Путанабус. Трилогия
Шрифт:
22 год, 22 число 5 месяца, понедельник, 20:47
Поспать мне опять не дали. Ну что за изверги? Толькотолько уснул, как меня тут же будить принялись с особой дерзостью и цинизмом.
– Что стряслосьто? – попытался я продрать хоть один глаз, одновременно жалуясь на свою несчастную жизнь. – Ядренбатон[195] пиндосы скинули на ПортоФранко? Нет? Тогда другой причины меня будить не вижу. Я же предупредил: не будить, не кантовать, при пожаре выносить в первую очередь.
Надо мной возвышалась Ингеборге. За ее плечом стояла Роза с кружкой в руке.
– На, попей, Жорик, а то я ее на тебя уже выливать собиралась. – Роза наклонилась, протягивая мне кружку.
– Зачем? – не понял я ничего.
– Затем, чтобы ты наконец проснулся, тормоз.
Попил водички из кружки, протер глаза смоченной остатками воды подушечкой пальца. И вопросительно посмотрел на девчат, наводя фокус на резкость.
– Беда у нас, Жора, – сказала Ингеборге, – девчат украли.
– Как украли? – не врубился я в ситуацию. – Всех?
– Нет, только украинок, – пояснила Ингеборге. – Лупу отбиться удалось.
– От кого?
– Да кто их знает, – Роза подключилась к прояснению ситуации. – Катя говорит, что какието черные. Порумынски разговаривали.
– Героиню, значит, воспитали в нашем коллективе, – констатировало мое непроснувшееся сознание. – Это хорошо. А вот откуда она румынский язык знает?
Роза всплеснула руками:
– Жора, ты точно тормоз, молдавский и румынский – почти одно и то же.
– И что из этого следует?
– Жора, Катя Лупу – молдаванка. – Роза уперла руки в боки.
Я еще раз потряс головой, соображая. Наконец до меня дошел смысл ситуации.
– Вы в полицию ходили?
– А где ее искать тут, эту полицию? – Ингеборге развела руками.
– Блин, – чувствую, как сам начинаю заводиться, вот щас как осерчаю, мало не покажется всем, – в двух кварталах отсюда полиция. Вы что, по дороге вообще по сторонам не смотрите? Хоть бы у хозяина спросили.
– Вообщето ты у нас муж, тебе и разруливать такие ситуации, – всунула голову в дверь Буля, блестя черным глазом.
– Сгинь, – кинул в нее мокасином.
Буля сгинула. Надеюсь, только в коридор. А сам стал делать выговор руководящему составу гарема.
– Нет, я с вами когданибудь разведусь на хрен. Зачем мне нужны жены, которые мужу выспаться не дают после такого тяжелого дня. Быстро к хозяину, и чтоб он эту полицию вызвал по телефону. Бикицер!
Розу от родного слова как ветром сдуло. Вот была – и нету.
Встал, кряхтя, потянулся. Старость – не радость. Помню, в юности мог легко по трое суток не спать. И ничего. А тут и суток не прошло, а весь как палкой побитый. Хорошим таким демократизатором[196]. Самым длинным.
Пока реанимировал себя водными процедурами, прибыла полиция. Владелец гостиницы сообщил об этом нам в номер по телефону. Ингеборге приняла звонок и как хорошая секретарша тут же проинформировала меня.
А после помогла мне одеться. Даже заботливо промокнула лысину полотенцем, констатируя:
– Скоро головой колоться будешь. Брить пора, – заметила непорядок.
– Побреешь? – спросил с надеждой. Сам я брить голову не любил. В Москве это мне делали профессионалыстилисты в нашем же агентстве. Пользовался я служебным положением в этом вопросе.
– Побрею, – согласилась Ингеборге: – Но не сейчас. Сейчас вниз пошли, с полицейскими общаться.
И поцеловала меня в щеку. После чего вытерла мне щеку полотенцем.
Никаких полицейских не было и в помине. Были те же патрульные «подосиновики», что и везде в этом городе. Целый экипаж прикатил на сто десятом «Дефендере». Но для разнообразия командующим ими офицером была женщина. Вполне себе рыжеватый тоненький малогрудый «подосиновичек» с симпатичной мордашкой и малиновым беретом на коротко стриженной голове. И конечно же по местной традиции с большим пистолетом на худощавой заднице.
Когда мы с Ингеборге спустились на первый этаж, она уже допрашивала Лупу в холле, усадив ту на единственный диван, попутно пытаясь «прочитать у нее в сердце»[197].
Роза уже успела рядом пристроиться синхронным переводчиком.
От патрульных, моих девчат и прочих любопытных постояльцев в небольшом холле отеля стало не протолкнуться. Я сквозь всех них с трудом протиснулся к офицеру.
Представился поанглийски:
– Доктор Джордж Волынски. – Пояснил: – Мадам, это моя подопечная, и мне кажется, что, пока здесь будет эта толпа, – толку из вашего допроса не выйдет.
Офицерша огляделась вокруг.
Потом, кивнув мне, приказала своим патрульным:
– Очистить помещение.
Пока те выполняли ее приказ, она представилась мне в ответ:
– Первый лейтенант Робинзон, Патрульные силы Ордена в ПортоФранко. – Взгляд серых глаз был строгим и неподкупным. Всем своим видом она подчеркивала, что на службе. И не просто на службе, а на СЛУЖБЕ. И никакой фамильярности по отношению к себе не потерпит, тем более амикошонства.
– Мне кажется, лейтенант, что сейчас уместнее всего был бы обыкновенный детектив из криминальной полиции, – предположил я.
– В ПортоФранко нет полиции, – пояснила она спокойно, даже несколько дидактично, – ее функции исполняют Патрульные силы Ордена.
Эта информация была для меня неожиданной и нелогичной. Ну хоть завалящего шерифа с парой «депути»[198] такой город должен был бы иметь. Не поверю, что тут вообще нет криминала. Не то место. По определению.
– Что уже удалось вам выяснить? – перевел я тему разговора на более злободневную. – К моему сожалению, когда это все случилось, я спал. День был тяжелый, а мне еще пришлось автобус вести от Базы.