Путь
Шрифт:
— К чему привыкать? — раздражённо ответил Док. — Это я когда уезжал, то был боссом. А теперь… — он махнул и отвернулся.
— А шо теперь? Ты руки решил опустить? — пристально поглядел на него Лой.
— Опустить руки? Лой, очнись, дружище! Меня ведь выгнали! Я теперь никто!
— Мне кажется, шо человек сам в состоянии решать, кто он в этой жизни. Нет?
— Лойер, конечно же, ты прав! Но быть или нет хозяином полиса, решаю не я.
Лой пожал плечами и сморщил нос, как бы выражая своё несогласие, но не желая спорить. Алекс ещё немного поглядел на него, но тот снова занялся бумагами
— А где Олли? — решил сменить тему разговора Док и заходил
— А я знаю? Хотя, знаю — уехал в Аквилею. Там сегодня выбирают нового хозяина Ганзы, вот он и смазал лыжи. Нам нужны сведения из первых рук, а не догадки, как сейчас.
— А? Так вы с Англичанином хотите пойти на работу к новому боссу? — понимающе покивал головой Алекс, внезапно осознавая, что мечты окончательно разбиты, путь потерян, а самые близкие люди покидают его без угрызений совести. Но ответ Лойера его удивил.
— Слухай, Док, я тебя, конечно, уважаю, но шо-то уже стал забывать, за шо именно! — недовольным тоном начал он. — Ты-таки срулил отдыхать в самый горячий сезон, а мы через твои любовные похождения остались на хозяйстве одни и шлёпались тут до недавнего времени без сучка и задоринки, попрошу это учесть в протоколе. Ладно, мы с Англичанином по-мужски это поняли, потому как эта Алиса, говорят, такая штучка, шо портки сами слезти хочут. Но теперь-то ты вернулся взад, и я не только не слышал от тебя мерси, так ты ещё туфту на нас погнал. Шо ты себе думаешь, шо мы с Олли, как два чумазых шлемазла, наденем лыжи и поскачем по асфальтам на другую сторону? Шо нас поманят куском пожирнее, а мы всё бросим и побежим? Таки так ты о нас представляешь? Ты скажи мне, Саша, ты меня и моего дорогого друга Оливера Англичанина за кого считаешь? За поцев, шо редьку на базаре тырят и её же жрут? Я дико извиняюсь, но скажу тебе как родному: Доктор — ты охуел!
Лой выпалил последнюю фразу, бросил карандаш на стол, поднялся со скамьи и в упор посмотрел Доктору в глаза. Тот не знал, что ответить. Он впервые слышал, чтобы всегда спокойный Лойер так выражался. Подобных речей можно было ожидать от импульсивного Англичанина, например, но никак не от его сдержанного друга, и поэтому Алекс растерялся.
— Лой, погоди… Я просто… Я же это… Ну… Ты пойми, я ведь теперь не босс, у меня всё отобрали, так зачем вам со мной вместе тонуть? Лучше, правда, идите работать на нового хозяина, я не обижусь…
— Док, а шо я тебя не узнаю? — впервые за всю историю их знакомства перебил его Лой, — тебе эта Алиса мозги забеременела, или ты уже от возрасту соображать перестал? Ты прости, конечно, шо я с тобой без реверансов, но за шо тя уважать, когда ты раскис, как последний, знаешь сам, как его фамилия?!
Алекс совершенно оторопел от такой реакции и теперь в замешательстве просто стоял и хлопал глазами. Лойер тоже молчал. Со стороны могло показаться, что друг напротив друга стояли два врага, готовых обменяться ударами. Но, на самом деле, в груди Доктора стало подниматься чувство благодарности, смешанной с уверенностью и ощущением дружеского плеча, на которое можно опереться. Он вдруг понял, что не одинок, и это придало ему силы. Поддавшись эмоциям, Док сделал шаг вперёд и протянул руку.
— Спасибо, Лой. Спасибо.
Размахнувшись, Лойер со шлепком крепко пожал протянутую руку и серьёзно ответил.
