Путь тьмы 2
Шрифт:
— Приветствую доблестного генерала имперской армии, — чуть резче, чем следовало бы, ответил Харшшаан.
— Доброго тебе здравия, отмеченный Матерью, — склоняясь в реверансе, который сделал бы честь многим придворным дамам, проговорила девушка.
«Какой выговор»! — не смог не отметить ее великолепный всеобщий Китарион.
— Доброго с-сдравия тебе, ис-свечный. — А вот акцентом первого визиря можно было, пожалуй, пытать пленников.
Впрочем, это сейчас не имело значения. Китарион прекрасно понимал, что его доблестные гости пришли отнюдь не только для демонстрации
— Я не могу не восторгаться военной мощью нашего доблестного союзника, — пафосно продекламировал халиф, — стоя на городских стенах я в немом восторге наблюдал за тем, как железные легионы возрожденной Империи Таараш искореняют вражескую скверну, как они, точно нож сквозь масло проходят через вражьи ряды, неся тем смерть и погибель…
Он говорил и говорил, один цветистый оборот уступал место другому и этой череде славословий, столь плотной, что у Китариона не было не малейшей возможности вставить слово, казалось, не было конца и края. В этот миг он поблагодарил Мать за знакомство с Инуче — без уроков, данных болтливым шаманом, кольценосец, наверное, не сумел бы сохранить на лице нейтральное выражение.
«Кажется, когда он предстал пред троном владыки, говорил короче и по существу», — мысленно пробурчал Китарион, сохраняя на лице величественно-доброжелательное выражение. — «О Великая Мать, ну когда же халиф, наконец, заткнется»!
Как ни странно, но конец цветистому трепу положила сестра халифа.
— Генерал, — неожиданно заговорила она, оборвав брата едва ли не на полуслове, — прошу простить мою неучтивость, но я не успела представиться. Шшайра Восхитительная дочь Шшиира к твоим услугам.
«Ага. Вот, значит, у кого из этих двоих имеются яйца», — подумал Китарион, принимая руку, протянутую для поцелуя и учтиво обозначая его, естественно, не касаясь чешуйчатой кожи. — «Ну и когти, не хотел бы я получить ими по горлу», — отметил генерал автоматически.
Действительно, лакированные и украшенные изящными орнаментами когти сестры халифа выступали вперед на добрых полфаланги, и были заострены, точно бритвы.
В принципе, не удивительно, что все лиоссцы стреляют из луков только в специальных перчатках. Даже очень хорошая тетива не выдержит такого.
Разогнувшись, генерал приветливо улыбнулся собеседнице:
— О какой неучтивости может идти речь, о прекраснейшая из дев. Это, скорее моя вина, что я не узнал ваших имен, — он повернулся к магу и вопросительно взглянул на того.
— Ришшит Сумрачный, — коротко ответил лиоссец, все внимание которого было сейчас сосредоточено на гоблине. — Немного я встречал колдунов, способных в пустыне потягаться на равных с певцом песка.
— О, могучий слишком добр к слабому и жалкому Инуче, да, да, — довольно осклабился верховный шаман гоблинов, — немногие могут в одиночку противостоять сразу троим певцам песка, да, да.
Лиоссец мрачно покачал головой.
— Когда мы начинали, нас было четверо. Я, еще один мастер, и два ученика. Они не пережили осады.
— О… — сокрушенно вздохнул гоблин, — ничтожный и глупейший Инуче смиренно
Лиоссец удивлённо посмотрел на гоблина — он явно не встречал раньше таких существ, но затем пожал плечами и произнес одно слово:
— Война.
За это слово уцепилась сестра халифа, которая, совершенно неожиданно, без долгих дипломатических экивоков, спросила:
— Кстати о войне. Генерал, что ты планируешь делать с двумя пленниками?
Она не стала уточнять, с какими именно — все и так было понятно. И все же, эта прямота немного сбивала с толку. Хотя, с другой стороны, на честный вопрос Китарион всегда предпочитал давать честный ответ:
— Доставлю его вместе с остальными в Зантриан, там запрошу дальнейших распоряжений владыки.
— А тириомаль? — тотчас же уточнила девушка.
— Увы, даже после войны Реставрации этих древних сокровищ у Империи до обидного мало, — притворно вздохнул Китарион, который сейчас был просто счастлив из-за этого, ведь не ему придется решать столь сложный вопрос, как будущее пленников, — мы отправили ворон и гонцов, но пока те доберутся до Жемчужины Востока и владыка получит мой отчет через наместника, пройдет какое-то время.
— Стало быть, — в разговор наконец-то включился оттертый в сторонку юный халиф, — вы планируете возвращаться? Как скоро?
Китариону не понравился ни его тон, ни его вопрос, но он не подал вида, и постарался ответить максимально нейтрально:
— Думаю, с рассветом. Отряды преследования должны вернуться, солдаты — отдохнуть, да и помочь вам с восстановлением ворот, возможно, будет нелишним.
Последнего говорить все-таки не стоило, но он не сумел отказать себе в маленькой радости намекнуть собеседнику на то, что, вообще-то говоря, без армии Империи Таараш тот бы сейчас здесь не стоял.
Намек явно был понят всеми гостями, потому как зрачки их моментально сузились, превратившись в едва различимые щелки.
«Злятся, наверное», — улыбнулся Китарион.
Ответ, однако, удивил его.
— Что ж, могу только пожелать моим союзникам счастливого обратного пути и извиниться за то, что не в состоянии устроить пир, достойный победителей, — произнес халиф таким тоном, будто ответ Китариона и его шпилька не относились к нему вообще никак.
— Благодарю, халиф.
— Могу я попросить об одном одолжении? — неожиданно проговорил лиоссец.
— Конечно. Я исполню его, если смогу, — с легким недоумением в голосе ответил Китарион.
— Моя сестра давно мечтала увидеть столицу Империи Тьмы. Может ли она отправиться в обратный путь вместе с твоей армией, извечный?
Китарион всегда считал себя человеком, наделенным стальной выдержкой, но даже он едва не открыл рот от удивления и, судя по тому, как позади шумно вдохнул Кштиритион и охнул Инуче, их эта просьба также застала врасплох.
«И в чем тут подвох»? — лихорадочно размышлял Китарион, пытаясь придумать, как бы половчее отказаться от навязанного общества родовитой лиосски. — «Эти змеи определенно готовились к отказу, а потому, брать ее с собой нельзя, но… Проклятье, а как послать их подальше-то? А никак»!