Путь воина. Дилогия

Мазин Александр Владимирович

– Давай-ка отойдем, – сказал Духарев, вставая.

На лицах кое-кого из его спутников проступило разочарование.

Они выбрались из овражка и отошли шагов на сто. Серега оглянулся, автоматически отметил, что огня не видно и дымом почти не пахнет.

Варяжская собачонка скатилась откуда-то сверху, тявкнула на парса, ткнулась Сереге в ноги.

– Свой, свой, – успокоил Духарев. – Сторожить!

Собачонка еще раз тявкнула и прошебуршала обратно.

Вдалеке тонко взвыл волк. Или шакал. Пасущиеся кони подняли головы, насторожились. Но сразу успокоились. Зверь далеко, а люди близко.

– Ну что там звезды? – проговорил Сергей. – Как это – они меня не знают?

– Человек рождается под звездами, – сказал парс. – Он рождается – и звезды видят его. Они ставят… оставляют отметки на нем. Одни из них благоприятствуют ему, другие враждебны. Ученый звездочет, зная, когда и где рожден человек, может расчесть человека и всю его жизнь. Веришь?

– Допустим, – Духарев и в прежнее время признавал, что в астрологии что-то есть. – Но что-то я не заметил, чтобы ты высчитывал, когда делал свои предсказания моим ребятам, – произнес Сергей.

– Я не просто ученый! – с важностью произнес парс. – Я великий звездочет! Звезды сами говорят со мной!

«Псих?» – подумал Духарев.

– Увы мне, великим мира сего недоступно понимание по-настоящему великого! – вздохнул парс. – Им желательно видеть красивые картинки да свитки с исчислениями…

– Ближе к делу, – перебил его Серега. – Почему ты сказал, что меня звезды не знают? И что это значит?

– Не гневись на меня, демон! – быстро проговорил парс. – Я буду молчать!

– С чего ты взял, что я демон? – опешил Духарев.

– Звезды не знают тебя, ибо ты не рожден под ними! – напыщенно произнес парс. – Посему ты демон.

– Да? – Серега ухмыльнулся. – А может, я бог?

– Воистину, ты шутник, демон! Будь ты бог, воплощенный в человеке, тело твое все равно было бы рождено женщиной под этими звездами.

– Ты что же, видишь, что я демон? – осведомился Духарев.

Он с огорчением начал понимать, что полезная информация, которую он получит от парса, скорее всего, не будет больше той, которую он получил от бабки-колдуньи, набросившейся на Серегу с палкой.

– Я вижу, что ты не рожден под этими звездами, – сказал парс. – А мне доподлинно известно из…

Беда с этими учеными! Что здесь, что в мире передовых технологий у них одни и те же заморочки. Набьют голову знаниями и готовы с ходу выдавать решения на все вопросы. И лишь немногим приходит в голову, что много знаний – это еще не всезнание.

– Плевать мне, что тебе известно! – перебил он ученого парса. – Я. Не. Демон! – произнес он раздельно. – Прими это как данность. Как я понял, обо мне ты ничего не можешь сказать?

– Нет, но…

– Стоп! А о моих воинах?

– Не многие из них переживут это лето, – мрачно произнес парс.

– Кто? – спросил Сергей.

– Не знаю. Беда над ними всеми. И над всей вашей землей. Этот год принесет перемены, а перемены – это всегда смерть многих. Может, и мне тоже, – грустно проговорил парс. – Скоро.

– Хочешь, я отпущу тебя? – Серегу вдруг пробило на милосердие. – Прямо сейчас?

Глава двадцать первая

Немного прошлого

Прошлой зимой Серега со Сладой и трехмесячным сыном решили съездить в Витебск. Сына крестить. В Витебске, как сказали Сладе, жил сейчас булгарский священник, а в крохотной полоцкой общине священника не было.

Ехать предполагалось с комфортом. Серега попросил у знакомого купца большие крытые сани, взял из княжьих конюшен трех коней. Князя в городе не было: уехал в Торопец с малой дружиной. Распоряжался в Детинце Гудым, старший сотник, Серегин непосредственный начальник. Когда Духарев попросился сгонять в Витебск, Гудым возражать не стал. Время тихое, бездельное. Практичный сотник не просто отпустил Духарева – превратил отпуск в командировку, а вольного варяга – в официального гонца: дал два письма. Одно – лично витебскому посаднику, другое – для князя. Последнее тоже следовало отдать посаднику, чтоб тот отправил его дальше со своим человеком. Но этим дело не ограничилось. Гудым вызвал Устаха, велел взять десяток отроков и сопроводить Серегея до Витебска и обратно. Проверить, все ли спокойно на дороге.

Так что повезли Серегина сына словно княжича: на тройке да с охраной из настоящих княжьих дружинников.

Конечно, никто на них по дороге не напал. Может, и шалили на тракте лихие люди, но чтобы налететь на дюжину дружинников, надо быть не просто лихим, а абсолютно безбашенным. Если по уму, то следовало вперед послать тройку с одним юным отроком – в качестве живца. А остальным идти следом, на хорошем отдалении. Но использовать в качестве живца свою семью Серега бы все равно не позволил.

Приехали. Посадник, тоже варяг, принял ласково. С Серегой и Устахом он был и раньше знаком. Серега вручил письма, представил посаднику жену (дитя оставили в возке, с девкой-челядинкой), сказал, что – лекарка. Если кому нужно… Оказалось, болящих в Детинце нет. Зато зимует в городе старый волох, так что с медициной в городе все путем. Ну и отлично.

Посадник распорядился, чтоб гостей поселили в Детинце, вечером обещал пир. В их честь. С пирами, правда, дело обстояло так: был бы повод…

Серега с Устахом остались у посадника: беседовать, а Слада с сыном и челядинкой, тоже христианкой, отправились на поиски общины и заезжего булгарского священника. Духарев не возражал. Пускай прогуляются – погода стояла отличная: солнышко, легкий морозец. Что их могут обидеть, Духарев даже мысли не допускал. Серега не сомневался, что порядок в городе – железный.

У посадника друзья варяги просидели долго. Новостями обменялись, вспомнили прошлое… Медку попили. Надо ж перед пиром… разогреться.