— За шо спасибо? Я тебе вроде цветов не дарил. Включи память, Саша. Это ты выиграл Битву у Стены. Это ты придумал, как поднять полис с колен. Это ты нас поставил рядом и показал, куда идти. Потому ты будешь боссом до тех пор, пока сам не решишь сдать взад. Сейчас я говорю за себя, за Оливера и за всех тех людей, шо в тебя давеча поверили. А их много — не вся Ганза с тобой, но больше половины тебе в уважении. И нам нет никакого дела, шо там решила кучка старых пердунов на каком-то сраном Совете.
Алекс задержал рукопожатие и долго вглядывался в его глаза, пока, наконец, не принял решение и, отпустив руку Лойя, хлопнул в ладоши.
— Хорошо, Лой! Давай попробуем прорваться. У тебя уже есть какие-то мысли?
— Да куда там? Пока только в общих чертах. — Друзья сели за стол, и Лойер принялся излагать. — Итак. Шо мы имеем? Сейчас у нас есть кооператив. Хорошая новость в том, шо оттуда нас никто не выгнал, плохая — мы там так и не были устроены. Мы ни пайщики, ни руководители, ни, тьфу-тьфу-тьфу, члены. А ведь я тебе предупреждал, шо надо устроиться так, шоб трудовая книга грела сердце, но ты сказал: «шо ты, Лойер, не нужно официально светиться».
— Да, помню, — кивнул Док, наморщив лоб.
— Короче говоря, сейчас мы получаем деньги по договорам оказания услуг, заблаговременно заключенных между мной — физическим лицом — и кооперативом. Я единственный, кто перестраховался, дай господь всяческих процветаний моей предусмотрительности.
— Да, я знаю, — снова подтвердил его слова Алекс. — Молодец.
— Как солёный огурец! Так вот, я имею тебе сказать, шо если руководство кооператива сдвинет баки и перекроет нам кислород, расторгнув договор, то мы пролетим, как фанера над Парижем. Теперь всё зависит от того, кто станет хозяином полиса. Юридически он не может влиять на руководство кооператива, но фактически, я думаю, — легко, как и тебе было. В конце концов, у него будет поддержка Совета, а это тебе не теребить висюльку.
— С чего это ты взял? — нахмурил брови Доктор, вспоминая, как его самого просто бросили в воду и наблюдали за тем, выплывет или нет безо всякой поддержки.
— Я вижу, шо ты не шаришь в колбасных обрезках! А с того, Саша, шо тебя сместили ведь не просто так, согласись?
— Так-так, интересно. Продолжай.
— Смотри сюда, когда тебя сюда позвали, то полис был канавой не интересной никому, кроме самых последних мух. Шо тут говорить — кругом одни расходы и никаких доходов, кому до этого есть дело? Но ты изменил атмосферу и, когда строительство дороги будет закончено, Ганза понесёт столько барышей, шо не нужен большой ум, шобы придумывать, куда тратить. За шо бы ни думали эти дядьки из Совета, в конченом счёте они думают за деньги. А ты для них — неизвестная фигура, хлопец не ихнего круга, и шо там у тебя в котелке, поди разберись. Поэтому они решили, пока ты жарил тело, своё и чужое, прости за каламбур, сместить тебя и назначить кого-то своего, в доску послушного. Думаю, шо это будет Юсуф.
— Я вообще считаю, что всё было специально подстроено, — в ответ неподдельно горячо поделился своими мыслями Док. — Сто процентов в этой мутной истории замешан Аттал. Наверное, он подговорил Алису, чтобы она сдёрнула меня с места и временно вывела из игры. А я, дурак такой, поддался на её убеждения и уехал на Фракийку, пока они тем временем и замутили эту историю. Я думаю, что вот так всё и было.
— А шо тут думать, вполне может быть, вполне, — кивнул Лой. — Но давай продолжим. Итак, они поставят сюда кого-то своего, преданного им. Например, Юсуфа. И дадут ему столько поддержки, шо ему нужно будет только донести, не расплескав. Думаю, шо они вложат сюда свои деньги, договорятся со всеми серьёзными людьми — и с Митяем, и с Гилли. А шо это значит?