Путь сквозь жизнь
Шрифт:
— В этом облике ты забываешь, что ты прежде всего человек. Для тебя это слишком просто. Ты варвар — дитя природы. Обуздать тебя слишком сложно. Возможно даже опасно. Оставайся тем, кто ты есть. Вероятно, в этом твоя судьба и предназначение. И будет лучше, если так все и останется, — ответила Эмрам.
Возможно Джутаро и хотел что-то ответить, но он продолжал слышать голос Эмрам, будто сквозь сон, сквозь пелену своих грез и мечтаний.
— Возьми этот медальон. В нем заключена великая сила. Она убережет Ольну, когда придет время. Поможет королю Ильсуру пробудиться от волшебного сна, которым он скован вопреки своей воли. Если и есть в этом мире те, кого ты любишь, быть может, будет лучше…
Джутаро не услышал последних слов матери. Все исчезло! Испарилось!
Джутаро исчез, словно дымка, словно марево утреннего тумана, будто его здесь вовсе не было мгновение назад. Эмрам молчала. Капюшон ее темно-коричневого плаща полностью скрывал ее лицо и лишь ее длинные золотисто-рыжеватые волосы выглядывали из-под него. Волшебница подняла голову вверх — навстречу солнечным лучам, исчезающим в чреве грозовой тучи, которая, казалось, пожирала лазурь небес. Глаза Эмрам были закрыты, но слезы стекали по ее щекам, а алые губы волшебницы едва заметно двигались. Она что-то говорила. Однако ветер, вызванный надвигающейся бурей, лишал возможности слышать ее слова. Неподалеку сидела Касилия, но ее взгляд был устремлен в пустоту, а не на Эмрам. Девушка больше не плакала.
— Зачем ты с ним так? Он же не зверь. Зачем же ты тогда делаешь с ним это? Делаешь это со всеми нами. Или, быть может, мы и впрямь всего лишь марионетки для тебя? И тебя злит то, что твои любимые игрушки, оказывается, могут чувствовать? Чувствовать не так, как того хочется тебе? — Касилия посмотрела на Эмрам. Ветер сорвал с чародейки капюшон и теперь ее золотистые локоны развевались на ветру, лишь временами обнажая красивые черты ее лица. Касилия печально усмехнулась и продолжила:
— Ты молчишь. Значит, Джутаро был прав? Ты избегаешь наших взглядов. Тем не менее, хочешь управлять нашими судьбами. Забавно. И… нелепо, — сказав это, Касилия устало поднялась и медленно побрела вдоль берега озера. Сделав несколько шагов, Касилия услышала голос матери за спиной, несколько напряженный и лишь самую малость обеспокоенный:
— Куда ты?
— Куда же еще? Исполнять отведенную мне тобою роль, — ответила Касилия, и с этими словами удалилась, оставив Эмрам в полном одиночестве.
Была ли волшебница Эмрам действительно безразлична к судьбе своих детей, как о том говорила ее дочь Касилия? И обвинения ее сына Джутаро действительно были правдой? Либо же Эмрам скрывала свои истинные чувства и намерения, и сама волшебница оставалась марионеткой в чьей-то непостижимой игре, в которой цена — судьба и жизнь.
Глава 4
Не успели Аркал и эльфийская царевна Ольна проснуться, а их таинственный друг уже вернулся и сидел на том самом месте, где они видели его в последний раз, прежде чем уснуть. Они даже не догадывались, что большую часть ночи его не было рядом с ними. Что, быть может, он был также далеко, как и они в своих снах. Орк встал и потянулся, громко зевнув и издав тяжелый гортанный звук. Черный гигант осклабился и прорычал:
— Аркал, ты случаем не забыл, что находишься в обществе благородной принцессы, а не среди полупьяных солдат.
— Прошу прощения, Ваше Высочество, — извинился орк за свое поведение. — Я ни в коем случае не хотел Вас обидеть.
