Путь воина - путь к смерти

Маслов Алексей Александрович

Сандзюро не видел, что происходило с могучим воином. Зато прохожие, следовавшие в этот ранний час мимо моста, на котором стояли два человека, были поражены. Сначала один из них - невысокий и субтильный, но с удивительно спокойным лицом - неумело поднял меч над головой. Другой человек - могучий самурай - усмехнулся, затем лицо его окаменело. Он подвел меч к груди противника и намеревался одним резким уколом в сердце закончить поединок. Но внезапно что-то остановило его. Будто он споткнулся, словно какая-то сила не давала ему двинуться вперед. "Этот слабак поднял меч над головой - лишь большой мастер позволит себе это, даже я не рискую принимать верхнюю позицию, - пронеслось в голове у самурая.
– Он закрыл глаза! Каким удивительным покоем веет от него, кажется, он не только не боится меня,

но вообще не замечает!" Через несколько мгновений воин почувствовал, что сама фигура Сандзюро теряет четкие очертания, расплывается, будто подрагивает в жарком мареве, хотя жара еще не началась. Он словно уходил в другой мир! Исчезал из мира нашего, обычного. Перед ним стоял уже не маленький мастер чайной церемонии, но находился какой-то светящийся круг, от которого веяло блаженством, удивительной, мудростью и необоримым могуществом.

Самурай был великим воином, и он умел ценить мастерство. Более того, он вдруг понял, что впервые столкнулся с таким мастерством, которое просто выходит за рамки его понимания, которое вообще не принадлежит этому миру. Он резко развернулся и первый раз в жизни бросился бежать.

Когда Сандзюро довел внутри себя чайную церемонию до конца, он открыл глаза и удивился: никого не заметил перед собой. Неумело вложил меч в ножны и зашагал домой. Он так и не понял, что произошло.

ПУТЬ ВОИНА -ПУТЬ СМЕРТИ?

"Под Путем воина понимается смерть"

Часто ли мы задумываемся над тем днем, когда уйдем, когда покинем этот суетный мир? Самурай думал над этим всегда, он всегда готовился к уходу и фактически был готов к нему с самого раннего возраста. Но надо было еще уметь покинуть этот мир, а этому следовало тщательно и долго обучаться, готовя свой дух к "истинному уходу".

Самурай при жизни учился умирать, учился постоянно и напряженно. Он знал, и как умереть, и когда умереть. Еще мальчиком он узнавал, какую боль испытывает человек, вспарывая себе живот, и он десятилетиями готовился пережить ее - пережить с легкой улыбкой на лице. "Хагакурэ Бусидо" учило: "Смерть посещает нас всех: великих и малых. Смерть настигает вас, не считаясь с тем, подготовились вы к ней или нет. Но все же люди готовы к самому факту смерти. Однако вы склонны думать, что переживете всех. Эта мысль вводит в заблуждение и вас, и других. Смерть подкрадывается к вам, прежде чем вы об этом узнаете. Встречая смерть, будьте уверены в том, что вы встречаете ее в полной готовности".

Вот она - основная суть закалки духа самурая: "встретить смерть в полной готовности". Самурай тщательно ухаживал за своей внешностью, чтобы после смерти его одежды не были в беспорядке, и он не подвергся бы насмешкам врагов. Самурай не начинал никогда больших дел, которые не мог закончить до заката дня, - иначе после его гибели какое-то предприятие окажется незавершенным, и тем самым он нарушит свое слово.

Бусидо начиналось именно с осознания себя мертвым. Пусть не покажется нам это диким и необычным, но каждый воин должен был представить себя уже мертвым, ушедшим в небытие, дабы уже ничего не связывало его с этим миром, дабы ни красивые женщины и пьянящие вина, ни утонченные красоты изящных искусств, ни утехи, ни тяга к наслаждениям не могли остановить его на Пути воина. И в этом контексте Бусидо приобретает совсем иной характер характер Кодекса Смерти. В этом отношении весьма показательно наставление Мусаси Ми"-мото своим последователям:

"Путь воина есть решительное, окончательное и абсолютное принятие смерти, тщательное соблюдение кодекса Бусидо. Самурай обязан следовать Пути воина. Я нахожу, что сегодня многие пренебрегают этим. Кто же ответит сейчас: "Что есть- Путь воина?" Никто. Потому что людские сердца закрыты перед истиной. Под Путем воина понимается смерть".

Для великого Мусаси, равно как и для сотен самураев той эпохи, понятия "истина", "Путь воина" и "смерть" были абсолютно равноценны. Смерть как высшая истина...

