Путь
Шрифт:
— Они же ещё дети, совсем дети, мои мальчики, наши сыновья. Ну, куда так рано, Жень? — Начинает всхлипывать Алана.
— Люди быстро взрослеют, милая моя, и чтобы мужчина вырос настоящим воином, его нужно тренировать заранее. Человечество пришло к этому, пройдя долгий путь проб и ошибок. Это риск, но этот риск, цена спокойствия остальных. Ведь и Эни сейчас служит и риск не равен нулю. Даже сеть Единения не даёт стопроцентных гарантий, есть, хоть и гипотетический шанс погибнуть насовсем, окончательно. И мы обе это знаем, но мы не можем лишать наших детей права
— Я это понимаю, разумом понимаю, но сердце шепчет иное. — Говорит Фиалка. — Идём к остальным, Лисёнок, идём, пока совсем не расклеились. Не стоит портить парням их праздник. Наши мальчики этого не заслуживают, они настоящие молодцы у нас с тобою.
Мы разворачиваемся и выходим из спальни, нас ждёт общий зал, полный сегодня молодёжью всех рас. Сегодня здесь почти все, как старшее поколение, так и младшие. Лишь некоторые отсутствуют, но по весьма уважительным причинам.
Оглядываю зал, сколько же здесь сегодня моих близких. Нас уже так много, нечасто мы вот так собираемся, заполнив большущее помещение почти полностью. Здесь четыре поколения, уже четыре поколения! Смех и шуточки, гул разговоров, на меня никто не смотрит, родные и друзья чувствуют, что я рядом и им достаточно. Стайкой стоят наши младшие, мои парни, уже такие большие, но для меня, всё ещё маленькие и сердцу не смотря на все доводы разума, тревожно в груди. Фиалка, мазнув губами по моей щеке, уходит в толпу. Я же так и стою с краю, любуясь разумными. Какие они все красивые, той истинной, внутренней красотой и внешность, лишь дополняет её.
Тень позади и мягкие обволакивающие чувства. Большие ладони ложатся на плечи, чуть сжимают их.
— Что тебя так тревожит, дочка? — Спрашивает меня папа Миша. — Ты словно на взводе…
— Я боюсь, папка. — Отвечаю я, и прижимаюсь к его груди спиной. — Мои маленькие мальчики, улетают из гнезда в большой мир оставляя меня.
— Парни выше тебя на голову, ни такие уж и маленькие. — Говорит отец.
— Папка, прекрати. Рост ещё не показатель. Всё равно они лишь мальчишки, пацаны совсем.
— И что? Что будешь делать?
— Знаешь, разумом я понимаю, что опасности нет. Что они летят учиться, что это их мечта и желание и я не вправе лишать их этого, разрушать мечту. Часть меня, смотрит на них с гордостью и радуется. Другая же часть, жаждет утащить их поглубже в логово и, встав на пороге, лицом вовне, вздыбить шерсть и оскалить зубы. Эти противоречия раздирают меня, пап. — Говорю я.
— Материнский инстинкт, да?
— Чёртова физиология, мрачная бездна подсознательного, диктующая свою волю. Бесит!.. — Глухо рычу я.
Тихий смех за спиной. — Я тебя понимаю, сам через это прошёл.
— Я помню, как утешала маму, когда улетели на учёбу мои братья. Её чувства тогда, были такими же, как и мои сейчас. Только вот, через что потом пришлось пройти мамочке, боже, как она это пережила-то?..
— А как это пережила ты?
— Это была катастрофа, папка, просто катастрофа. Мой мир разлетелся на осколки.
— Глупости. Нет тут никакого долга, друзья на то и друзья, чтобы выручать друг друга. Любить, заботиться и помогать в беде. Это взаимное, непрерывное состояние и ты у меня молодец. Смотри сколько здесь тех, кто тебя искренне любит. Как их много, на самом деле. Это настоящее богатство, истинное достояние, клад. Береги их всех, дочка и они в ответ сберегут тебя. — Тихо говорит отец, обнимает меня и кладёт подбородок на голову.
Я же смотрю на матерей, которые стоят рядом с Шалой и дядей Стивеном и, у всех трёх женщин явно видны выпирающие животы.
— Как дела у мамочек? — спрашиваю я Михаила.
— Ты знаешь, у нас будет двойня. Как тебе? И у Каади и Дакаара, как и у Стива и Шалы, так же. — Говорит он.
— Что?! У всех троих парочки?! — Удивляюсь я.
— Здорово да? Как Barb радовалась, когда сканер это показал. А уж про Каади я вообще промолчу, у турианцев двойни большая редкость. Про квариков данные, как и по людям, хотя Стивен рад радёшенек. У него наконец-то будут парни, а то всё девчонки получались. — Отвечает папка.
— Вот ведь жучары! — Шиплю я. — Вот паразиты!
— Это ты о ком? — Удивление сзади.
— Ты таки думаешь, что это случайность? — Говорю я ему, обернувшись.
— А ты думаешь, нет? — Спросил он.
— Пап, это такая же случайность, как и мои парни. — Отвечаю я.
— А что твои парни?
— Пап, ты же не думаешь, что произошедшее простая случайность. Из этого дела торчат волосатые уши, одного хитрована.
— Это ты про кого?
— Антарон зовут, слышал?
— Так я с ним и общался довольно плотно. Тот ещё хитрый жук, ты права. И что, ты думаешь это его вмешательство?
— Это очевидно, пап. Хитрый древний как сама галактика интриган, делает всё, дабы сплотить нас. И то, что случилось, отличный способ. Узы крови не отменить, от них не отказаться. Не нам с Иесуа, не то у нас воспитание.
— А причём тут тогда Даян и девочки? Или ты думаешь, что здесь тоже он умудрился вмешаться?!
— В вашем случае, вмешаться мог не только Антарон, но и ещё один древний кадр и не меньший интриган с именем Старый корень. И я чую, что работали они на пару с Антароном, сделав сюрприз для моих мамочек и тётушки. Слышала я, как мамулик сетовала, что хочет близнецов, её и не только её желание услышали и исполнили.
— Ёшкин паровоз! Ну, я им выскажу, обоим! — Пробухтел папка. — При случае…
— А чем ты собственно недоволен? — Улыбнувшись, спросила я.
— Да… — И отец тихо рассмеялся. — Но Даку, я о твоих выводах поведаю.
— Поведай, порадуй брата. — Говорю я, — пойдём к остальным, потискаю своих малышей, перед тем, как они почти на год меня покинут.
— Это жизнь, дочка, просто жизнь. Смирись… — Говорит отец и мы расходимся, обнимая по пути близких, пожимая руки и всячески выражая радость от их присутствия.