Путь золотого семени
Шрифт:
Да, все хотят, чтобы в Олор вернулся брат…Нет, Олору, в отличие от многих других лок, все равно, кто стоит у власти — мужчина или женщина. Но Тат — сговорчив, кроме охоты ничего его не интересует, а я — бунтарка и все по-своему вижу. И если вернется он, то власть так и останется в руках Мырыс и Ергазы. А если вернусь я…
Но Баджея мне не видать, как второго глаза неба с Ракатанги. Он посватан к моей двоюродной сестрице Тюркен, старшей сестре Нисы. А мне судьба — «Золотое семя».
Но я что-нибудь придумаю. Обязательно!
Ниса
— Не позорь отца, Баджей. Княжна Тюркен любимица Мырыс, ты у власти встанешь. Зачем ты Нису привечаешь? С неё толку не будет! А Мырыс узнает, другого для Тюркен жениха найдет. Дело не хитрое…
— Да мы просто охотимся вместе, отец.
— Без штанов?! Да и на Кысу не заглядывайся. Считай, уже завтра ее нет. Её судьба в другой локе.
— А если я не согласен с судьбой? — дерзко.
— Судьба, она как лавина. Накроет и всё. Соглашайся, не соглашайся. А если не девицей окажется, Мырыс тебе голову снесёт за такой позор. Второго сына у меня нет…
Не снесет, — вздыхаю я.
Но не пожалуй к нам шаман в самый разгар утех… Хотелось бы мне, чтобы первым моим мужчиной был Баджей, а не какой-то незнакомый разбалованный инфант. Да головы любимого жалко.
Но, боюсь, что и законный муж, кроме плетей ничего в брачную ночь не дождется!
— Бежим, сестрица на кам, — шепчет Ниса. — Духов гневить нельзя!
Часть 1 — Путь «Золотого семени». Эпизод 7
(POV Кыса Олор)
У живых камней разведены костры. И высокие камни отбрасывают причудливые тени от пляшущих языков пламени. Ночь светла настолько, что даже невидно звезд.
Женщины готовят ритуальное блюдо. Заколотого, подвешенного за ветвистые рога оленя шаман потрошит одним ударом кривого клинка. Кишки с кровью летят на алтарь. Вырисовывая там дымящиеся петли. Лето идет к концу и ночью температура падает уже настолько, что скоро вода в посуде будет покрываться корочкой льда. Другие шаманы поют, сидя кругом вокруг алтаря. И брат в этом кругу. Лицо Ергазы кривится. Он что-то выкрикивает под ритмичный стук бубнов.
Не нравится тебе, что духи говорят? — вглядываюсь я во все глаза.
Это хорошо… Значит, вернусь я!
— Еще одного оленя духам! — в гневе разворачивается он.
— Зачем оленей переводить? — встаю я напротив него за шаманским кругом. — Духи сыты запахами. Им запаха этой крови на всех хватит.
А вчера итак волки одного оленя зарезали. Это мои олени и я буду решать — резать или нет.
— Если духи сказали тебе что-то — огласи людям. Ты не хозяин духам, а всего лишь проводник между нами и ими. Ты слуга.
По толпе идет возмущенный шумок.
Ниса становится рядом со мной, перехватывая за ремень оленя, которого подводит один из воинов.
— Шаман Ергазы повелел.
— Твои правители князья Олор, а не Ергазы. Княжна сказала — не надо оленя.
Шаманы возбужденно шумят, выходя из своего транса.
— Видишь черный дым по земле стелется, — хитро прищуривается на меня Ергазы. — Недовольны духи! Еще крови хотят…
— Где стелется? — разворачиваюсь я. — Не вижу.
— Это знак тебе, что будешь ты тоже «одноглазая»! Знаков духов огня не видишь!
— Не дам я тебе власть удержать, Ергазы. Незаконно ты к ней встал. Не хочешь служить, править хочешь! Какой ты шаман? И сейчас ты все врешь. Духи огня меня любят! Смотри как целуют!!
Распахивая длинные меховые полы Нари, я пробегаю вдоль линии костров, нагоняя в них воздуха и огни вспыхивают ярко и высоко, устремляясь за потоком воздуха и моим силуэтом.
— Ну?! — с вызывающим смехом разворачиваюсь я. — Где черный дым стелется? Оставь в покое оленя. А этого забирайте, — киваю я на алтарь. — Шаман уже все увидел, да сказать боится.
Брат осуждающе качает головой. Никогда ничего поперек не скажет, хоть самого его на алтаре вспарывай! Лишь бы все было спокойно. Ну и пусть! А я не такая. Что думаю — все скажу.
Женщины послушно берутся отвязывать оленя. Режут его большими кусками и укладывают в глубокую вырытую в земле яму, на раскаленные камни, откуда недавно выгребали остатки углей. Сверху все закрывают ветками листьями и засыпают землей. Облот будет томиться в этой земляной чаше до утра. А утром будет пир и конец великого кама. На повозках у огня греют бурдюки с оленьим кумысом.
Собаки глодают кости.
Шаманы шепчутся у костров.
— Ой, Кыса… — улыбается Ниса. — Матушка сейчас прибежит. Хай поднимет!
— А не будем ее дожидаться. Пойдем.
Под ногами пружинит ягель. И мы удаляемся от костров в сторону спящего оленьего стада. Завтра нам расставаться. И я не знаю кого мне терять тяжелее — Баджея или Нису.
Так уж вышло, что с детства мы дружим втроем.
Все разговоры о «завтра» нами уже переговорены, и мы просто идем молча.
И одновременно застываем, услышав у кустов резкий шорох. И меня окатывает животным ужасом. Ниса медленно вытаскивает из ножен короткий клинок, а я опускаю плеть. Плетенный кожаный шнур, обмотанный вокруг рукоятки кольцами скатывается по ней на землю. Мы всматриваемся в темноту. Волки…
Глаза горят желтым. Двое…
А значит рядом есть и другие.
Опять пришли резать оленей! Моих! И с воплем я стегаю длинной плетью ближайшего между горящих глаз прямо металлическим набалдашником на конце шнура. С жалобным визгом зверь срывается с места крутясь и тыкаясь мордой в землю. Вздрагиваю от резкого громкого свиста Нисы. И тут же с криком стегаю второго. И судя по шороху стая срывается до ближайшего полесья!
Одному, вдвоем стаю нельзя победить. Стаю можно только испугать болью и неожиданность. Но и саму меня трясет от страха и вспыхнувшей в крови воинственности. Это духи огня поцеловали меня! Они дают и смелость, и мужество, и победу. Они же и подарят мне Корону мехов.