Самураю нужно научиться "умереть истинно", то есть уйти из жизни, следуя предписаниям и ритуалам. Как ни странно, в самой смерти - не много чести, здесь важно именно то, как самурай уходит в небытие. Умереть во славу своего господина, во славу своего рода. Но это еще не все. Здесь важно именно

само внутреннее переживание смерти воином. Миямото Мусаси в своих рассуждениях о связи "истинной смерти" с Путем воина заметил: "Конечно, не только самураи, но и монахи, и женщины и крестьяне, и даже совсем низкородные люди порой с готовностью умирают во имя долга или чтобы избежать позора. Но это все не то. Воин отличается от этих людей, потому что изучение воинского искусства основано именно на одолении соперника. Добиваясь победы, скрещивая свои мечи с противниками-одиночками или участвуя в битвах, самурай добывает славу не для себя, а для дайме. И в этом - высшая добродетель воинского искусства".

Итак, даже самим фактом своей смерти истинный воин должен побеждать соперника. И в этом высший, мистический смысл японского воинского искусства.

Абсолютная преданность мастеру и господину становилась принципом жизни и, самое главное, смерти всякого самурая. "Хроники дома Тэрао" ("Тэрао-ка ки") рассказывают историю, произошедшую с великим Миямото Мусаси. Как-то обычно немногословный Мусаси пытался объяснить некому дайме один из принципов своего воинского искусства, который назывался "тело камня". Сам Мусаси так объяснял его: "Когда ты, наконец, овладеешь воинским искусством, ты сумеешь уподобить свое тело камню, мириады вещей не сумеют коснуться тебя". Дайме никак не мог уяснить, где же исток этой неуязвимости и когда, наконец, можно считать, что ты достиг такого "тела камня". И тогда Мусаси пригласил своего ученика Тэрао Риума Сукэ и приказал ему без всяких объяснений сделать себе харакири. Ученик, не медля ни секунды, вытащил меч, встал на колени и уже поднес острие к животу. Но в последний момент Мусаси остановил его руку и сказал, обращаясь к князю: "Вот оно - тело камня".

Полная готовность умереть оказывается здесь равной высшему овладению воинским искусством. Экзистенциальное переживание смерти еще при жизни равносильно вечности существования даже после смерти. Тот же Мусаси объяснял это достаточно просто и недвусмысленно:

"Под Путем воина понимается смерть. Он означает стремление к гибели всегда, когда есть выбор между жизнью и смертью. И ничего более. Это значит прозревать вещи, зная, на что идешь... В смерти нет стыда. Смерть - самое важное обстоятельство в жизни воина. Если ты живешь, свыкнувшись с мыслью о возможности гибели и решившись на нее, если думаешь о себе как о мертвом, слившись с идеей Пути воина, то можешь быть уверен, что сумеешь пройти по жизни так, что любая неудача станет невозможной, и ты исполнишь свои обязанности, как должно".

Только так - "думать о себе как о мертвом". Надо умереть еще при жизни, стать "горсткой серого пепла", и тогда исчезнет страх за жизнь Каждый день самурай проживает как свой последний день, каждый его поступок должен стать эпохальным, как заключительный, торжествующий аккорд в общей симфонии жизни.

Самурай не только должен презирать факт собственной смерти, но столь же легко относиться и к жизни других. Классической стала история о том, как самураи испытывали новый меч на простых прохожих. Сам сегун Тоэтоми Хидэеси лично подписал эдикт о "тамэяоси гири" - праве самурая "на пробу меча". Конечно, до нас не дошло точных сведений о том, сколько невинных простых прохожих, горожан и крестьян пострадало от новоприобретенной катаны. Но ясно, что самураи наносили свой удар ловко и точно, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести.

Самурая с детства приучали осознавать жизнь как нечто временное, не абсолютное, некий случайный всполох в вечности. Это миросозерцание в равной степени может вести и к восхищению мельчайшей подробностью существования, например, предутренней дымкой в полях, которая растает через несколько минут, каплей росы, облетающим лепестком, и к пренебрежению жизнью человека - все равно ей суждено осыпаться как цветку сакуры. Психика самурая закаливалась с малых лет. Его учили сохранять хладнокровие в любой ситуации, даже оказавшись тяжело раненым, он не должен измениться в лице. Известно, что самураи в жизни редко улыбались, а тем более смеялись - сама роль мужественного воина не позволяла им делать это. Зато самурай умирал с легкой улыбкой на лице, радуясь, что выполнил свой долг на этой земле и уходит в сатори.