Путь воина (Боевые роботы - 2)
Шрифт:
– Теперь стакан выпит.
– А я не пьян, - горько пожаловался Эйден.
– Ты сегодня дежуришь.
– Тем более я...
– Пытаешься иронизировать, воут?
– Ут. Ты хорошо это знаешь.
Эйден покосился на Жеребца. Рука его сжимала пустой стакан, как будто с помощью волшебства сосуд мог наполниться опять.
– Ты, вижу, любишь иронию. Это все из-за твоего тайника с книгами.
Повернувшись к Жеребцу, Эйден поднес палец к губам.
– Я думал, ты понимаешь, - прошипел он.
– Ты никогда не должен упоминать здесь - ну, ты знаешь, о чем
– Конечно, помню. Но я простой "вольняга". В социальном отношении мы легко скатываемся вниз.
Эйден отрывисто рассмеялся.
– Ты напрасно пытаешься меня успокоить.
Откуда-то из-за спины Жеребца донесся голос Баста:
– Нет, но если ты хочешь, используй гаечный ключ.
Окружающие воины прямо-таки взревели от хохота. Эйден не расслышал, что там болтал вконец обнаглевший Баст, судя по последней фразе это было что-то свеженькое. Баст регулярно использовал все новые и новые шутки, все они были глупыми и злобными, причем в них всегда поливались грязью почему-то только вольнорожденные.
Эйден заметил, что Жеребец напрягся и приготовился обернуться и бросить Басту ответное оскорбление. Эйден прекрасно понимал Жеребца. Но Каэль Першоу отдал подразделению Эйдена специальный приказ - прекратить драки. Эйден подозревал, что его подчиненные нанесли вернорожденным слишком много поражений, и Першоу использовал свою власть, просто чтобы предотвратить дальнейшее нанесение ущерба. Вообще-то, с тех пор как Эйден прибыл на Глорию, Першоу регулярно аннулировал приказы Эйдена и поощрял вернорожденных, когда те его оскорбляли. Только после того, как нескольким особо ретивым задирам хорошенько попало, Першоу установил суровое наказание за любое рукоприкладство. Но, кто бы ни начал драку, полковник всегда становился на сторону вернорожденных и при этом еще утверждал, что, только исполняя его небеспристрастные решения, можно держать войска в боевой форме.
Эйден встал и покачал головой, желал остановить Жеребца. Тот просто закипел.
– Мы обещали не ввязываться в драки, - мягко напомнил Эйден.
– Ты обещал.
– Я говорил от лица всего звена, воут?
Жеребец с неохотой признал его правоту:
– Ут. Но мы выглядим дураками, и...
– Ничего. Со временем мы докажем свое преимущество.
Глаза Жеребца сузились.
– Что случилось, Хорхе? Было время, когда никакой командир базы не мог помешать тебе отомстить за оскорбление. Совсем недавно ты бы сам первый полез в драку. Да пятеро валялись бы уже на полу, прежде чем кто-нибудь еще...
Эйден улыбнулся.
– Я ценю твою веру в меня, Жеребец. По-твоему, я выгляжу как герой Предания. Но я должен защищать звено от...
– Не нужно нам такой защиты. Мы не станем никого страшиться из-за...
– Страшиться?
– переспросил Эйден, все еще улыбаясь.
– Где ты откопал это слово?
– Как-нибудь тоже умею читать. Ты все время оставляешь свои книги, и...
Улыбка исчезла. Эйден одарил друга свирепым взглядом.
– Я уже говорил тебе, что не надо о них упоминать.
Жеребец покраснел.
– Извини. Но, как бы то ни было, я знаю это слово. Странно, почему оно тебя не разъярило.
– Во-первых, оно кажется слишком смешным, когда слышишь, как кто-нибудь его произносит. Во-вторых, я понимаю, почему ты так сказал. И это может показаться странным, но я согласен с тобой. Мне самому непонятно, почему я так пассивен. Как бы мы себя ни вели, Каэль Першоу отыщет еще тысячу способов дискредитировать меня и все наше звено. Я бы сказал так: Спор Благородных будет проигран, какой бы хорошей ни была наша заявка, кем бы ни был наш противник, как бы мы ни бравировали, зная о его численном перевесе... Что тебя рассмешило, Жеребец?
– Бравировать. Еще одно твое словечко. Может быть, это - ну, ты понимаешь, - это нам и мешает?
– Нет, дело в старом предубеждении против нас. Иногда кажется, что у нас просто нет... ты опять улыбаешься. Опять что-нибудь не то сказал? Эйден усмехнулся.
– Нет. Хотя, по-своему, да. Ты сказал "нас". Ты все время говоришь о себе, как об одном из нас, тогда как на самом деле ты родился...
На этот раз Эйден легонько пнул Жеребца по коленке. Никогда еще не случалось, чтобы за такой короткий промежуток времени его друг наговорил столько лишнего. Вероятно, Жеребец уже влил в себя не меньше трех огнефиров, прежде чем прийти в комнату отдыха.
– Я теперь один из вас, - сказал Эйден.
– Мое происхождение ничего не значит. Уже слишком долго мы служим вместе, сражаемся вместе, вместе бьем морды наглецам. Я бы никогда не смог вернуться, - он обвел взглядом комнату, чтобы убедиться, что никто не подслушивает, - вернуться к положению сиба, к чванству вернорожденных. Ты понимаешь?
Жеребец кивнул.
– Хорошо. А теперь давай отсюда уйдем, пока мы не задохнулись от вони этих вернорожденных.
Они пошли прочь от стойки. Жеребец двигался впереди. Эйден же из осторожности решил тихо проскочить мимо Баста и его компании, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания.
– Командир звена Хорхе, - раздался вдруг насмешливый голос Баста.
– Командир звена Баст.
– Я надеюсь, что вы не обиделись на наши маленькие шутки.
У Эйдена уже готова была сорваться с языка брань, но он сдержался и спокойно проговорил:
– Я не слышал ничего для себя обидного.
Баст повернулся к окружавшим его воинам.
– Вы видите? Они тоже понимают, что такое каста.
– Я понимаю, что я воин.
Улыбка слетела с лица Баста.
– Я не это имел в виду. Я имел в виду, что вы вольнорожденный и поэтому генетически второсортны: ваши гены соединил случай. Вы не согласны?
– Вся наша жизнь состоит из случаев. А также из возможных достижений.
– Опять я не это имел в виду. Я хотел сказать, что лучших воинов создают, используя научно разработанные методы: для этого соединяют гены великих воинов и получают сразу много детей. Все дети обладают прекрасными наследственными качествами, и потому их называют вернорожденными. Любой другой способ получения детей основан на чистой случайности, и в результате получается жалкое количество генетически неполноценных "вольняг". Превосходство вернорожденных логически доказано, воут?