Путь Знахаря
Шрифт:
— Ну, знаете ли! — взорвался командир «Одиссея». — Там люди едва не погибли! Я всегда знал, что компьютерщикам их «страшилы» дороже людей!
— Извините, но я же знаю, что с людьми в конечном счете все нормально, а вот Вы явно не понимаете ценности результатов, которые мы получили при создании модели измененного поведения стандартных ИИ на Дельте — 7, — с возмущением ответил индус.
Капитан «Одиссея» уже собирался разразиться очередной гневной тирадой, когда Аотеароа прервал его и предложил вернуться к конструктивному обсуждению. Космолетчик выдохнул и уже более спокойно продолжил:
— Мы справились прежде всего благодаря предусмотрительности первых конструкторов космических баз. Именно благодаря им и нынешние базы оснащены системой механического отключения компьютеров и перехода на ручное управление, причем хорошо защищенной от проникновения нано — и прочих роботов, и задействовать эти системы могут только люди, имеющие механические спецключи и автономные шифр — устройства получения доступа. А то ведь эти хитромудрые ИИ и базы, и энергостанции направили к узлам перехода на ручное управление кучу подконтрольных им наноботов и разных прочих роботов с целью если не вскрыть их, то хотя бы повредить. И нашим системотехникам и энергетикам при поддержке бойцов отряда физзащиты…
— А они то зачем понадобились? — изумленно воскликнуло сразу несколько голосов.
— Да затем, что мы, как оказалось, даже представить себе не могли, сколько разных пакостей, включая атаки механизмов, может преподнести взбесившийся ИИ. Бойцам физзащиты пришлось в прямом смысле слова с боем прорываться к узлам отключения управляющих компьютеров. К тому же комп энергостанции пошел на прямой шантаж, угрожая вывести все энергоблоки в закритический режим! И начал это делать! Представляете, что бы произошло, не успей мы пробиться к системам механического отключения?
Хорошо хоть в комплект этой базы не входили боевые механизмы — хотя они обычно автономны и не связаны с ИИ, но компьютер энергостанци тоже не был связан, а вон как получилось. Думаю, всем будет полезно увидеть, что и как там происходило.
После этих слов командир «Одиссея» активировал виом и в течение последующих семи минут собравшиеся, не проронив ни слова, смотрели запись битвы оснащенных тяжелым вооружением людей и подчиненных им автономных роботов с другими роботами, которыми управлял искусственный мозг энергостанции базы Дельта — 7. Увиденное впечатлило всех — виом уже потух, а в зале все еще царила полная тишина.
Первым вышел из задумчивости Председатель КИК Альберт Аотеароа:
— Как я понял, имели место потери личного состава экспедиции и сотрудников базы?
— Да, погибли двое бойцов отряда физзащиты и четверо сотрудников базы. Пятеро бойцов и трое членов нашей экспедиции получили ранения различной степени тяжести.
— Было ли отмечено еще что-то необычное, помимо свихнувшегося ИИ? — спросил Мирославов.
— Пожалуй что лишь одно — пока наш ГИМП висел на низкой орбите, чтобы обеспечить, при необходимости, прямой энергоканал на поверхность — после отключения энегостанции могла срочно понадобиться энергия для разблокирования помещений базы и прочих аварийно — спасательных работ, наш ИИ тоже начал вдруг выдавать какие-то непонятные системные ошибки, сбои, — добавил командир «Одиссея». — Но наши спецы смогли их устранить, а как только. энергостанция была вновь запущена в ручном режиме управления и мы перешли на более высокую орбиту, сбои прекратились.
— Вот уж не думал, что от нашей собственной техники может быть столько опасностей, — сказал Мирославов.
— Да уж, жутковато выглядит, — согласился Директор КЭДРа Завьялов. — И что могут сказать по этому поводу наши технические и компьютерные службы?
— Мы обобщили информацию обо всех поломках, имевших нестандартный характер, — ответил Степанов, бросив короткий взгляд на Раджеша Агарвала, — тщательно изучили все доставленные на Землю технические средства с баз и записи экспедиций. Мои ребята каждую детальку проверили, все до последнего винтика и наносхемы. Поломки разные, но вот о причинах сказать трудно. Например, есть у нас обломки флаера — их специально по нашей просьбе привезли с планеты Медуз. Так вот, все повреждения вызваны именно падением флаера, а что послужило причиной этого падения — не известно. Я лично перепроверил все системы — и силовую электрику, и оптронику, и механику — все до последнего шва! Ничего! Должно было работать, но почему-то дало сбой, и флаер рухнул! Скорее всего, произошел отказ двигателя, но отчего — совершенно не ясно. Есть, правда, предположение, что его могла вызвать резкая смена полярностей в блоках и, возможно, это как-то связанно с магнитным полем самой планеты — там отмечались всплески. Или вот на планете Сиреневой звезды — там на базе все компьютеры тоже с ума посходили, хотя и не так жутко, как на Дельте — 7, но работа встала, исследования подвисли, да и вообще никакие вычисления невозможны, даже для связи. Ну, в начале-то они сами пытались наладить системы, даже запрос в наш отдел делали, а потом им не до этого стало. Извержение вулкана случилось, насколько я помню.
