Путь Шеннона
Шрифт:
Должно быть, я долго просидел так, не шевелясь, ибо, когда Кейти в девять часов вошла в комнату накрывать на стол, я все еще был в пальто и пижаме. Не в силах выносить ее соболезнующие взгляды, я прошел через спальню в ванную, машинально побрился и оделся. Когда я вернулся, меня ждал отменный завтрак – поджаренный хлеб, кофе, яичница с беконом под металлической крышкой. Но, хотя мне необходимо было подкрепиться, есть я не мог: меня стало тошнить даже после нескольких глотков кофе. Я подошел к окну и выглянул на улицу. Утро было холодное, туманное, оно напоминало о том, что скоро наступит сырая, хмурая зима.
Раздался стук в дверь. Я обернулся: в комнату медленно вплыла мисс Траджен, как всегда спокойная, только во взгляде ее сквозила озабоченность. Она с дружелюбным видом пересекла комнату и подошла к камину, где шипели, выбрасывая облачка дыма, несколько сырых поленьев.
– У меня была сестра Пик. – Голос ее, когда она заговорила, звучал серьезно и сдержанно. – Она очень расстроена.
– Меня это не удивляет, – с горечью сказал я.
– Я понимаю, каково вам, доктор. Особенно после стольких усилий. Все это весьма печально. – Она помолчала. – А для меня это и вовсе огорчительно – ведь никто не принимает интересы больницы ближе к сердцу, чем я. Но такие вещи случаются, доктор, даже в самых превосходно поставленных учреждениях. За свою долгую практику я поняла, что к подобным случаям может быть только одно отношение.
– Какое же именно? – невольно вырвалось у меня.
– Не обращать на них внимания.
Я чуть не задохнулся.
– Но на это нельзя не обратить внимания. Это не случайность, а следствие величайшей небрежности, за которую следует наказывать.
– Предположим, что мы так и сделаем. А дальше что? Сестру Пик мы уволим, пойдут разговоры, скандал, у больницы появится скверная репутация, а проку от этого все равно никому не будет.
– Она должна уйти отсюда, – упорствовал я. – Она плохая сестра, из-за нее ребенок умер.
Мисс Траджен сделала успокаивающий жест.
– Я понимаю ваше состояние, доктор. И от души вам сочувствую. Но», в этой больнице». Впрочем, тут есть еще и другие соображения, чисто практического порядка, которые следует иметь в виду.
– Нельзя оставлять ее здесь, ведь она может еще раз натворить то же самое.
– Никогда она этого больше не допустит, – поспешила заявить начальница. – Это будет ей хорошим уроком, который она, ручаюсь, не забудет. Уверяю вас, доктор, что у сестры Пик есть немало хороших качеств, и было бы неразумно – я бы даже сказала, несправедливо – испортить ей карьеру из-за в общем-то единичного случая.
Я в упор смотрел на нее: мне припомнилось, как она – вопреки своим правилам – покровительствовала ночной сестре. И у меня возникла смутная догадка, что Эффи Пик находится здесь в несколько привилегированном положении. Я только хотел было сказать об этом, как в дверь тихонько постучали и на пороге снова появилась Кейти.
– Мистер и миссис Дьюти ждут вас в приемной, сэр.
Я весь похолодел, и ноги у меня невольно задрожали. Слова, которые я собирался сказать начальнице, застыли у меня на губах. Я с минуту тупо смотрел в пол, затем усилием воли заставил себя направиться к двери.
Когда я уже взялся за ручку, мисс Траджен подошла ко мне и с неподдельным беспокойством взмолилась:
– Будьте благоразумны, доктор. В своих же интересах… и в моих тоже.
Перед глазами у меня все дрожало и расплывалось, в коридоре, казалось, стоял густой туман, но, когда я, спотыкаясь, вошел в приемную, я отчетливо увидел Дьюти и его жену, которые улыбались мне, словно были не в силах сдержать радость. При моем появлении Алекс встал и с сияющим лицом схватил меня за руку.
– Надеюсь, мы не слишком рано, дружок. Но мы с женой просто не могли усидеть дома. Мы чуть не пели, когда сюда ехали.
– Правда, доктор. – Алиса Дьюти тоже поднялась со стула и стояла теперь рядом с мужем; ее простое, измученное заботами лицо так и сияло. – И все благодаря вашему опыту и умению.
Я оперся на стол, чтобы не упасть. Ноги у меня подкашивались, голова была словно набита ватой, но самое страшное – мне казалось, что я вот-вот не выдержу и расплачусь.
– Эге! – воскликнул Алекс. – Да ты на ногах не стоишь. Еще бы: целую ночь не спал из-за нас. Ну, мы не будем тебя больше задерживать. Только пойдем взглянем на Сима.
– Стойте!.. – задыхаясь, еле слышно выговорил наконец я.
Они уставились на меня – сначала с удивлением, затем с беспокойством и наконец с мучительной тревогой.
– Что случилось? – изменившимся голосом спросил Алекс. Потом, запинаясь, с расстановкой вымолвил: – Что, с нашим мальчиком опять плохо?
Я тупо кивнул.
– Хуже? Господи боже, да не стой ты так, скажи нам, что с ним!
Я не мог заставить себя взглянуть на Алису, достаточно с меня было и Алекса, лицо которого сразу осунулось, стало серым и жалким.
– Великий боже, – понуро, еле слышно произнес он. – Только не это.
Мы долго молчали – как долго, я и сам не знаю. Время перестало существовать, все казалось пустым и бессмысленным. Я только видел, что Алиса заплакала, а Дьюти обнял ее. Когда он наконец заговорил, голос его звучал холодно и жестко:
– Можно нам посмотреть на него?
– Да, – пробормотал я. – Хотите, чтобы я пошел с вами?
– Если не возражаете, мы пойдем одни.
Уже у самой двери он обернулся и посмотрел на меня как на совсем чужого человека.
– Нам было бы легче, если б вчера вы не подали нам надежду и мы не думали, что он спасен. Я вас видеть больше не хочу.
Я вернулся к себе в комнату и принялся бесцельно бродить по ней, то беря какую-нибудь вещицу, то снова кладя ее на место.
Через некоторое время, подойдя к окну, я увидел, как Алекс и миссис Дьюти вышли из-за угла и медленно побрели по аллее. Он весь съежился и сгорбился; одной рукой он по-прежнему обнимал жену за плечи и, поддерживая, вел ее по аллее, беспомощно поникшую и ослепшую от слез.