Путь
Шрифт:
— Кто они-то?
— Не знаю кто. Совет.
— Тебя на Большом Совете сняли?
— Ну да, пацаны так говорят. Три дня назад.
— Ну-ка давай поподробней, что-то я ничего не понимаю.
— Я сам ничего не понимаю, Бо. Я только сегодня вернулся и вот.
— То есть ты хочешь сказать, что Аттал подстроил отъезд. А нахрена ему?
— Говорю же тебе, я вообще не в курсе. Парни рассказали, что три дня назад, ближе к вечеру, к ним в Ганзу приехал Валера Берет и сказал, что утром собирался Большой Совет, и на нём было принято решение снять меня с Ганзы — я же был назначен временно как бы. А раз меня в полисе не было, то голосование произошло без моего участия. Вот. Поэтому Валера приказал пацанам собирать манатки и валить на все четыре стороны. Всё, больше им ничего неизвестно,
— А, так вот ты почему заявился?
— Блин, Бо, хорош уже, а! Я пришёл, потому что ты тоже член команды и, так сказать…
— Никак не надо говорить, Саня. Команды-херанды. Иди вон деду Пападосу расскажи, он поверит, может быть. Хочешь, я тебе свою точку зрения поведаю? — спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Когда всё было отлично, то ты про меня забыл. Вспомни, как перед своим отъездом ты даже ко мне не подошёл ни разу. Подожди, не перебивай, сейчас я говорю! — остановила она жестом его попытку оправдаться. — То есть когда у тебя всё здорово, то ты берёшь под ручку молоденькую каральку и едешь с ней отдыхать на Берег, а когда в твоей жизни происходят неприятности, то ты приходишь ко мне в задрипанный подъезд и просишь, чтобы я помогла. Я правильно тебя поняла? — с вызовом уточнила Бо. — Или я в чём-то ошибаюсь?
Доктор молчал, набычившись и сжав губы. Бо заметила, что цветы в его левой руке заходили ходуном от напряжения, но продолжала:
— То есть я для тебя такая палочка-выручалочка, чтобы решать проблемы, но когда они решены, то тогда можно будет снова цепануть молодую красоточку и…
— Стоп, стоп! Остановись! — выставил правую ладонь впереди себя Доктор и замер в таком положении. — Скажи мне, Бо, что ты видишь?
— Что я вижу? — не поняла она.
— Да. Что ты видишь? — повторил он и поднёс открытую ладонь чуть ближе к её лицу.
— Руку твою вижу, и что?..
— Точно. Ты смотришь на кисть моей руки и видишь подушечки пальцев и линии на ладони, верно? Правильно? Но я-то вижу ногти и костяшки на кулаках, Бо! Ногти и костяшки! То есть мы с тобой глядим на одно и то же, но видим две разные картины. Понимаешь? Просто у тебя свой взгляд, а у меня свой.
Так и эту ситуацию, — он опустил руку, — ты воспринимаешь со своей колокольни, а я со своей. И пока мы не обсудим и не придём к общему знаменателю, то так и будем бодаться, как два барана. Вот ты говоришь, что я припёрся к тебе за помощью. Блин, Бо, скажи на милость, чем ты мне сможешь помочь? Ну чем?! Да ничем! Максимум — это кофе нальёшь и то, вряд ли, судя по твоему настроению. Я вовсе не за этим к тебе пришёл, пойми наконец. И прекрати, пожалуйста, воспринимать меня, как будто я какая-то корыстная мразь, только и ждущая обглодать тебя до косточек и выкинуть на помойку. Ты же меня неплохо уже знаешь. Я ведь не такой, почему я должен тебе доказывать это, а? — завёлся Доктор так, что его голос сорвался на хрип на последних словах. — Я нормальный человек, который хочет нормальных человеческих отношений: дружбы, любви, я не знаю, взаимопонимания, сочувствия, в конце концов! Почему мне приходится доказывать, что я не сволочь? Ну, неужели ты не видишь это сама? Неужели ты действительно считаешь, что я явился к тебе, чтобы воспользоваться твоей помощью, а потом бросить, как использованный кондом? Бо, ну, пожалуйста, включи мозги, я тебя очень прошу. — Тут Алекс выдохнул и уставился на кончики своих туфель. — И ты прости меня, если я в чём-то тебя обидел, это не со зла, я не хотел причинять тебе боль.
В подъезде зазвенела громкая тишина. Бо немного наклонила голову, нахмурила брови и сжала губы гузкой, как бы принимая решение. Наконец, она произнесла.
— А зачем же ты тогда решил ко мне явиться?
— Ничего не я решал, просто захотел тебя увидеть. Ты мне можешь не верить, но я частенько вспоминал тебя там. Честно признаюсь, что в основном это случалось, когда мне было плохо.
— Тебе было плохо? На Фракийском Берегу? Рядом с молодой красивой девушкой? — опять не поверила ему Бо.
