Путь золота и киновари. Даосские практики в исследованиях и переводах
Шрифт:
В этой же главе Гэ Хун приводит такой пример эффективности постов и «питания энергией ци»:
Во времена царства У [45] жил некий даос по имени Ши Чунь. Он регулярно практиковал контроль над ци, леча с его помощью болезни других людей. После того как больной поправлялся, даос-целитель переставал есть и начинал питаться снова только через месяц или через сто дней. Уский император Цзин-ди, услышав об этом, сказал: «Этак он совсем скоро умрет от голода», после чего приказал доставить даоса к себе и запереть его в комнате, держа под замком. Кроме того, он поставил стражника охранять дверь. Чунь же лишь просил ежедневно два-три шэна воды. [46] Так продолжалось больше года, причем внешность даоса становилась все лучше, лицо его посвежело, и он сделался даже крепче, чем раньше, а энергия его ци возросла. Тогда император Цзин-ди спросил его, сколь долго так может продолжаться. Чунь ответил, что практически бесконечно, во всяком случае, несколько десятков лет. Он добавил, что боится в таком случае умереть от старости, но отнюдь не от голода. Тогда император прекратил опыт и отпустил его. Из слов Ши Чуня становится, между прочим, совершенно ясно, что отказ от злаков и голодание не могут продлить годы жизни. В наше время также есть люди, владеющие методом Чуня.
45
Царство У (220–280) – южное из трех государств эпохи Троецарствия (III в. н. э.).
46
То есть около 0,5 л воды.
Еще одной вспомогательной формой даосской практики было изготовление амулетов и талисманов (фу), бывшее очень важной частью даосской магии. Высшим авторитетом в этой области всегда считались Небесные Наставники из рода Чжан: изготовление могущественных талисманов считалось их родовым искусством, сохраняющимся до сих пор в глубочайшей тайне. Даосы верили, что правильное использование амулетов, начертанных рукой Небесного Наставника, может сдвинуть с мест горы и заставить течь вспять реки. Однако Небесные Наставники никоим образом не были монополистами, и практически любой даос мог также делать талисманы, правда, конечно, значительно менее могущественные.
Главная функция амулетов (помимо литургической) – защитительная. Они предохраняют владельца как от нечистой силы, так и от видимых врагов (а также от оружия и эпидемий). Кроме того, вода со смытым в нее начертанным тушью амулетом активно использовалась как в ритуалах, так и в даосской практике «духовного целительства».
Даосские амулеты и талисманы известны нам с достаточно раннего времени. Так, они в изобилии представлены в таком важном даосском тексте, как «Канон Великого Равновесия» («Тай пин цзин»), наиболее ранние пласты которого можно отнести к началу нашей эры. Но по-видимому, уже ко времени жизни Гэ Хуна (конец III – первая половина IV в.) смысл их символики был утрачен, и в дальнейшем даосы лишь воспроизводили уже имеющиеся образцы.
Как правило, амулеты представляли собой специфические графические фигуры, в которых можно усмотреть стилизованные особым образом иероглифы и астральные символы – контуры различных созвездий, почитавшихся даосами (подобно созвездию Большой Медведицы). Некоторые амулеты представляют собой изображения «истинного образа» (то есть как бы «энергетического контура») священных гор Китая. Амулеты по большей части чертились на шелке или бумаге (но могли писаться и на дереве); даос мог также поставить на шелк или бумагу оттиск печати с изображением амулета.
Вот что пишет об изготовлении и применении амулетов и талисманов Гэ Хун («Баопу-цзы», гл. 17):
Существует сорок девять истинных тайных амулетов, скрытых, подобно зародышу, в желтом дворе Государя Лао, Лао-цзюня. Уходя в горы и леса, следует в день под циклическими знаками «цзя-инь» начертать эти амулеты киноварью на белом небеленом шелке, а ночью разложить его и посвятить его созвездию Большой Медведицы, обратившись в его сторону; потом надо самую малую малость окропить амулеты вином, назвать свое имя и фамилию, а потом с поклоном взять амулеты. Их следует носить под одеждой – тогда они защитят их владельца от всего множества демонов, мириад оборотней, тигров, волков и всевозможных ядовитых тварей и гадов, живущих в горах и лесах. Разве не должен любой даос, стремящийся скрыться в горах и лесах от тягот и треволнений мирской суеты, знать в полной мере этот способ?
Баопу-цзы сказал: «Все показанные выше пять амулетов [47] – это амулеты Государя Лао, Лао-цзюня, для вхождения в горы. Их следует писать киноварными письменами на доске из персикового дерева. Содержащиеся в них иероглифические знаки следует писать большими, чтобы они заполняли всю доску сверху подобно надписи над воротами дома и были бы направлены во все четыре основные и четыре дополнительные стороны света, – тогда, через какие бы места вы ни проходили и в каких бы местах вы ни останавливались, на расстоянии пятидесяти шагов вы будете защищены от любых горных оборотней, демонов и бесов. Эти амулеты также можно использовать на балках и столбах дома для защиты и безопасности жилища. Очень хорошо применять их, когда люди живут в горных лесах, ненадолго заходя в горы. Тогда никакие твари не смогут причинить человеку никакого вреда. Можно также соединить три амулета вместе на одной доске. Но можно сказать, что это не метод нашей семьи Гэ».
47
Здесь Гэ Хун поясняет изображения амулетов, помещенных в тексте «Баопу-цзы».
