Путь воина. Путь меча. Путь дракона
Шрифт:
Ниндзя поднял подбородок Джека и уставился на мальчика единственным глазом. В его глубине не было ни капли жалости.
— Тетрадь в замке Нидзё, верно?
Джек вытаращил глаза. Как об этом стало известно? Неужели кто-то из друзей предал его?
— Не надо отвечать, гайдзин. Твое лицо уже сказало мне все, что нужно. Где именно?
Ниндзя крепче ухватил голову Джека и приставил один палец к точке под глазом, а другой — к челюсти. Докуган Рю наклонился ближе. Злобный глаз шарил по лицу Джека.
— Ты все расскажешь, — произнес убийца
Джеку показалось, что раскаленный железный шип вонзился в глаз и прошил голову насквозь. Боль жгла, словно тысяча костров, она была слишком велика, чтобы кричать. Пытка высосала из него все силы. С губ сорвался только слабый стон.
Мучение прекратилось.
— Это ничто по сравнению с целыми днями немыслимых страданий. Ты испытаешь их, если я оставлю тебя в живых. Чувствуешь, как жжет?
Джек чуть заметно кивнул. По щекам у него катились слезы.
— Пока боль еще невелика. Она будет разгораться сильнее и сильнее, как огонь в кузнечной печи, пока ты не сойдешь с ума от страданий. Только я могу их прекратить. Спрашиваю в последний раз. Где тетрадь?
Ниндзя снова приставил пальцы к лицу мальчика.
— Нет, пожалуйста… — взмолился тот.
Джек чувствовал, что его сопротивление вот-вот рухнет, словно дерево под натиском урагана. Оставалось лишь надеяться, что замок неприступен для ниндзя. Даже если Джек сегодня погибнет, его мучителя схватят и накажут за преступления.
— Они за полотном… где нарисован белый журавль… в Зале приемов, — ответил Джек из последних сил.
— Хорошо. А теперь скажи мне, что это за тетрадь?
Джек заморгал. Не ослышался ли он?
— Это журнал моего отца, штурмана, — произнес мальчик, оторопев.
Неужели Глаз Дракона не знал, за чем охотится?
— Это мне известно. Тот, кто нанял меня, уверен, что тетрадь даст ему огромную власть. Почему?
Джек не ответил.
Глаз Дракона ударил его пальцами, напоминая, какую боль может причинить. Мальчик застонал. Ему снова пришлось сдаться.
— Это ключ ко всем океанам. Страна, обладающая картами, будет господствовать на торговых путях и править морями. Судьба мира будет в ее руках.
Джек начал догадываться, почему Глаз Дракона расспрашивает его о тетради. Ниндзя, конечно, действовал в чужих интересах, но все-таки был не глуп. Возможно, узнав, насколько важны карты, он захочет извлечь из них выгоду.
— Ты оказал мне большую помощь, — сказал Докуган Рю. — Теперь от тебя никакого толку, но я привык держать слово. Избавлю тебя от страданий. Касание смерти мучительно, но действует быстро. Может, ты даже ничего не почувствуешь.
Сердце Джека бешено заколотилось, будто хотело вырваться на свободу. Ниндзя сжал пальцы, и его рука превратилась в голову змеи.
«Мне конец», — подумал Джек. Вот какой оказалась смерть — непроницаемой черной маской с единственным зеленым глазом. Мальчик смотрел в него и чувствовал один лишь ужас. И тут, в самый последний миг, его окровавленные губы дернулись в усмешке.
— Чему ты смеешься, гайдзин? — спросил Глаз Дракона, удивленный смелостью жертвы.
Улыбка Джека стала еще шире. Он понял, что все старания ниндзя пошли прахом. Все сведения в тетради защищал секретный язык, придуманный отцом. Только Джек умел его читать. А без ключа к шифру тетрадь окажется бесполезной, точно лобзик без лезвия.
В картах было его спасение! Джек ухватился за эту мысль, как тонущий матрос хватается за канат.
— Убей меня, и тайны журнала умрут вместе со мной, — заявил он, приободрившись.
— Тайнопись? — невозмутимо спросил ниндзя. — Ничего страшного. У меня есть один знакомый китаец. Он может расшифровать все что угодно.
С этими словами Глаз Дракона нанес удар, и в сердце Джека погасла последняя надежда.
45. Дим мак
Сердце колотилось так, словно хотело пробить себе путь на волю. Напряжение стиснуло грудь, словно змея обвилась вокруг Джека и теперь сжимала кольца, выдавливая из него последний вздох. Он привалился к стене дома, съехал вниз и повалился в грязь, дрожа и задыхаясь.
Глаз Дракона присел на корточки, любуясь делом своих рук.
— Жить тебе осталось не дольше, чем рыбе на берегу, — сообщил он и чуть ли не ласково убрал белокурую прядь с глаз мальчика. — А знаешь, гайдзин, из тебя получился бы великий самурай. Я не могу допустить, чтобы так вышло. Разве что в другой жизни.
Джек уже не слушал. Собственное дыхание свистело в ушах, будто ветер в пещере. Он чувствовал, как пульсирует кровь, заливая умирающее сердце.
Бух, бух… бух…
Ниндзя вдруг обернулся. У входа в тупичок возникла большая грузная тень, похожая на медведя-панду.
— Иди своей дорогой, слепец, — предупредил Глаз Дракона, заметив длинный белый посох в руке человека. — Тебе тут смотреть не на что.
Он усмехнулся мрачной шутке.
— Пахнет кровью, — брезгливо произнес незнакомец. Джек с трудом понимал, что происходит, и все же узнал гулкий голос сэнсэя Кано. — И не только твоей. Кровью множества твоих жертв. Ниндзя. Как же я презираю вас всех!
— Ты опоздал. Мальчишку не спасти, — прошипел Глаз Дракона, бесшумно вытаскивая из-за пояса сюрикен. Самурай шагнул навстречу, и ниндзя метнул в него смертоносную серебряную звезду. — И тебя, кстати, тоже!
Сюрикен с тихим свистом разрезал воздух.
Уворачиваться не было времени. Вместо этого сэнсэй вскинул посох, и серебряная звезда вонзилась в дерево точно на уровне горла.
— Как предсказуемо, — усмехнулся сэнсэй Кано.
Он выбросил бо вперед, направив конец в живот ниндзя. Тот стоял в узком проходе, а потому сумел только распластаться по стене и едва избежал удара. С быстротой молнии сэнсэй Кано ударил снова. Глаз Дракона хотел отклонить посох, но бо угодил ему прямо в ребра. Ниндзя со стоном отшатнулся.