Путь в стаю
Шрифт:
Едва таррок начал подминать под себя свою жертву, я прыгнул вперёд. И пусть моя масса не идёт ни в какое сравнение с массой гуманоида, ещё и закутанного в инопланетную броню, зато инерция удара в прыжке, с коконом полей от стопы до икры, свели на нет всё его преимущество. От удара в макушку жабомордый отлетел назад, выпустив почти уже оприходованную добычу. Рыжая этим тут же воспользовалась, и, не дожидаясь дальнейшего развития событий, поспешила скрыться за моей спиной — сначала ползком, а после очень даже резвыми прыжками.
Тварь тем временем отошла от удара и ринулась брать реванш. Двигалась она совершенно бесшумно, не говоря уже о голосе.
Скоротечный обмен ударами — разорвать дистанцию. Снова сшибка, на этот раз тварь получила от меня удар в район солнечного сплетения сложенными замком ладонями. Таррок покачнулся, и мне этого хватило, чтобы вбить усиленный пеленой удар под колено. Тварь начала заваливаться, но в последний момент выпростала левую руку. Я успел блокировать, но откуда-то пришёл новый удар. Меня отбросило на добрый метр в сторону, благо, пелена предохранила от последствий страшного удара. Я лихорадочно переводил взгляд с рук твари на её ноги, одновременно пытаясь вспомнить нюансы ощущений. Рука. Да, это была вторая рука! Но как? Я же был сбоку, ему мешал ударить собственный корпус! Хотя, если провернуть руку в плечевом суставе… Надо быть осторожней, он не человек. Наша игра тут же возобновилась, на этот раз «подачей» таррока.
Игрались мы минут десять, Высшая даже заскучать успела, но мне было реально интересно, манера боя гуманоида рвала все наработки и шаблоны. Он мог бить из позиций, недоступных человеку, свободно выворачивая в суставах свои руки и ноги. Это потребовало от меня повышенной осторожности и новой тактики. Приходилось контролировать куда больше потенциальных направлений атаки — сознательно контролировать, что только усложняло работу, ибо рефлексы часто приходилось отодвигать на второй план. Я увлёкся, и игрался бы и дальше, но в бой вступили новые участники. Три облачённые во всё чёрное тени метнулись к твари. В воздухе распластались шлейфы поблескивающих разрядами волос, сверкнули встающие на боевой взвод импланты — и три валькирии, с методичностью вентилятора, принялись шинковать таррока.
Девочки управились быстро, всего за десяток секунд. Конечно, они её не уничтожили, тварь была искусственной, и по-настоящему убивать её не было необходимости. Просто в какой-то момент управляющие системы таррока посчитали, что с него хватит, и изобразили его гибель. Вновь обошлось без внешних спецэффектов. Гуманоид вдруг осел под нашим напором на пол, и в одно мгновение из грозного противника превратился в безобидную кучу… чего-то зелёного. Казалось, он словно сложился внутрь себя, настолько биомасса на полу отличалась от туши монстра до «гибели». Мы же замерли над поверженным противником, тяжело дыша, пытаясь охватить взглядами всю картину «побоища». Однако любопытные взгляды девчонок нет-нет, да соскальзывали на меня, а уж мои — и вовсе прикипели к их ладным фигуркам, особенно манящим в свете недавнего побоища. Их грудки так мило вздымались… Глазки так задорно блестели… Волосы так эффектно обволакивали тела эдакими саванами победителей…
Валькирии показались мне смутно знакомы — не иначе, начали подходить Старшие с Дня Памяти. Девочки дисциплинированно выполнили наказ Верховной, и теперь желали получить вожделенную добычу. Они уже предвкушали отличную игру, так что её нестандартное начало пришлось им явно по вкусу. Но тут кошек ожидал небольшой облом. Пока мы так переглядывались, дружно упиваясь важностью момента, на моей руке повисла рыжая вертихвостка. Цепко оплела её своими ладонями, вжалась крупной упругой грудью, так что меня аж в жар бросило от нарочитой горячности юной снежки.
— Ну как? Завалили? — поинтересовалась Киса, больше констатируя, чем спрашивая.
Впрочем, заговорила она не ради самого разговора, а чтобы предупредить валькирий, что этот самец занят. Те отозвались весёлым фырканьем — одно слово, Старшие. Не удивлюсь, если им не впервой учить молодых да ранних девчонок; у самих небось таких соплюшек хватает.
— Скорее, нашинковали, — усмехнулась Милена, поблескивая на нас взглядом из-под кустистых бровей. — Леон, а ты не хочешь извиниться перед девочкой?
— Извиниться? — не понял игру шебутной валькирии.
— Ну мы-то ладно, мы тебе помогали, чтобы сильно не подвис на танцульках с этой милой зверушкой, а вот девочка… Ты же ей такой интим испортил! Как ты вообще мог?! Как у тебя только совести хватило?!
— Иди ты, Ми! Вот сама бы и кувыркалась с этой «зверушкой», — рыкнула недовольная снежка из-под моей руки.
— Нет, не в Ри ты пошла… Помню, твоей маме понравилось, — не сдавалась брюнетистая оторва. — Она так его драла! Сначала, правда, хорошенько порезала, потом связала, ну а после попользовала — на своих, так сказать, условиях. Ну и мы с Лисой немного помогли… И порезать, и связать, и попользовать… Весело тогда было! Над нами потом вся стая подшучивала: мол, своих котов на неведому зверушку променяли… Пошли, что ли, ещё одну тебе найдём? А?
Рыжая попыталась броситься на Милену, но я удержал. Сбил с броска, крепко прижал к себе, зарылся лицом в шелковистую, пьяняще пахнущую макушку. И девочка вмиг забыла о Ми, о тарроке, об экспозиции… Вся приникла ко мне, вжалась, головку к груди прижала — подлинная идиллия. Со стороны. Если не знать, что в моих руках убеждённая республиканка, предпочитающая иметь мужчин на собственных, далёких от идеалов внешников, условиях.
Но когда девочка подняла на меня глаза, все дурацкие мысли вылетели из головы. Я полностью растворился в этих зеленющих прожекторах, которые, казалось, насквозь просветили мою душу, разгоняя своим светом любые сомнения и ошмётки недоверия. Не в силах совладать с одолевающей меня звенящей нежностью, порывисто прижал к себе эту девочку.
Ну нельзя же быть так на неё похожей!.. В этот момент я с кристальной ясностью ощутил, насколько она пошла в мать. Даже нрав, который сейчас прятался где-то в бездне этих глаз, в тени излучаемого ими света — был её, моей валькирии. И отличие-то всего, что не такая расчётливая, не такая опытная! Впрочем, опыта меня стреножить ей было не занимать.
— Леон, я тебе благодарна безмерно, — проговорила рыжая, вся лучась обезоруживающей улыбкой. — Хочешь, я тебя немного поблагодарю?