Путешественница. Книга 2. В плену стихий
Шрифт:
– Я. По крайней мере, будут говорить, что я.
Джейми тоже взглянул на дерево. Он был суров и в свете факела казался строгим и непреклонным.
– Не будем здесь торчать. Верно я говорю?
– А как же Эуон? Он побежал в аббатство, хотел предупредить вас об опасности.
– Куда побежал? – Джейми взволновался. – Я не видел его, хотя шел оттуда. Англичаночка, куда побежал Эуон?
– В ту сторону, – махнула я.
Фергюс хмыкнул, пряча смех.
– Аббатство в противоположной стороне, – улыбнулся Джейми. – Пойдемте, мы встретим мальчишку – он пойдет
– Тише! – Фергюс жестом остановил нас.
В кустах кто-то завозился. Раздался голос Эуона:
– Дядюшка Джейми?
– Ну я, малыш.
Паренек выбрался на свет божий, вытаскивая листья из волос.
– Я видел свет факела и решил вернуться – вдруг что-то случилось с тетей Клэр. – Эуон все еще был возбужден. – Дядюшка Джейми, уходите – стражники могут вас заметить, факел виден в темноте, – справедливо рассудил он.
Джейми взял Эуона за плечи, поворачивая его, чтобы тот не видел ужасного зрелища.
– Спасибо тебе, мальчик. Но стражников уже нет. Они ушли, – спокойно добавил Джейми.
Он загасил факел, бросив в кусты. Раздалось шипение, и свет исчез. Джейми ровным голосом произнес:
– Идемте же – мистер Уиллоби заждался. Он даст лошадей, и рассвет мы встретим уже в горах.
Часть седьмая
Возвращение домой
Глава 32
Возвращение блудного сына
До Лаллиброха мы ехали верхом на протяжении четырех дней. Но всю дорогу из Арброута до места назначения мы преимущественно молчали: мужчины, Эуон-младший и Джейми, размышляли каждый о своем, а я думала о том, что уже произошло и что еще должно произойти.
Эуон-старший уж наверняка оповестил Дженни, сестру Джейми, о моем возвращении. Что-то она думает?
Как ни крути, Дженни Мюррей – моя ближайшая подруга, почти что сестра. За то время, которое я проработала в больнице, я привыкла общаться исключительно с мужчинами, потому что была единственной женщиной, работавшей там врачом, и к тому же в силу естественных причин я не могла тесно общаться с сестрами и санитарками, бывшими обслуживающим персоналом. Дамы, с которыми общался Фрэнк, или по крайней мере те, кто входил в его круг, также не представляли интереса: я не знала, о чем говорить с профессорскими женами или с секретаршами из деканата.
Только Дженни любила Джейми так, как любила его я, и я подозревала, что даже больше, чем я. Это было едва ли не решающим в нашем сближении, и мне очень хотелось вновь встретиться с ней, хоть я очень волновалась. Поверит ли она в легенду о моем пребывании во Франции? Придется ли мне что-то объяснять?
Горная тропа сужалась. Джейми ехал впереди на кауром, моя гнедая семенила следом, останавливаясь, когда это было необходимо, и сворачивая вслед за ним. На этот раз она отправилась к заросшей прогалинке.
Местечко было безлюдное, как и все места, где мы проезжали, и живописное, похожее на физиономию старца-отшельника: скала была покрыта трещинами, словно морщинами; в них росли мхи и лишайники. Эуон, восседавший
– Наконец-то! – Он, не стесняясь, растирал место, на котором сидел. – Засиделся.
– И я… – Мы ехали уже много часов, и я последовала примеру мальчика. – Но лучше так, чем стереть все в кровь.
Мы страдали: нам было тяжело и непривычно долго ехать верхом. К концу первого дня путешествия мне было невыносимо стыдно, ведь Джейми нес меня на руках на постоялый двор – настолько онемели мои члены. Впрочем, Джейми основательно повеселился при этом.
– Как дядя Джейми может ехать так долго? У него какая-то особенная задница? – поинтересовался Эуон.
– Ты знаешь, мальчик, я бы не сказала, что она оснащена чем-то, позволяющим переносить длительную дорогу, сидя на лошади. А где, собственно, твой дядя?
Стреноженный каурый смирно стоял под дубом в ожидании хозяина, которого мы не видели.
Поскольку ни я, ни Эуон так и не увидели Джейми, я пошла к скале. С нее падала на землю струйка, которую я ловила ладонями. Вода была очень кстати: хотелось пить с дороги, хотя осень вступила в свои права и было довольно прохладно. Сложив ладони обеих рук вместе и таким образом соорудив подобие сосуда, я напилась.
Место, где мы сделали эту вынужденную остановку, было очень шотландским. Долину не было видно со стороны дороги, да она и так была крохотной, что делало ее прекрасным убежищем для тех, кто имел потребность в укромном месте. Пустоши, покрытые вереском, и строгие скалы были естественными союзниками беглецов.
Главным преимуществом таких мест было то, что чужак, не знающий всех тайн гор, не мог найти не то что человека, но и оленя или птицы, чем успешно пользовались восставшие, нуждавшиеся в надежном схроне. Большинство тех, кто искал укрытия в здешних местах, успешно скрылись и избежали наказания. Англичане, попав в горы, словно ослепли и оглохли: смотря, они не видели, а слушая – не слышали, и не могли поспеть за шотландцами, выросшими в горах и знающими здесь каждую лазейку.
То же произошло и со мной: я не услышала, как подошел Джейми, и натолкнулась на него, сделав несколько шагов в сторону от скалы, дающей воду. Он появился откуда ни возьмись, держа металлическую вещицу, в которой находились кресало, трут и кремень. От Джейми пахло порохом; он выбрасывал горелую щепку, втирая ее в землю.
– Джейми, как ты появился здесь? Мы не видели, куда ты исчез, – захлопала я глазами.
– Там есть одна пещерка, – он указал направление. – Нужно было проверить, не нашел ли ее кто.
– И?
Я изумилась, увидев, что обнажившаяся порода, как две капли воды похожая на другие, скрывает вход в предполагавшуюся пещеру. Это правда: найти что-либо в этих горах чужаку очень и очень сложно.
– Там кто-то был. – Джейми поразмыслил. – Я определил это по древесному углю на земле. Значит, разводили костер.
– Есть предположения, кто это мог быть? – Обойдя скалу, я сунула нос в пещеру.
Ясное дело, там было темно. Удивительно, как неизвестному удалось отыскать такое потаенное место.