Выше мы по необходимости кратко рассмотрели наиболее древние формы даосской практики, образующие самую сердцевину даосских методов обретения бессмертия и совершенства. Однако позднее они были на какое-то время отчасти отодвинуты на второй план, превратившись в своеобразных «слуг» новой царицы даосских практик – великого алхимического делания, позднее, правда, они не только были включены снова в саму алхимическую процедуру, но и подменили ее собой, восстановив свой древний авторитет под именем «внутренней алхимии» (нэй дань). Но в любом случае именно алхимия с первых веков нашей эры стала считаться даосским ars magna – Великим Искусством. К ней мы теперь и обратимся.
Глава II
Даосская алхимия: от тиглей и реторт к «бессмертному зародышу» (внешнее и внутреннее Пути золота и киновари)
Даосская алхимия, ее основные принципы и направления
Даосская алхимия представляет собой особую «науку о бессмертии», близкую к макробиотике и разделяющуюся на две ветви – внешнюю алхимию (вай дань) и внутреннюю алхимию (нэй дань). Первая предполагала изготовление эликсира бессмертия в лабораторных условиях: алхимик как бы создавал в лаборатории действующую модель космоса, сжимая во времени посредством нагревания естественные процессы, протекающие во Вселенной. А поскольку даосы считали, что в самом универсуме в недрах земли из металлов постепенно вызревает чудесный эликсир бессмертия, то подобное моделирование космоса становится вполне понятным. Вторая во многом была алхимией только по названию, терминологии и теоретическому основанию. Во всем остальном она фактически не имела никакой связи с лабораторными методами внешней алхимии. Она стремилась к тому, чтобы создать эликсир бессмертия в самом теле практикующего даоса из его соков, секретов и энергий, а потом преобразовать этот внутренний эликсир («бессмертный зародыш» – сянь тай), или энхимому (выражение выдающегося английского историка китайской науки Дж. Нидэма, представляющее собой неологизм, образованный от греческих слов «в», «внутри» и «химическое вещество», «химикалий»), в новое бессмертное и наделенное чудесными свойствами тело адепта, образованное тончайшими положительными (ян) энергиями без какой-либо примеси отрицательного инь. Если сопоставлять даосскую алхимию с современными формами науки, то лабораторная алхимия окажется ближе к физике, чем к химии, поскольку алхимики стремились к копированию и моделированию космических процессов, а не к исследованию химических реакций; внутренняя же алхимия может быть соотнесена с медициной и психологией. Впрочем, вся даосская алхимия может рассматриваться как часть медицины, а именно – как иатрохимия (ятрохимия – медицинская химия), поскольку ее цель – создание средства продления жизни и избавления от смерти. Данное обстоятельство резко отличает китайскую алхимию от европейской, в которой иатрохимический элемент приобретает значимость только со времен Парацельса (рубеж XV–XVI вв.). Это вполне понятно: для средневекового европейца эликсиры бессмертия были не нужны, ибо христианская религия и так обещала ему в «будущем веке» телесное воскресение и бессмертие (в эпоху Ренессанса же основы христианской культуры на Западе стали размываться, что привело к повышению интереса к поискам бессмертия алхимическими средствами). Даосы же не обладали аналогичной доктриной, и сама алхимия возникла в Китае именно в контексте даосских поисков бессмертия.
Современный американский исследователь китайской алхимии Н. Сивин так определяет эту форму даосской практики:
Китайская алхимия представляет собой континуум с теоретически обоснованным стремлением создать химическую модель космического процесса, с одной стороны, и преимущественно прагматической ориентацией на поиски эликсиров бессмертия, с другой. [48]
Другими словами, даосская алхимия представляет собой теоретически обоснованный (с точки зрения даосской картины мира) набор средств для создания действующей модели космоса с практической целью – получить эликсир бессмертия.
48
Sivin N. Chinese Alchemy: Preliminary Studies. Cambridge (Mass.), 1968. P. XV.
Даосская алхимия ни в коем случае не ограничивает себя поисками опытного или теоретического знания, а, напротив, направлена на достижение практической пользы, причем значительно выходящей за пределы целей и задач современной науки: это достижение абсолютного здоровья, лечение специфических болезней, продление жизни, омоложение, обретение бессмертия и духовного совершенства.
Таким образом, даосская алхимия может быть определена как область традиционной китайской науки, имеющей своим предметом достижение адептом бессмертия и оперирующей веществами, полученными лабораторным путем через моделирование космических процессов в сжатые временные интервалы в соответствии с характерными для Древнего Китая космологическими представлениями. Эта область знания была тесно связана с медициной и философией. Даосская алхимия делилась на внешнюю (лабораторную) и внутреннюю (психофизиологическую).
Внешняя алхимия основана на лабораторной деятельности, в ходе которой из ряда веществ (прежде всего из киновари, а также из свинца и ртути) алхимик создает некое вещество, рассматриваемое как эликсир бессмертия (дань; это тот же иероглиф, что обозначает и киноварь). Иногда в данной роли может выступать и трансмутационное золото, полученное, как верили даосы, путем превращения неблагородных металлов в золото и серебро, причем эти алхимические благородные металлы сами приобретают способность трансмутировать другие вещества. В основе внешней алхимии лежит представление, широко известное и за пределами Китая, о том, что все металлы суть незрелое золото, постепенно дозревающее в земных недрах. Алхимик в своей реторте, нагревая ее, ускоряет процесс созревания. Так, в природе для созревания золота нужно 4320 лет, а алхимик получает его за год – за триста шестьдесят дней; при этом год приравнивается к одному китайскому двойному часу – страже, составляющей двенадцатую часть суток: 360 x 12 = 4320.