— Не стоит извинений, Аркал. С утра мы все одинаковы — и короли, и солдаты, — принцесса ни чуть не была оскорблена. Подобное поведение могло оскорбить ее так же, как и ее собственное оскорбляло орка и оборотня. Она сладко потянулась, зевнула, прикрыв изящной ладошкой свой красивый ротик с полными и чувственными губами, и прокомментировала свои действия. — Вот видишь, Джутаро. Принцессы тоже зевают, бывают сонными и не выспавшимися, но только по утрам мы еще капризничаем, в отличие от солдат, — принцесса мило улыбнулась. — Доброе утро всем.
— Доброе утро! — хором ответили Джутаро и Аркал.
Принцесса Ольна была младшей дочерью короля Ильсура. Слухи о ее красоте волновали сердца многих знатных и титулованных особ, желающих добиться внимания и расположения принцессы. К их вящему сожалению, Ольна всегда оставалась холодна и безразлична к знакам внимания и ухаживаниям настойчивых принцев и князьков. Ее сердце принадлежало другому, тому, кто завоевал расположение любимой дочери Ильсура не дорогими подарками и пафосными речами, а преданностью королевской семье и искренними чувствами к ней, а не к титулу и прочим выгодам, и положению, которые обеспечивала связь с нею. Слухи, ходившие вокруг Ольны и наемника-северянина, были далеко не слухами. Ольна и Джутаро были дружны, и даже более того.
Королю Ильсуру неоднократно говорили о том, что связь Ольны, принцессы благородных кровей и возможной наследницы престола Западного Королевства Совы, и Джутаро была более чем нежелательна для политических отношений с соседними королевствами и потенциальными союзниками, укрепляющими власть и позиции эльфов среди остальных народов, как союзных, так и нейтральных. Однако же, у короля Ильсура было иное мнение на этот счет. К удивлению большинства монархов, Ильсур склонялся к той мысли, что благородство — это качество, которого добивались рыцарскими подвигами и верным служением своему сюзерену. «Благородными не рождаются, а становятся», — очень часто повторял Ильсур.
Что касалось Джутаро, то кем бы он ни был — человеком или кем-то еще — он не раз доказал свою верность и преданность, защищая Ольну и своего короля, равно как и весь эльфийский народ. Тогда как союзники и вассалы Ильсура демонстрировали, что они не более чем жадные и трусливые шакалы, своим собственным примеров доказывая, что титул и благородство — вещи совместимые лишь за редким исключением. А что касалось дочерей, то у Ильсура была еще одна дочь — старшая. Именно Алите предстояло занять его место. Союз же укреплялся с теми, для кого благородство было больше, чем красивое слово, кто принимал верные и быстрые решения даже в самые отчаянные времена. К тому же, королю Ильсуру нужен был сильный наследник его империи, у которой было много как врагов, так «друзей», которые искусно скрывали свои истинные намерения. Ольна и Джутаро могли дать Ильсуру такого наследника.
История 4
Джутаро окинул взором королевский замок. Упирающиеся в небо, словно иглы на спине ежа, многочисленные башни и башенки, из бойниц и амбразур которых зорко выглядывали рыцари королевской гвардии, сами по себе казались молчаливыми каменными стражами, денно и нощно несущими свою службу. Однако ничто так не впечатляло, как исполинская башня, что стояла в самом центре и, казалось, подпирала собой небесный свод, словно колонна. Там среди бесчисленного множества залов, комнат и покоев, соединенных тайными коридорами, находился Зал Тайного Совета, и попасть туда можно было лишь преодолев магический барьер, который создал сам король Ильсур и поддерживался общими силами избранных магов и чародеев, более известных среди эльфов, как друиды. Хотя друидизм подразумевал непрерывную связь с силами природы, а не с каменными укреплениями, дворцами и мощеными дорогами, эльфам удалось невероятное: их рощи, леса и мистические своими водами пруды и колодцы, окруженные стенами, башнями и укреплениями, поразительным образом создавали для обитателей Королевства Совы ощущение и защищенности, и непрерывной связи с природой. Впрочем, немало эльфов обитало и в густых лесных чащах, непроходимых болотах и скалистых впадинах — местах, где эльфийский народ жил согласно древним доимперским традициям и представлял собой общества, объединенные в кланы. Их общины ревностно оберегали свои земли, а верность и доблесть этих воинов и воительниц порою превосходила лояльность городских обитателей, богатых и знатных эльфов, которых власть и политика изменила до неузнаваемости.