. Тот человек велел спросить, какая твоя доля за наводку на покупателя?
— Сам знаешь, половина.
— Половина от чего?
— От денег.
— Э, нет. Листочки здесь продаются по серебрянке, а твой покупатель платит по две. Значит, половину надо считать от барыша.
— Ладно, решено. Где найти этого твоего человека?
— Погоди, Медянщик. А что заработаю я?
— Ты?
— Просто так я пришел? Тут дело такое, опасное. Меньше, чем на десятую долю от твоего барыша, не подпишусь.
— Двадцать пять золотых, не жирно ли будет?
— Ты сводишь с покупателем, я с человеком, за которым продавец. Нет, десятая доля — честная доля.
— Ладно, согласен. Где найти того человека?
— Погоди, я сначала должен взглянуть на деньги. Может, обманка?
— Тогда и я — на листочки.
— Листочки он покажет.
— Когда?
— А когда скажешь. Скажешь сегодня — завтра увидишь. Завтра скажешь — послезавтра будет.
— Тогда давай завтра, зачем тянуть?
— Хорошо. Но и ты покупателю скажи про денежки.
— Куда идти за листочками?
— Завтра до обеда заходи ко мне, я и отведу к тому человеку. За городом дело будет. Передам тебя ему, а тот отведет дальше.
— А сам чего же не пойдешь?
— А мне это надо? Меньше знаешь, больше дышишь.