Путь
Шрифт:
Алекс заковылял к нему и, подойдя вплотную, прислонился и без сил повалился на колени. «Столб, столбушко», — прижался он к нему щекой и прикрыл глаза. — «Куда же мне идти, родненький, куда?», — спросил он у столба, и в глазах было выступили слезы отчаяния. Хорошо, что чувство юмора снова помогло. «Иди, куда шёл, а потом поверни направо», — ответил он сам себе, изобразив деревянный голос столба. Невесело усмехнувшись, Алекс глубоко вздохнул, поднялся на ноги и двинулся дальше.
Через сотню метров он неожиданно очутился на широкой грунтовой дороге, шедшей прямо посреди леса. Справа возвышался очередной холм, слева дорога вела в низину. Опять очутившись на перепутье —
Он отошёл с середины дороги на два шага в лес, и, скрытый густыми зарослями, побрёл вдоль неё. Уклон вверх стал почти вертикальным, градусов семьдесят, не иначе. Взбираться приходилось, неловко держась связанными руками за выступающие корни и наваленные там и сям камни, хотя рядом, посреди тропы, были выдолблены лестницы, стилизованные под камни. Чертыхаясь, беглец взбирался все выше и выше. Конечно, идти по лесу было гораздо сложнее, чем по дороге, но вскоре он понял, что не зря это сделал. Поднявшись на вершину, Алекс обернулся и увидел свет фар в низине. Были заметны чьи-то фигуры и мобиль. Кто это, враги или просто туристы? Рискнуть или нет? Страх взял верх над другими чувствами и, повернувшись спиной к светящимся фонарям, он поковылял дальше.
Через некоторое время лес погрузился в полумрак. Немного спасала луна, да и то она иногда скрывалась за тучами. Слуховая и зрительная система напряглись, на периферии сетчатки обострилось палочковое зрение. Глаз перестал распознавать цвета, острота зрения упала, зато светочувствительность выросла в десятки раз. Даже тусклого лунного света, разливающегося вдоль дороги хоть немного, но хватало. Одно зрение для света, а другое — для темноты. Так решила эволюция.
Он передвигался в полшага от дороги, в тени раскидистых деревьев. Мрак сгущался. Вдруг где-то слева, в лесу, заухала сова. Алекс пригнулся, напрягся и в панике выставил перед собой связанные руки. Сердце бешено забилось, ноги стали ватными. Он замер, боясь сделать хоть шаг. Но больше не было слышно ни звука. И он принялся глубоко дышать и успокаивать себя:
— Так, это всего лишь птица. Алекс, это птица, что ты как баба?! Нечего бояться. Бояться нечего, тебе говорят. В лесу водятся звери, некоторые из них не спят по ночам. Да ведь? Так и должно быть, Алекс, так и должно быть. Не ссы. Успокойся, успокойся, старина. Это сова или ещё какая-то птица. Всего лишь птица. Тебе нужно успокоиться и отвлечься. Лучше подумай о другом. О чём о другом? Ну, не знаю, например, кто эти люди и почему они к тебе пристали. Собери мозги в кучу и прикинь. Думай голова, думай. Попробуем начать сначала. Итак, кто эти уроды? Откуда они взялись на мою голову? Они определённо не из нашего кампуса, и не из Лаконии, и не из Аргона, не местные, короче говоря. Никогда раньше их не видел. Но они знают, кто я! Длинный сказал такую фразу, мол, я не доктор, как ты. Значит, они в курсе, кто я такой. А ещё Кащей сказал, что работает на Аттала, и это очень плохо. Очень, очень плохо.
Тут он представил, как его живого закапывают в землю, и страх снова охватил его целиком.
— Погоди, Алекс, не спеши. Они могли просто припугнуть Атталом, а сами… Да кто они, гамота их за ногу, такие? За что? Почему? Кому он, малака, так насолил? Может, по пьянке с кем-то разругался? Может… что? Что это за…? Что это за хрень?
Выглянувшая из-за туч луна вдруг осветила путь перед ним, и он почувствовал, как мурашки пробежали по спине, и волосы встали дыбом. Ужас, какого он не ощущал даже во время погони, захлестнул его разум, приковав к земле. Он не мог заставить себя сделать даже вдох, тело просто застыло. Так, должно быть, чувствовали себя древние люди, когда видели в двух шагах разъяренного хищника, но перед ним сейчас не было никого живого!
Прямо посреди густого леса, на большой поляне, возвышалась глухая стена высотой в пятиэтажный дом. Она имела зубчатые вершины, похожие на скальные, но это точна была стена — правда, без окон и дверных проёмов. Возможно, попади он сюда днём, он бы непременно бросился изучать это странное сооружение в глухом лесу. Но сейчас его уставший мозг был напряжён до предела, глаза плохо различали предметы, и образы, которые возникали в его голове, были преувеличено окрашены страхом, а события нынешнего вечера так расшатали его психику, что было достаточно чего-то подобного, чтобы у Алекса от ужаса подкосились колени. Он поплыл вниз и как сквозь сон почувствовал, что рухнул на землю, прикоснувшись спиной к дереву. Неловко навалившись на него, Алекс отключился.
*
Проснулся он часа через четыре, от жуткого холода. Несмотря на то, что было уже начало апреля, земля ещё недостаточно прогрелась. Его трясло, ныли почки, зуб на зуб не попадал, тело было словно набито песком и ватой. Алекс не сразу смог подняться на ноги, сначала он просто повалился на бок и только после пяти минут борьбы с самим собой встал сперва на колени, а уже потом, опираясь на берёзку, попытался выпрямиться. На это тоже ушло время. Сказать, что ему было хреново, значило ничего не сказать.
Почему-то он сравнил себя с заржавевшим Жестяным Дровосеком, которого Дороти, кстати, нашла именно в лесу. После вчерашнего забега ноги превратились в два бетонных столба. Руки, до сих пор замотанные широким двухцветным тросом для буксировки мобилей, онемели и посинели от холода. Левая рука была в полтора раза толще правой, тупо ныла и на каждое прикосновение посылала сигналы острой, режущей боли. До сих пор болела шея в том месте, куда здоровяк Антоха воткнул электрошокер. Ребра стонали. Дико хотелось пить, спать и жить.
Вспомнив о страшной стене в лесу, Александр обернулся назад. Она никуда не исчезла, но в предрассветной мгле уже не выглядела так пугающе, как вчера. Действительно, над лесом возвышалась огромная вертикальная стена, метров сто в длину. Алекс обошёл её, но сзади она выглядела уже как обычная покатая скала, с разбросанными там и сям огромными валунами. Они лежали друг на друге, создавая впечатление каменной кладки. Что это, творение человека или природы? И та, и другая версия выглядели правдоподобно. Спереди, там, где камни были плоскими, и как бы подогнанными друг к другу, это сооружение, действительно, выглядело неприступной стеной, построенной людьми, а с тыла можно было подняться по склону почти до самого верха даже со связанными руками, как по обычному холму.
Присев несколько раз, чтобы разогреть ноги, Алекс пошёл на приступ твердыни. Получилось это не сразу. Тело отказывалось двигаться, а вместо сосредоточенности на том, куда лучше ступать, в голове реверсом крутилась дворовая присказка: «Лучше нету красоты, чем пописать с высоты». Чуть не поскользнувшись на огромном полукруглом валуне, покрытом утренней влагой, Алекс наконец смог подняться на самую высокую точку, на которую можно было забраться в его положении. Будь у него развязаны руки, он бы мог залезть и повыше, но увы, не в этот раз.