Путь за горизонт
Шрифт:
Марко раздраженно вздохнул и закатил глаза:
— Точно, люди любят болтать всякую чушь, но только не думать головой. Как закат может предсказать что-то плохое или хорошее? Природе нет никакого дела до нашей мелкой возни. А вот версия с ветром уже звучит правдоподобнее: ветреную погоду можно предположить по состоянию воздушных масс и дисперсии света. Вместо того чтобы слепо верить в бредовые приметы, лучше потратить время с пользой и обратиться за знаниями к науке. По-другому истину не откроешь.
— Охо-хо, старина, не нужно всегда быть таким серьезным, — Дариус толкнул парня с густыми бровями локтем.
— Все нормально. После разговора с Марко каждый раз становишься чуточку умнее, — улыбнулся Стефан.
Будто ведомая силой притяжения
— На вашем месте я бы получше запомнила этот закат. Сколько бы их ни ждало нас впереди, ни один из них уже не будет прежним.
За ее словами последовала минута тишины, которая подошла к концу, когда сияющий обруч красного света вновь утонул за линией горизонта.
— Пора браться за ужин, — себе под нос проговорила она.
— Стой. Сегодня наша с Дариусом и Марко очередь готовить, — остановил ее Юлиан.
— Хорошо, но я все равно буду помогать вам, иначе кто знает, как все обернется… — все в отряде отлично понимали, к чему она клонит.
— Да ладно вам, разве все настолько безнадежно? — возмутился Дариус.
Юлиан и Марко никогда не считались выдающимися поварами. Оба готовили хоть и заурядную, но, по крайней мере, съедобную пищу. Однако в случае с Дариусом дела обстояли гораздо хуже. Даже неприхотливые в еде Вольные в холодном поту вспоминали его прошлые кулинарными творения, однако сам он, кажется, обладал способностью переварить все, что попадало к нему в желудок, при этом полностью игнорируя вкусовые качества пищи. Услышав, что в готовке будут помогать Белла, Стефан и Майя, остальные ребята выдохнули с облегчением.
Как и прежде, под открытыми небом танцевало пламя костров, на тлеющих углях варилась аморфная масса, в которой при желании можно было разглядеть мясное рагу с овощами. Вот только вместо вчерашней атмосферы беззаботного веселья в воздухе витал горький аромат печали. Раду, тучный юноша с озорными карими глазами, телосложением напоминавший неуклюжего медвежонка, и Фабьен, находчивый, но ленивый парень с лощеными черными волосами, этим вечером еще не вымолвили ни слова. Их приятель и товарищ по азартным играм, Алекс, щуплый семнадцатилетний паренек с кроличьими зубами, не пережил сегодняшнее сражение. В одно мгновение он обратился в прах от прямого попадания артиллерийского снаряда. Никто среди юных Вольных не ожидал, что в первой же битве отряд «Молот» недосчитается пятерых бойцов. Весь день Белла ощущала тяжесть в груди, будто ее сердце заключили в железные тиски. Она хотела бы высвободить его, но не могла позволить таившейся внутри тьме вырваться наружу. Когда она потянулась к поварешке, чтобы перемешать содержимое котелка, ее руку задрожала. Попав под артиллерийский обстрел, она думала, что погибнет, но везение стало ее спасением. Белла провела пальцами по золотистым прядям, дрожь ослабла, а затем она вновь принялась перемешивать рагу. Чтобы предотвратить гастрономическую катастрофу, Белла взялась помогать с готовкой Дариусу, но на деле опять примерила на себя роль повара.
Попробовав варево, Марко Анжело воскликнул:
— Талантище! Растешь на глазах!
Коренастый юноша нахмурился, а Джино похлопал его по спине:
— Знаешь, даже если у тебя не получится стать физиком, из тебя выйдет замечательный повар. Задумайся-ка над этим.
Марко помотал непропорционально крупной головой:
— Ну уж нет, кормите себя сами. А я сыт вами обоими по горло.
Невысокий парень ушел, оставив братьев-близнецов позади. Те синхронно пожали плечами.