— Было. Причём довольно часто, — невесело хмыкнул он и поднял на неё глаза. — Я соскучился по тебе, вот поэтому и пришёл, думал, что посидим, поговорим.
Но Бо упрямо не меняла саркастического выражения лица. И молчала. Тогда Алекс решил продолжить.
— И вообще, Бо. Это ж ты виновата в произошедшем.
— Я?! — изумилась она настолько, что потеряла дар речи.
— Ты, — подтвердил Алекс. — Помнишь, тогда, когда мы пришли к тебе в комнату вдвоём? Ты ведь сначала меня соблазняла, разделась даже, а потом зачем-то обломала. Что к чему, я до сих пор теряюсь в догадках. Если бы это произошло, ну, если бы мы с тобой той ночью стали парой, то я бы точно никуда ни с какой Алисой не поехал — это как пить дать. И вот ещё ты говоришь, что я потом с тобой не разговаривал — так ведь и ты тоже не очень-то разговорчивой была, даже не здоровалась, а потом и на работу ходить перестала, помнишь? Так что, если будешь искать виноватых, то посмотри в зеркало, может, кого знакомого там увидишь, — улыбнулся Алекс, думая, что Бо засмеётся в ответ. Но он ошибся, и в этом своём предположении, и в том, что, обвинив девушку, можно дождаться от неё раскаяния. Хоть Доктор и был магистром нейрологии, но в женской психологии пока ещё плохо разбирался, потому что в ответ Бо едко прищурила глаза и начала:
— То есть ты хочешь сказать, что это я во всём виновата? То есть ты. Поехал. На Берег. С малолетней кобылкой. Жарил её там.
— Бо…
— Не перебивай меня! — вскрикнула она. — И ты в этом меня решил обвинить? Меня?! А не пойти ли тебе куда-нибудь подальше?!
— Бо…
— Саша, пожалуйста, — её глаза увлажнились, а губы задрожали. — Убирайся-ка ты к чёртовой матери и больше не показывайся мне на глаза! Никогда! Я видеть тебя не хочу, я…
— Бо! — взревел он так громко, что все, кто подслушивал их разговор сквозь замочные скважины, вздрогнули и прижали уши. — Я скучал по тебе! У меня кроме тебя никого! Ближе тебя никого тут! А ты! А ты! Да иди сама в пекло, Бо! — и, швырнув букет цветов к её ногам, помчался вниз по лестнице, со всей дури ударил кулаком в почтовый ящик и так громко хлопнул дверью, что над дверным проёмом вылетело стекло.
**
— Как ваше рандеву? — оторвался от бумаг Лойер и с хитринкой взглянул на вернувшегося Доктора. Тот только отмахнулся:
— Да… Ничего хорошего, из огня да в полымя. Чтобы я ещё хоть раз с бабами связался, да ни в жизнь, — Алекс в раздражении скинул обувь и прошёл в гостиную. — Это же надо так, они ведь на ровном месте устроят истерику, да ещё и нас обвинят потом во всём. Пошли они все, блядский род!
— Ой, вэй! Шо, разговор не удался? — резюмировал Лой.
— Да какой там! Даже слушать меня не захотела. С той весь отпуск друг на друга проорали, и с этой то же самое. Да что ты будешь делать? — ожесточённо жестикулировал Алекс. — Ведь нет никакой логики, абсолютно! Всё переврут, как им удобно, все у них виноваты, одни они — ангелы во плоти, нимба над башкой только не хватает!
— Женчины, — философски выдохнул Лойер и снова уткнулся в свои бумажки.
Алекс принялся расхаживать туда-сюда по комнате, беззвучно ругаясь с кем-то в собственной голове, фыркая и потрясывая кулаками. Затем внезапно остановился, как будто на стену налетел.
— Это же ты ей рассказал? — покосился он на Лойера.
— Шо? — оторвался тот от чтения.
— Ты, говорю, рассказал, что я с Алисой уехал отдыхать?
— Не! Мы ж с тобою договорились, как взрослые люди, шо я с Бо про это молчок, — Лой выпятил челюсть и помотал головой. — Я только Оливии сказал и усё, — серьёзным тоном с нотками издёвки произнёс он.
— Лойер, ну, капец, — всплеснул руками Алекс. — Ну, как так?!
— Послухай, Док, а ты взаправду считаешь, шо босс может на две недели уехать куда-то и никто даже не поинтересуется, где он, шо он и с кем конкретно под одним одеялом спит? — изменил тон Лой. — Шо ты на меня смотришь, будто я говорю китайским иероглифом? Или я где-то неправ? Мне одному кажется, шо весь полис должен за это языки сточить до яростных мозолей? Ты ведь теперь не простой человек, ты известная личность! Я имею тебе сказать, шо за тебя не интересовался только дядя Сёма из мясной лавки и то, потому, как умер. Так шо привыкай.