Путь
Шрифт:
— Я думаю, что не так. Некоторые просто держат это в тайне, — спокойно парировала Рита, жуя салат. — Вообще, мне кажется, что это нормально — не говорить никому про беременность, особенно на ранних сроках, когда сама ещё не свыклась с мыслью. Когда страшно — это чревато выкидышем, ты же понимаешь. Поэтому кто хочет, пусть скрывает, а кто не хочет, пусть рассказывает. Кстати, реально есть сроки, когда стоит опасаться выкидыша. И чем меньше в этот период женщина испытывает стресса, тем лучше.
— А вообще, — веско промолвил Сэм, доев сочный кусок мяса. — Дружить — это значит вместе что-то делать, общаться там, и всё такое.
— Ладно, давайте заканчивать с этим. Скоро подходит наша очередь поздравлять, надо выглядеть прилично. Смотри у меня! — Рита погрозила ей пальцем и повернулась, а Марго залпом выпила новую рюмку джина с вермутом и наигранно-ласково произнесла. — Кончено, я же понимаю. Свадьба…
А сама подумала, что не даст в четвёртый раз сделать себя дурой, и зашептала себе под нос, репетируя:
— И пусть это свадьба по залёту, но я всё равно за вас счастлива! Нет, не так. Дорогие Коля и Алиса, я рада за вас, хоть это и свадьба по залёту. Хотя, нет…
Тут раздался шум.
*
В заведение влетели мужчины в форме. Это были местные, ганзейские, менты. Они остановились у входа, явно недоумевая, куда попали. Музыка смолкла, и вся свадьба уставилась на них. Старший мент сначала тоже замер, но увидев побледневшую распорядительницу Дарью со свёрнутым сценарием в руке, он сначала несмело, а потом всё более уверенно сделал несколько шагов вдоль стены, направляясь к ней. От её испуганного вида его решимость увеличилась, тем более что трое подчинённых, отойдя от первого удивления, бросились за ним следом. Однако сие действие продолжалось недолго, ровно да тех пор, пока взгляд офицера не выхватил в толпе гостей лицо Микеле Морозини. Сначала он не понял, что это дож Аквилеи, затем вздрогнул, обернулся и ещё раз вгляделся в гостя, сидевшего за столом рядом со своей не менее известной супругой. Мент, мягко говоря, оторопел и так резко тормознулся, что в него чуть не врезались остальные. Микеле не стал терять момент, жестом подозвал офицера к себе. Когда тот приблизился и нагнулся, взял его за пуговицу, притянул поближе и шёпотом спросил:
— Тебе чего тут, капитан? Только говори мне прямо в ухо.
— Мне чего? Мистер Морозини, мне арестовать нужно…
— Так, так, так. И кого ж тебе тут нужно арестовать?
— У меня официальное задание. Мне нужно подвергнуть, так сказать, аресту Николая Кащеева и его сообщников.
Микеле удивлённо поднял брови.
— Вот как? Кащея и сообщников? Ну-ка, капитан, пойдём-ка со мной пообщаемся, — Морозини неспешно поднялся с места, скинув на стол салфетку с колен, выпрямился, бросил ясный взгляд на Орлана и Аттала, и так зыркнул на музыкантов, что те тут же повысили темп, заиграли хиты электро-свинга, и вскоре даже старички бросились отплясывать под «Паров Стелар», позабыв об инциденте. А Микеле, любезно попросив супругу подождать его десять минут, встал и неспешно двинулся в комнату отдыха, бросив менту:
— Иди со мной. А твои пускай пока вон за столик прислуги сядут, скажут, что от меня. Их там покормят. Лады?
— Слушаюсь!
— Входи.
Войдя в небольшое помещение с креслами и диванами, Микеле жестом пригласил мента присесть на единственный стул, что тот послушно и сделал. А через пару мгновений в комнату ворвались озабоченные новоиспечённые сваты. Кащей тоже было хотел сюда пойти, но отец, проходя мимо, с силой похлопал его по плечу, усаживая обратно в кресло. Короче говоря, когда за ними захлопнулись двери, тогда и началась потеха. Сначала Микеле представил напуганному менту одного мужчину.
— Это Аттал Иванович из Ахеи. Слышал о таком?
Мужик побледнел и осунулся.
— А это Слава Орлан из Элама. Слыхал о нём?
Мент стал одного цвета с мундиром.
— Я представляться не буду, ты меня и так знать обязан. А раз обязан, тогда объясни нам, какого чёрта ты сюда припёрся? Здесь авторитетные люди свадьбу своих детей празднуют. Будь добр, растолкуй нам, что ты здесь делаешь? Эй, очнись. Эй!
— Мне, мне, — зажевал губами мент, — мне приказано было арестовать К-к-к… Николая Кащеева и сообщников.
— За что арестовать? — зыркнул на него Аттал.
— За поджог, — мёртвым голосом пролепетал мент, — за поджог имущества Ганзейской Гильдии в Хабе.
— Чего? — не понял Морозини, переспросив.
— Чьё, чьё имущество он сжёг? — прищурился и вытянулся Орлан.
— Кооператива. Ганзейской Гильдии. — Снова произнёс страшные слова полицейский. — Несколько большегрузов, тяжёлые экскаваторы, бетономешалки, две малоэтажки, но самое главное — только что отстроенный учебный корпус младшей и средней схолы. Новый — муха не сидела. Из-за него молодёжь то в Хаб и хотела ехать. А теперича это затормозит стройку.
— А кто такое, вообще, сказал, что это Колька сделал? — чуть прищурился Аттал.
— Да никто не сказал, — мент вдруг отчего-то почувствовал в себе силу и залепетал уже уверенней. — Записи есть с нескольких камер разных ведомств. Как поджигали — есть, как врезались в дерево, как сюда приехали. Я сам видел. Лица есть. Пробили мобили по номерам — оба куплены на имя Николая Вячеславовича Кащеева. Установлено уже, что им же были незаконно взяты на это деньги из кассы кооператива. Следствие считает, что таким образом он пытался скрыть пропажу денег, компенсировав их страховкой…
— Да у него бы мозгов на это не хватило! — фыркнул родной отец, а приёмный недовольно на него покосился. Микеле повернулся к мужчинам:
— Так, парни. Думаю, тут какая-то ошибка. Колян, конечно, парень… непростой, но не настолько же?! Поэтому я предлагаю всем успокоиться и порешать ситуацию. — Морозини сделал успокаивающий жест рукой. Мент снова взбодрился.
— Послушайте, мистер Морозини. У меня простое задание: выявить наличие двух мобилей и вмятину от удара на одном из них, в случае удостоверения факта, брать оперативников и арестовывать подозреваемых Кащеева и соучастников, либо вызывать подмогу. Вот.
Что-то незаметно изменилось в воздухе, возможно, помогло чувство уверенности, когда за тобой сила Союза. Вера победила дрожь перед известными именами, и мент решился:
— Уважаемые господа. Сообщаю вам, что мне поручено арестовать Николая Кащеева и соучастников. И, именем закона Союза и законов Ганзы, мне придётся это сделать. Извините.
Воцарилась тишина, которую нарушил Аттал:
— Знаешь, кто Коля Кащеев?
— Нет.
— Он вообще-то жених на свадьбе.
— Жених?