Путь танцора. Свой стиль
Шрифт:
– Как ты думаешь, а откуда в танце берутся правила? Кто их создает?
– Основатели, – не колеблясь, ответила Света. – Большинство элементов и подстилей придумали «Электрик Бугалус». На них все равняются.
Услышав знакомое название, Артур встрепенулся. Чувствовалось, что ему тоже есть, что сказать:
– Они были первые, кто формализовал принципы паппинга и бугалу и заложили основы стиля. Это было еще в середине семидесятых годов прошлого века.
– Хорошо, – продолжил я. – А откуда они их взяли? Им кто-то показал?
– Ну, – Светлана на мгновенье задумалась от прозвучавшего вопроса. Вероятно, ей самой он раньше в голову не приходил. – Они основатели, были первыми… Это их право – решать, как надо и как правильно…
Ответ казался мне расплывчатым. Поэтому я продолжил:
– Значит, выходит, паппинг можно танцевать только так, как они это делают?
Неожиданно Руслан звонко хохотнул, потер костяшками пальцев щетину на подбородке и, глядя мне в глаза, сказал:
– Представь себе, что ты приходишь в Большой театр и говоришь балеринам: эй, подвиньтесь, я буду тут свой, особенный балет танцевать!
При этом его лицо приняло комичное выражение, и все, даже я, рассмеялись.
– Кстати, – вдруг вспомнив и от этого став серьезной, произнесла Света. – Руслана пригласили сняться в рекламе «Кока-Колы» в следующий вторник. Если кто-то хочет, можно поприсутствовать на съемках, поддержать.
– Я могу поехать, – мгновенно отозвался Миха.
– У тебя же вроде учеба будет? – удивленно спросил я товарища.
– Нет, этот вторник у меня абсолютно свободен, – проговорил Миха, глядя на меня своими большими глазами.
Глава 11
Свет в зале погас, но громкий шепот, шиканье, шелест одежды, звуки хождения между рядами остались, став лишь немного тише.
– …И мы продолжаем наш конкурс «Юные таланты Юго-западного округа». Номинацию «Хореография: дети от 9 до 11 лет» открывает коллектив «Грация» с номером «Элегия».
Огласив очередной пункт концерта, ведущий, одетый в белую рубашку и синий пиджак в желтую полоску, ушел за кулисы. На сцену выскочили пять девочек в черных трико. Заняв свои позиции, они застыли, ожидая музыку.
Спустя мгновение заструились звуки фортепиано, и юные танцовщицы начали свое выступление. Я потер руками глаза. Шло уже второе отделение, номер сменялся номером, номинация следовала за номинацией, ведущий однотипно объявлял очередных конкурсантов. Но тех, кого я ждал, все не объявляли.
Несколько раз мне хотелось встать и побродить по пустынному, отделанному белым мрамором фойе Дома культуры.
Однако стоило только начать подниматься с мягкого откидного кресла, как закрадывалась мысль, что как только я уйду, так в это же время выступит коллектив «Инфинити», а я все пропущу и не запишу их номер.
На дверях у входа в зал висели белые листочки с программой, но надежды на них было мало, так как порядок выступающих постоянно менялся. Одни коллективы дописывали от руки, другие вычеркивали.
Олю я видел мельком. Она забежала в зал перед началом, легко чмокнула меня в щеку и сказала, что они пошли переодеваться и будут ждать своего выступления за сценой.
В этом кратком сообщении я сразу узнал строгий Элин почерк. Половина коллективов сидели в зале, смотрели концерт, и, как, вероятно, считал мой бывший тренер, отвлекались и теряли настрой.
Ох, Эля… После того, как я ей отправил сообщение, что не могу больше ходить на занятия, мы больше не виделись и не списывались. С той поры прошло больше полугода. Как теперь мне с ней говорить, как себя вести? Была бы моя воля, я бы ни за что не пошел на концерт.
Но Оля очень просила. Ей было важно, чтобы я увидел новую постановку моего бывшего коллектива, восхитился костюмами, которые шились все лето, и оценил результат многочисленных репетиций, из-за которых мы так редко виделись в сентябре.
Наконец их объявили, и я, с гулко бьющимся сердцем, включил запись видео на телефоне.
Коллектив «Инфинити» грациозно вышел на сцену, и стройные фигуры в бордовых широких костюмах из переливающейся на свету ткани замерли. Я сразу узнал Элю, Олю и других девчонок. Было несколько незнакомых мне лиц, в том числе высокий парень с бородкой. Послышались гулкие удары барабанов, и выступление началось. Рисунок сменялся рисунком, линии танцоров сходились и рассыпались, оставляя солистов, но через несколько тактов весь коллектив вновь собирался для общего синхрона.
Я как зачарованный смотрел на действо, испытывая восхищение от слаженной работы и сильной энергетики, словно упругой волной идущей от сцены.
Прозвучали финальные аккорды композиции, и весь коллектив замер на финальной точке. Послышались аплодисменты, выступавшие поклонились и поспешили за кулисы.
Только в последний момент в стильном парне с бородкой я неожиданно узнал своего товарища Семена, который раньше был так угловат и неуклюж и над которым добродушно подтрунивали в коллективе.
Как он изменился! Я почувствовал легкий, но довольно неприятный укол зависти. Правильно ли я сделал, что ушел из коллектива? Сейчас тоже бы блистал на сцене, все было бы просто и понятно. Эля бы давала связки, я бы их учил, и не было бы и следа тех размышлений и противоречий, которые мучили меня последнее время.
Кто-то легко тронул меня за локоть. Это была незаметно подсевшая Оля. Она еще не успела переодеться после выступления, и на лице оставался яркий сценический макияж. Ее широко открытые глаза, улыбаясь, внимательно смотря на меня.