Путь в Вальхаллу
Шрифт:
– Поддерживать все составляющие на одинаково высоком уровне, – продолжал Слава, – человеку, как правило, не удается – ну, нельзя за одну короткую жизнь заработать богатство, и при этом сохранить здоровье (как физическое, так духовное), найти любовь, создать полноценную семью, не предать друзей… короче, понимаешь, да? Поэтому приходится расставлять приоритеты, и каждый делает это по-своему. Один выбирает богатство, жертвуя, к примеру, здоровьем или семьей. Другой, ради любимого человека бросает престижную работу или подрывает здоровье. Третий ведет здоровый образ жизни и плевать ему на все
Наташа тут же попыталась расставить свои «приоритеты», но не смогла определить их четких границ – желания смешивались, перетекая из одного в другое.
– Это красивые теории, – она вздохнула, – ты лучше объясни… ну, как говорят американцы – если ты такой умный, то почему такой бедный?
– О!.. – Слава поднял палец, – потому что, исходя из вышесказанного – кто определил, что умный обязательно должен быть богатым? Умный – это тот, кто делает себя счастливым.
– Я возьму сигаретку, – Наташа потянулась к пачке, так как сделанный вывод поверг ее в шок. Ей не столько хотелось курить, сколько требовалось время, чтоб примерить новую формулу к себе, – с тобой мне почему-то хочется курить. Не знаешь, почему? – она наклонилась к протянутой зажигалке, – наверное, ты на меня дурно влияешь.
Слава наблюдал за ней с ироничной усмешкой, и Наташа поняла, что никакие «лирические отступления» его не обманут.
– У меня, наверное, приоритеты стоят не так, как надо, – она задумчиво смотрела на струйку дыма, уплывавшую в приоткрытое окно, – я, вот, богата… ну, благодаря отцу естественно, и тьфу-тьфу-тьфу, здорова. Но родных людей у меня нет, кроме отца, с которым мы и то далеко не всегда понимаем друг друга; с любовью, сам знаешь, что получилось… да и не любовь это была, а так; и с душевным покоем напряженка – вечно сама не знаю, чего хочу. Но так уж сложилось. Меня все это, мягко говоря, не совсем устраивает, но менять деньги и здоровье на все остальное я тоже не хочу. И что делать?
– А проблема в том, что приоритеты расставляются в том возрасте, когда человек не может реально оценить ни своих истинных желаний, ни своих возможностей – за него их расставляют, либо родители, либо обстоятельства, и он привыкает к существующему положению вещей. Поэтому второй закон судьбы гласит – научись жить с тем, что выбрал.
– Постой! – испугалась Наташа, уже начавшая проникаться новой теорией, – то есть, если изначально ошибся с этими долбаными приоритетами, то все – счастья не будет никогда?
– Так есть еще третий закон – смена приоритетов реализует и другую судьбу. Все очень просто, только нельзя переставлять их каждый день, а то ж человеку свойственно желать всего, побольше и сразу. У меня, к примеру, сначала, как у всех, приоритеты расставили родители и, как у всех, не угадали; потом попыталась приложить руку жена…
– Кстати, – бестактно перебила Наташа – тема жены ее давно интересовала, и ради этого, она готова была пожертвовать даже самыми умными теориями, – расскажи мне о жене.
– О Таньке? – Слава даже удивился, – а чего о ней рассказывать? Или
– Но ты любил ее?
– А что значит любить? – Слава в упор уставился на Наташу, и та покраснела. Правда, в полумраке салона этого не было видно, но сама-то она чувствовала, как вспыхнули щеки.
– Я не знаю, – чтоб не выдать себя, она затянулась, прячась в облачко дыма.
– А что ж спрашиваешь, неизвестно о чем? – Слава засмеялся, но взгляд не отвел, и Наташа, словно привязанная, тоже не смела отвернуться.
– Наверное… – тихо произнесла она, – это когда одному человеку плохо без другого…
– Нет, не так, – Слава покачал головой, – когда одному плохо без другого – это влюбленность, а любовь – это когда одному человеку хорошо с другим, чувствуешь разницу? – неожиданно он взял Наташину руку – просто взял, но этого оказалось достаточно, чтоб девушка придвинулась ближе. Через секунду сигарета полетела в окно; их губы сомкнулись, а глаза закрылись. Исходя из конструкции салона, целоваться было не очень удобно, но Наташа не ощущала этого – она вцепилась в Славину куртку, а дальше ее губы уже словно жили отдельно от остального тела.
…И даже прикольно, что у него такой горький язык… Это, наверное, никотин… но мне хорошо с ним!.. И что это значит? Он же говорил… Наташа, сколько могла, сдерживала дыхание, но, как бы ей не хотелось, бесконечно это не могло длиться. Она выдохнула, стыдливо пряча лицо…
– Ты не сходишь с ума? – прошептал Слава.
– Может быть… но мне хорошо с тобой… а тебе?
– Пока мне было плохо без тебя.
Если честно, все прошедшие дни Слава даже не думал о своем «работодателе» и о том, как ему без нее, но все познается в сравнении, и в результате сравнения, сделанного только что, он понял, что ему, действительно, было плохо.
– Поезд через пятнадцать минут.
– Что?.. – Наташа подняла голову. Она уже забыла, зачем они приехали, а когда сообразила, чуть не рассмеялась, ведь поезд изначально был лишь предлогом, который она ловко придумала, – а ну его… – Наташа мечтательно прикрыла глаза, – поехали домой… там никого нет…
– Ты, точно, не сходишь с ума?
– Должна же я хоть раз за двадцать лет сойти с ума! – она улыбнулась так, что Слава наконец-то смог представить ее томно потягивающейся в утренней постели, – ты, вот, веришь в судьбу, – продолжала Наташа, неизвестно к чему, – а мой отец верит в Бога – я совсем недавно узнала. Как ты думаешь, это одно и то же?
– Я думаю… – наверное, ответ имел для нее какое-то значение, и Слава попытался сосредоточиться, – судьба – это то, что мы уже подкорректировали, в сравнении с божьим замыслом.
– Тогда, – Наташа ласково провела по его щеке, – если Бог нас познакомил, да еще в новогоднюю ночь, наверное, у него должен был быть какой-то замысел, правда? И мы ведь имеем право его подкорректировать? Он ведь не будет против? – поскольку Слава растерянно молчал, она стукнула кулачком по коленке, – ну, поехали же отсюда! Чего ты ждешь!