Путь тени
Шрифт:
От этих слов Мати покраснела, словно он подсматривал за ней через щель полога. А Евсей даже не заметил этого. Продолжая спокойно глядеть ей прямо в глаза, он спросил:
– Так что, ты поговоришь с Шамашем?
– Прямо сейчас! – она поспешно двинулась в сторону полога.
– Мати, – удержала ее подруга,-мы совсем не хотели тебя торопить… Ты не обязана делать этого прямо сейчас… Ты вообще не обязана ничего делать, если не хочешь…
– Я хочу! – и это была истинная правда.
Она не просто спешила воспользоваться этим
Он не ждал ее, однако, встретив у своей повозки, не удивился.
– Ты… Ты не видел Ашти? – она сама не знала, почему спросила об этом, когда собиралась говорить совсем о другом. Просто… Нужно же было с чего-то начинать разговор.
– В снегах.
– Все-таки убежала? Одна? И ты отпустил ее? Она ведь такая маленькая, и… А что если на нее нападут несущие смерть? – если еще миг назад она думала совсем о другом, то теперь все ее мысли были заняты только волчицей, лишь ей одной.
– В снегах опасно, – признал он, однако при этом в его голосе не было и тени волнения, он продолжал звучать совершенно спокойно и ровно. – Но она не одна. С ней Хан. Он приглядит за племянницей.
– Да. И лучше, чем это мог бы сделать кто-то другой, – вынуждена была признать девушка, делая это, возможно, лишь потому, что меньше всего на свете сейчас ей хотелось спорить с Шамашем. Но стоило словам прозвучать, как она почувствовала некоторое успокоение.
"Ведь это Шамаш", – ее Шамаш. С ним она могла быть самой собой. Он понимает ее и никогда не сделает ничего, что причинило бы ей вред. И вообще…
– Я не должна держать ее на поводке, словно она – собака. Она – мой друг. А у друга не отнимают свободу.
Взглянув на девушку, он едва заметно улыбнулся. И Мати улыбнулась ему в ответ.
Ей стало спокойнее на душе. И вообще…
– Я уж думала, что заболела снежным безумием, – прошептала она.
– Ты плохо себя чувствуешь? – Шамаш тотчас посерьезнел.
– Нет, – поспешила успокоить его караванщица. – Просто… Мне было как-то не по себе. Последнее время… Все стали казаться такими странными… Не похожими на себя. И Ри, и дядя Евсей…
– Они изменились.
– Ведь это произошло не благодаря тебе? – для нее это было важным. Ее душа затрепетала в душе с новой силы при одной только мысли о том, что за всеми последними происшествиями стоял бог солнца.
– Нет, – качнул головой Шамаш.
Она ждала, что он добавит что-то еще, объяснит, скажет что-то вроде: "Я не считаю, что мечта исполняется к благу. Потому что люди в своих мечтах по большей части безумны". Или: "настоящая мечта не может исполнится. Ибо тогда она перестанет быть мечтой. Значит, то, что исполняется – и не мечта вовсе". Но небожитель молчал, глядя куда-то за горизонт. Он казался задумчивым, даже больше, чем обычно.
– Тебе тоже не нравится это место? – спросила она, по-своему поняв его молчание и настороженный взгляд.
– Здесь есть что-то особенное, не похожее на все, что мне встречалось прежде…
И снова никаких объяснений, ничего вроде: "Здесь опасно", или, наоборот: "Впрочем, в этом нет ничего страшного…" Он был и на тропе каравана, рядом с ней, и где-то далеко.
"Как обычно, – Мати тяжело вздохнула. Нет, она понимала, что бог солнца не может думать лишь об одном маленьком клочке земли, когда Его заботам вверен весь мир, все мироздание. И, все же, ей было немного обидно. Чего она хотела? Всего лишь, чтобы, говоря с ней, он смотрел ей в глаза, был только с ней, а не где-то еще…
– Он такой же, как всегда…" -Знаешь, – глядя на него, осторожно начала караванщица, – все почему-то решили, что ты – Хранитель, а не… – она проглотила конец фразы, не в силах произнести то, что в ее вере казалось кощунственным, богохульством.
– Я не Хранитель…
– Конечно! Ты… – она уже собиралась сказать – "Бог", но тут ее собеседник вдруг покачнулся, рывком поднял руки к голове, сжал виски.
– Что с тобой? – метнулась к нему девушка. – Тебе плохо? Я позову Лигрена!
– Не надо.
Хотя остановивший ее голос и звучал тихо, еле слышно, но от него исходила такая сила, что Мати не осмелилась возражать. Она лишь подошла к нему поближе, осторожно коснулась локтя.
– Я могу тебе помочь? – ей так хотелось сделать хоть что-нибудь для него, хоть какую-то малость.
– Не беспокойся, малыш, – он оторвал руки от лица, которое в первый миг, когда девушка его увидела, показалось настолько отрешенным, словно было всего лишь ледяной маской. – Я просто устал.
– Ты мало спишь… – вернее было бы сказать – "Вообще не спишь". Действительно, он как будто избегал мир сновидений, так словно тот край был придуман не госпожой Айей, а этим жутким Лалем. Мати знала, каково это – не спать не одну ночь, не две, а несчетное множество ночей подряд. – Из-за этого болит голова. А когда дремлешь на ходу вообще мерещится всякое… Шамаш, тебе надо отдохнуть. Ты сам говоришь, каравану сейчас ничего не угрожает…
– Сон… Последнее время я слишком много думаю о нем… – проговорил тот, чьи глаза вновь смотрели в никуда. – Порой я даже забываю, что явь, а что сон…
– Так бывает… Отец часто повторяет: "Каждый спит ровно столько, сколько ему нужно. И если для одних это краткий миг, для других – вся ночь, а для третьих может быть и целый переход…" Шамаш взглянул на нее. И когда Мати заглянула в глаза повелителя небес, ей вдруг показалось, что Он не узнает ее.
"Великие боги! – ужас обжег ее душу нещадным холодом. – Неужели Он… Неужели Он возвращается в свой бред?" -Шамаш! – вскрикнула она, моля Его развеять все ее страхи и сомнения.