Путь в Селембрис
Шрифт:
От словоохотливого селянина они узнали, что с некоторых пор в городе стало нехорошо. Воровства стало много. Дома горят ни с того, ни с сего. Разоряются люди и уходят. Скот подыхает. А посреди главной площади теперь болото.
Новости были и впрямь интересны. Друзья переглянулись. Не от того ли трактира всё пошло? Неужели, город захвачен нечистой силой? И они погнали коней.
Центральная площадь представляла собой огромную и глубокую яму, заполненную грязью. Она образовалась на месте
На городском базаре торговля шла, но какая! Вместо весёлых палаток и резных деревянных будок торчали покосившиеся, наспех сколоченные ящики. Не было ни зазывал, ни богатых купцов. Не продавали бублики и пряники, не зазывали на блины. Не разносили в лотках пироги. Зато сидели какие-то мрачные личности, разложив перед собой гнилой и тощий товар. Вместо флагов на шестах болтаются грязные тряпки.
Люди шли, не отвечая на приветствия. Только хмуро огрызались, когда их о чем-то спрашивали.
Вот и тот трактир, где Лён увидел Натинку. К их удивлению, это место выглядело очень привлекательно. Нет грязи у дверей, весело дымится труба, доносятся вкусные запахи. Двери не успокаиватся — только и хлопают, впуская посетителей. Навстречу входящим вываливаются пьяные в дым мужики. Горланя песни, они тащутся по улице.
Друзья, переглянулись и решились войти. Их сразу охватил гвалт и дым. В кабаке плясали, дрались, орали.
Не сговариваясь, друзья закрыли левые глаза ладонями и тихо шепнули:
— Лир'от.
Картина не изменилась. Всё те же люди. Голосят пьяные девицы, пытаясь плясать на столах. Зато хозяйка сильно изменилась. Вместо пышной толстухи за стойкой суетилась порядком пожелтевшая особа. Она обтощала и стала похожа на кочергу. Зато глаза у неё блестели, когда она скидывала в ящик деньги. И снова торопливо наливала пиво.
— Как дела, хозяюшка? — солидно спросил Паф, приближаясь к прилавку.
— Ох, дела лучше некуда! Не желаете покушать свежайшей баранинки? Или балычка?
Говоря всё это она выставляла на стол грязные тарелки с чем-то невообразимо вонючим, по виду похожим на гнилые потроха. Паф с Лёном переглянулись. А что же это так вкусно пахло на улице?
— Мне, мне балычка! — заторопился к столу новый посетитель. Бросил деньги на стол и с аппетитом принялся уминать вонючие кишки.
— Пива, хозяйка! — крикнул он, не отрываясь от увлекательного занятия.
— Слушаю, родимый! — заторопилась она и налила из бочки грязную воду.
— Да они все под заговором! — воскликнул уже на улице Паф.
— Тебе виднее. — пробормотал Лён. — Ты лучше меня разбираешься в магии.
Они ехали по улице, не зная, что можно тут найти. Кони брезгливо переступали копытами, то и дело норовя
— Давай убираться отсюда. — наконец, проронил Лён. — Всё равно ничего тут мы не выясним.
И они уже хотели припустить галопом, как на глаза им попалась бедная старушка, просящая милостыню на углу. Никто не подавал ей. В лучшем случае проходили мимо молча. А другие раздражались:
— Самим нечего жрать, скоро ноги протянем!
Паф спешился и положил в пустую кружку монетку. Это было серебро из того, что дал им Гонда. Нищенка удивлённо посмотрела на всадников.
— Серебро? Откуда? В этом городе больше нет серебра. Только медяки.
Она встала и подошла к друзьям.
— Вы нездешние, сразу видно.
— Бабушка, а что тут происходит? — спросил Лён.
— Точно, нездешние. Здешние сказали бы «старуха».
Лачужка старушки находилась у самой городской стены. Прилепилось бедное жилище к засохшей берёзе. Низенькая дверца болталась на одной петле, внутри темно и холодно.
— Сами не знаем, что случилось. — рассказывала старушка. — Всего несколько месяцев назад было всё, как всегда. Потом отчего-то стал таять снег на улицах, а вода никуда не уходила. Первой провалилась главная площадь. Потом сразу несколько домов ушли в землю. Потом начались пожары. А далее стали пропадать люди. Уйдут из дому и не вернутся. Да всего и не пересказать. Только думаю я, не обошлось тут без ведьмака. Есть в нашем крае один такой чёрный. Живёт один в лесу. Ну, ходили к нему за наговорами, за зельями. Не оттуда ли, я думаю, вся погибель и поползла на наш город?
Не слишком много она им сказала. Но, возможно, этот чёрный и есть тот, кто увёл у трактирщицы девочку-прислугу, принцессу Натинку.
— А каковы глаза у него, бабушка? — спросил Лён.
— Каковы глаза? Да кто же знает, добрый человек? Разве кто в своём уме посмотрит ведьмаку в глаза?
У края леса они отпустили коней. В случае надобности достаточно только выйти на открытое место и свистнуть, как научил их Гонда, и кони явятся.
Скакуны взвились над землёй, тонко заржали и, как два белых вихря, взметнулись вверх и пропали в воздухе. А Лён и Паф направились вглубь леса. Туда, где по приблизительным описаниям должно таиться логово ведьмака. У них не было никакого плана. Там видно будет.
Лес не был похож на тот, что был во владении Фифендры. Ранее они считали, что место, где они провели так много дней с лесной колдуньей, полно страхов и опасностей. Кошмарное Дёркино болото и его моховые жабы казалось верхом ужасного. Теперь оба поняли, что ни болотные огни, ни угрюмые лешие в лесу, ни кикимора и вполовину так не страшны, как этот лес. Всё в нём было тихо. Никто не дышал в спину, никто не стонал из дупла перекорёженной от старости ивы. Не булькало болото, испуская метановые пузыри.