— Да, извержение вулкана, — сказал капитан «Персея». — Часть базы, включая основной узел связи, снесло горящей лавой, но люди успели эвакуироваться, прихватив с собой оборудование и вручную запустив силовую защиту энергостанции. Поскольку компьютеры все сдохли, то получить сейсмопрогноз они смогли только с автономной дублирующей системы, а у нее чувствительность ниже и потому времени на подготовку у них было совсем немного — всего примерно четыре часа плюс — минус тридцать минут. Хорошо, что по регламенту исследовательских работ этой станции у них были тяжелые грузовые вездеходы и глайдеры — это их и спасло. Да еще то, что тамошняя энергостанция была оснащена столь мощной защитой, что смогла выдержать удар лавового потока, а потом энергетики на пару секунд сняли поле, а пилоты уже разгруженных к тому моменту грузовых глайдеров успели за эти мгновения зацепить ее и, когда поле вновь включили, оттащили энергостанцию практически волоком подальше от места извержения. А вездеходы поволокли ее к месту новой дислокации. Ну а тут и мы прилетели и помогли, чем смогли. Кстати, выяснилось, что энергостанция была предназначена первоначально для базы на другой планете — Гефест — 5, с повышенной вулканической активностью, но до окончательного монтажа станции на пятом Гефесте оставалось по графику еще восемь месяцев, а у Сиреневой звезды вся база уже была собрана и не хватало только энергоблоков. И поэтому было решено отправить к Сиреневой звезде уже собранный комплекс, предназначенный для Гефеста — 5, а туда подготовить позже новую энергостанцию. Классический случай, когда «не было бы счастья, да несчастье помогло». М — да…
— Вот — вот, а чуть что, все шишки на нас пытаются валить, — тут же вставил Степанов и продолжил свой доклад. — После передачи нам всех записей телеметрии и внутренних блоков устройств со станции Сиреневой звезды наши техники и программисты пытались разобраться в причинах сбоев. Очень хорошо, что сотрудники базы, не смотря на критическую ситуацию, позаботились о том, чтобы вывезти материалы для исследования! Вот только к разгадке нас это, увы, не приблизило. И более того, в некоторых случаях бывает, что на планете оборудование не работает, дает постоянные сбои, а на Земле начинает нормально функционировать! Те же компьютеры, например. Так что мы даже думаем, что поломки могут быть связаны с особенностями данных планет. Возможно, изучив проблему глубже, рассмотрев все физические параметры планет, на которых случались поломки, и их звезд, мы поймем, в чем дело. И тогда скорей всего нам удастся создать технические средства, способные бесперебойно работать и в данных условиях.
— Что ж, это обнадеживает. Возможно, тогда нам удастся вернуться хотя бы на некоторые планеты, — вздохнул Завьялов.
— Ну а я закончу свой и так уже затянувшийся доклад тем, что чаще всего проблемы носят смешанный характер. И биологические, и технические, и природные в комплексе. У меня все. — Нурмухамедова отключила свой микрофон, вновь передавая слово председателю совещания.
— Ну а ты что молчишь, Лев Игнатич? — обратился он к командиру «Геракла». — Нас уже все попугали. А у вас же тоже был первый уровень? Что там были за напасти?
— Да уж, и нашу экспедицию не миновало, причем на последней планете, — сказал он, включая запись. Виом вновь ожил. — Это было на Неяде, одной из проблемных планет второго сектора. Планета в основном покрыта водой, участок суши небольшой и находится у одного из полюсов. Что, кстати, не характерно, обычно-то материки открытых нами планет ближе к экватору располагаются и климат там благоприятный, почти курорт, а тут вечная зима — ее бы не Неядой, а Антарктидой надо было назвать. Населена планета двумя разумными видами. Эскимосы, как мы их называем, ну похожи просто, живут на суше, «русалки» и, хм, «водяные» — соответственно, в воде. Изучались сразу оба вида, хотя наиболее интересным для Земли являлся вид, обитающий в океане. У них там города, развитая инфраструктура, промышленность, уровень примерно нашего 19 — го века, только основной вектор развития — биотехнологический. И очень трепетное отношение к биоресурсам. Скажем, они таки употребляют в пищу рыбу и некоторых морских животных, но при этом, во — первых, используют некие методы приманки, по которым приплывают только особи, совершившие уже не менее двух нерестов — мы специально это проверяли, а во — вторых, даже из них отбирают не всех — и никогда не вылавливают лишнего, четко ограничивая потребление. Ну и, конечно, они «пасут» косяки чего-то типа наших китов, получая от них молоко и жир, добывая его через специальные надрезы, не убивая животное.