Пар горячих блюд и яркое пламя костров наконец начали развеивать тень горести и скорби. Салли, в одиночестве скрывавшийся в вечерней мгле, присоединился к компании, когда его позвал Стефан. Похоже, он до сих пор корил себя за то, что рано выбыл из боя, пока его товарищи продолжали сражаться. Периферическое зрение Беллы уловило вдали затененный мужской силуэт. Он шел по одной из мрачных троп, которые, подобно магистралям, связывали удаленные участки лагеря. Она сразу вспомнила
До встречи с лейтенантом Галианом ей ни разу не приходилось вести неформальную беседу с гражданином. В коррекционном лагере полноправные эллиадцы занимали только руководящие посты, вроде коменданта и директора школы, где Вольные проходили шестилетнее обучение, или начальника мануфактории, в которых трудились обитатели коррекционных лагерей. Каждый раз, когда она имела дело с гражданами, к ней обращались приказным тоном. Как ни странно, Теос Галиан показался ей совершенно другим. Он общался с ней на равных, словно между ними не было пропасти в социальном положении, проявлял к ее персоне искренний интерес и уделял внимание, которым она редко удостаивала саму себя. Необъяснимое волнение зарождалось внутри, когда она вспоминала эту встречу.
Белла сидела рядом с костром. На страницах старого бумажного альбома с потертой черной обложкой были записаны пять имен погибших товарищей, под тремя из которых виднелся детализированный портрет, выполненный карандашом.
— Не дело это все, столько ребят полегло, почти как на войне, — послышался хриплый голос старшего сержанта Джерарда Лукиана. — Но рисунки — загляденье, мне бы так уметь.
На грубом лице светлыми отметинами выделялись многочисленные шрамы, а густые усы придавали командиру взвода еще большей серьезности. Выглядел он как сорокалетний мужчина, но поговаривали, что ему едва перевалило за тридцать.
— Спасибо, — в грустных сапфировых глазах Беллы вспыхнула искра благодарности. — Я надеялась, что ужасы прошлой войны никогда не повторятся. Хоть тогда я была еще ребенком, но до эвакуации успела насмотреться на полыхающие улицы Тираса и погребенные под завалами тела. Страшно представить, каково пришлось вам, кого первыми бросали в бой, и как много людей погибло…
— В Телезии мы сразу угодили в самое пекло. Удивительно, что хоть кто-то из нашего отряда «Василиск» пережил войну.
— Вы что-нибудь сохранили на память о товарищах?
Лукиан хмыкнул, задумавшись на пару секунд:
— Вещей у них почти не было. А чтобы сделать что-то памятное своими руками, еще уметь надо. Художников среди нас и близко не было, только вояки да повара-любители, а я вообще не тот и не другой. Моих способностей хватает только чтобы нарисовать человечка из палочек и кругляшков. Денег тоже по нулям. Поэтому на красивые портреты, как и на нормальные могилы, рассчитывать не приходилось. Но нас это не остановило. Мы с парнями приглядели подходящий валун на окраине северо-восточной базы при Мартене, где служили после войны, и высекли на нем имена погибших. Конечно, красотой там даже и не пахло, но все равно получилось что-то вроде надгробия для братской могилы. Наверное, все еще стоит. Давно там не был. Как дослужился до Жителя, меня сразу перевели на северо-запад.
— Старший cержант Лукиан, почему вы не ушли со службы после того как стали Жителем Республики?
Суровый командир взвода потупил взгляд:
— Дико, наверно, смотреть на такого, как я, вашими глазами: повезло выжить на войне, отслужил целых тринадцать лет, получил статус Жителя, о котором все наши только и мечтают, но так и остался на цепи. Что я могу сказать… своим привычкам не изменишь. Бойцовый пес вроде меня только и знает, как лаять да кусаться.
В ту же секунду Белла пожалела, что открыла ящик Пандоры. Грустные бездонные глаза Лукиана вдруг напомнили ей учителя из коррекционного лагеря, который присматривал за ней и другими детьми, ограждая их от окружающей жестокости.