Путь волшебника
Шрифт:
— Это он тебя послал! — закричала она в ответ. — Думаешь, я дура?
Огаади вновь прыгнула на него и повалила на землю. Пот смешивался с пылью, щедро марая футболку Нкема. Он здорово испугался. Женщина была сильнее, она перевернула его на спину, придавила ноги своими, а руки прижала к траве выше головы. В таком положении он не мог сопротивляться.
— Что тебе не нравится?! — рычал он, буравя взглядом ее безумное лицо.
Едкий пот, сбегающий на глаза, заставлял его моргать.
Как и от птиц, от Огаади
— Значит, он тебя не посылал? — проговорила она.
— Нет! — ответил Нкем, и оба замолчали.
— Разве это не Нкем Чуквукадибия? — громко сказал кто-то.
Нкем и Огаади одновременно повернулись к дороге. Машины стояли на обочине, люди покидали их, привлеченные интереснейшим зрелищем. И никто не спешил на помощь. Нкем даже не удивился. Они с Огаади откатились на несколько ярдов. Здесь, в густой траве, могли водиться змеи. Нкем чертыхнулся и, несмотря на сидевшую сверху женщину, пнул одну из птиц. Но страус так увлекся расклевыванием «ягуара», что и внимания не обратил на жалкую попытку.
— О господи, — сдаваясь, простонал Нкем и расслабился. — Моя жизнь — сплошное дерьмо.
И поднял глаза к небу, страстно желая, чтобы оно обрушилось. Там снова парил растреклятый орел — должно быть, ему тоже нравилось наблюдать за суетой, но сверху. Огаади глянула на Нкема с явным презрением.
— Ненавижу слабаков, — сказала она.
— Мне плевать на твою ненависть, — дернулся он.
— Тебе не идет быть слабаком.
— А что ты обо мне знаешь? — Нкем снова оттолкнул ее. — Да слезь с меня, черт побери!
Одна из птиц, будто получив личное оскорбление, повернулась и уставилась на него. Нкем, нахмурившись, не отводил взгляд. Эму издал глубокий горловой звук, а потом покачал головой. В его глазах плескалась молочная белизна.
— Вот… вот же гадство… — прошептал Нкем, в то время как птица, наклонив голову, решительно шагнула вперед.
Нкем следил за трехпалыми сильными ногами. Мощные когти как будто для того и созданы были, чтобы выпотрошить человека. В любом случае смерть неизбежна. Он удвоил усилия, отчаянно извиваясь.
— Да слезь с меня! Бико! [7] Туда смотри!
Огаади не двинулась с места, задумчиво глядя на приближающегося страуса. Потом подняла руку.
— Остановись! — приказала она.
Эму покачал головой и неуклюже уселся. Затаив дыхание, Нкем следил, как глазам птицы возвращается их естественный красновато-коричневый цвет. Он ощущал зуд, будто на волосок приблизился к пониманию чего-то очень и очень важного. Кровь стучала в ушах, а пот стекал по вискам.
7
Пожалуйста (игбо). —
Огаади наклонилась над ним, лицо к лицу.
— Что ты с ним сделала? — спросил Нкем. — Ты видела его глаза? В этих глазах…
— Я… — Она принюхалась. — Я чую от тебя этот запах… — Нахмурилась. — Ты не отсюда.
— Что? — прошептал Нкем.
Огаади склонилась еще ниже, почти касаясь его губами. Он не шевелился. Вблизи она пахла тоньше — скорее не как грейпфрут, а как цветок грейпфрута. Женщина-птица втянула воздух ноздрями.
— Обанджа, — прошелестела она. И выпрямилась. — Ты?
Нкем хотел ответить, но спазм стиснул горло.
— Даже не знаешь об этом? — спросила она.
Он медленно покачал головой. Комары кусали его за голые ноги, струйки пота стекали между лопаток.
— Откуда? — Он на миг зажмурился, пытаясь сосредоточиться. — В детстве меня трижды едва не убили. И всякий раз нападали животные, взбесившиеся животные. — Нкем все еще не открывал глаз. Если бы он видел проклятых страусов или столпившихся зевак, то сбился бы с мысли. — Мама… говорила что-то такое в шутку, но…
— Ты всегда стремился вернуться в мир духов, — загадочно заявила Огаади. — Да… — Она кивнула. — Теперь все ясно. Это не совпадение. — Протянув руку, она пощупала карман Нкема.
— Эй! — возмутился он, отбрасывая ее руку. — Ты что себе…
— Что лежит в твоем кармане? — спросила она, снова щупая.
Нкем хлопнул ее по запястью. Она ударила в ответ.
— Достань сейчас же! — приказала она.
— Хорошо, достану. — Он вытащил кусочек кварца, который был вовсе не таким прозрачным, как раньше, когда лежал на дороге.
Он сиял как золото, чистое золото. Огаади вцепилась в камешек и поднесла к глазам.
— Что это… — прошептала она, глядя на талисман так, будто видела его впервые. Лизнула, а потом сплюнула. — Где нашел?
— Это с тебя свалилось, когда я тебя подбирал, — ответил Нкем. — Когда ты была страусом эму. Мертвым страусом эму.
— И что ты с ним сделал?
— Ничего.
— Ничего?
Он закатил глаза.
Вокруг толпа все росла, собралось уже три десятка человек. Они глазели, щелкали фотоаппаратами, болтали по телефону.
— А что это? — спросил Нкем. — И почему оно стало золотым?
— Это что, шутка такая? Ты же не ребенок… — озадаченно проговорила она. — Я хотела ребенка.
— Э-э… — Нкем растерянно смотрел на нее. — Я не… В смысле, я…
— Я надеялась получить ребенка!!! — выкрикнула Огаади, залепив ему пощечину.
— Эй, прекрати! — воскликнул он, отчаянно пытаясь ее сбросить.
Если она ударит еще раз, он не будет терпеть. И плевать, сколько людей пялится. Только бы на ноги встать…