Путешественница. Книга 2. В плену стихий
Шрифт:
Но он не сдался так быстро и вплоть до раннего вечера четвертого дня пути оспаривал первенство Эуона в споре. В Арброуте мы увидели, что от гостиницы, где должны были остаться мы с Эуоном, остались только одна стена и обгорелые стропила. Ни с одной, ни с другой стороны на много миль вокруг не было ни гостиниц, ни постоялых дворов.
Джейми вперил взгляд в то, что лежало на месте гостиницы, долженствовавшей укрыть нас. Конечно, мы не могли оставаться ночевать посреди дороги и должны были отправляться на побережье вместе с Джейми. Эуон блестел глазенками и вертелся, но не стал напирать на дядюшку.
– Хорошо.
– Да, дядюшка. – Эуон притворно опустил глазки, изображая послушного племянника.
Джейми посмотрел на меня, отдавая немое приказание оберегать племянника. Я кивнула.
Никто не опоздал, и к тому времени, когда на землю опустилась тьма, все были на месте. Мне показалось, что я смутно помню нескольких из пришедших, но в потемках я не могла быть уверенной в этом. Серебряный кусочек луны – новолуние началось два дня назад – почти ничего не освещал, похожий на свечку, слепо мигавшую во тьме контрабандного подвала. Все приходившие коротко произносили что-то неясное и таким образом здоровались, не называя имен. И все же нескольких людей можно было легко узнать: по дороге загрохотала повозка с мулами в упряжке, на которой восседали Фергюс и мистер Уиллоби. Последнего я видела только в день убийства мнимого акцизного чиновника.
– Он хоть без пистолета? – выразила я смутную надежду.
– Кто? – Джейми, прищурясь, посмотрел на дорогу. – А, этот. Да нет, англичаночка, пистолетов нет ни при ком.
Я успела поинтересоваться почему: Джейми пошел разворачивать подводу, которую немедленно после погрузки следовало отправить назад в Эдинбург. Эуон пошел посмотреть, и я увязалась за ним.
Мистер Уиллоби – никто больше не мог быть таким невысоким, так что я не ошиблась, увидев в темноте его крохотную фигурку, – вытащил из повозки фонарь. Его боковины были съемными, что давало возможность прятать свет.
– Потайной фонарь, да? – восхитилась я.
– Ага. – Эуон принялся просвещать меня: – Пока мы не увидим, что с корабля сигналят, то спрячем свет. Дай сюда, я знаю как, – потащил он фонарь.
Китаец проворно отобрал фонарь и объяснил, почему Эуону нельзя доверить такое важное дело, как сигналить кораблю:
– Очень высокий, очень молодой. Так сказать, Дзей-ми. – Последнее, конечно, имело вес, но не для мальчика.
– Я-а? – с досадой протянул он. – Ты, маленьк…
– Эуон, мистер Уиллоби прав: человек, держащий фонарь, является отличной мишенью. Мистер Уиллоби любезно согласился посветить сам, поскольку в него будет трудно попасть благодаря его маленькому росту. Ты же длинный, и тебя прекрасно заметят. Я не хочу, чтобы твою глупую башку продырявили, так что попридержи язык.
Джейми шлепнул мальчишку по уху, подошел к мистеру Уиллоби, встал возле него на колени и произнес несколько китайских слов. Тот издал короткий смех и осветил руку Джейми фонарем.
Было слышно, как из кремня высекают искры.
На побережье, как всюду в Шотландии, не было ни души. Я не представляла, куда же причалит корабль, которого мы ожидали, – не было ни залива, ни бухты, разве утес закрывал береговую линию, благодаря чему с дороги не было видно моря.
Прибой, едва освещенный неверным светом новорожденной
Кто-то нарисовался рядом в сумраке, обращаясь к Джейми:
– Сэр, все в порядке. В скалах, наверху.
– Отлично, Джой.
Джейми зажег фитиль, и свет выхватил из тьмы его лицо. Он подождал, пока огонь разгорится и станет ровным, наблюдая, как масло питает огонек, затем опустил боковину фонаря, пряча свет.
– Хорошо. – Он поднялся и посмотрел на звезды над южным утесом. – Сейчас почти девять. Корабль скоро будет. Джой, без моего знака все сидят на месте, ты помнишь.
– Конечно, сэр.
Тень, именовавшаяся Джоем, ответила довольно небрежно, мол, бывали, знаем. Джейми схватил мужчину за руку и громким шепотом прошипел:
– Проверь! Ты головой отвечаешь за то, чтобы никто не высовывался, понял меня?
– Да, сэр. – Озабоченный Джой исчез в сумерках.
– Что-то случилось? – спросила я чуть громче, чем шелестели волны о берег.
Я не видела и не слышала никого, кроме нас самих, но коль уж Джейми тревожится, следует не забывать об осторожности.
Джейми помолчал. Я убедилась в правоте его слов, когда он назвал Эуона слишком высоким: силуэт Джейми был хорошо виден на фоне неба.
– Чуешь?
Я буквально принюхалась, но ничего особенного не почувствовала: пахли гниющие водоросли, ветерок доносил коптевшее масло из фонаря, а также едкий пот дрожавшего Эуона.
– Нет, ничем таким не пахнет. А что?
Он вскинул плечи.
– Сейчас такого ничего. А только что пахнуло порохом.
– Да? Я ничего не чувствую, дядюшка. – Голос Эуона дрожал, и парень прочистил горло. – Ты ведь знаешь, Уилли Маклауд и Алек Хейс пошарили по всем скалам. Здесь чисто.
– Пожалуй, – Джейми все равно нервничал.
Он положил руку на плечо сорванца.
– Эуон, малыш, ты будешь заботиться о тете. Ее безопасность на твоей совести. Отправляйтесь к утеснику. Не подходите близко к фургону. Если что-то произойдет…
Эуон хотел было сказать, что он не будет отсиживаться, но потом стал тереть плечо – с такой силой Джейми сжал его.
– Если что-то произойдет, – с нажимом сказал строгий дядюшка, – ты забираешь тетю Клэр и вы отправляетесь домой, в Лаллиброх, немедленно.
– Джейми… – теперь запротестовала я.
– Дядюшка! – поддержал меня мальчик.
– Я сказал – отправитесь домой! – Джейми отвернулся, оставив последнее слово за собой.
Грустный Эуон пошел вместе со мной наверх к зарослям утесника. Здесь мы нашли маленький выступ, с которого можно было видеть море.
– О, мы сможем все увидеть, – воспрянул он духом, желая хоть как-то поучаствовать в происходящем.
Мы могли смотреть с выступа, но видеть почти ничего не могли: нашим взорам открылись только вода и скалы, похожие на разбитую чашку, полную тьмы и страха. Таким образом, нам не было видно ни людей, ни корабля. Правда, однажды я увидела чью-то пряжку на штанах, но только потому, что на нее упал лунный луч.