Путешественник по мирам
Шрифт:
– А дальше… – девушка сделала многозначительную паузу и посмотрела на ребят заговорческим взглядом, – заскрипела дверь деревянного барака, откуда доносились звуки пронзительного визга и шепота. Дети испуганно взглянули друг на друга, а затем услышали шаги, приближающиеся к костру из темной части лагеря... И вдруг загорелся фейерверк, организованный для праздника в лагере, и дети увидели, что шагает к ним – это была другая вожатая, которую звали Катя. Они, вместе с Наташей, просто хотели разыграть и напугать детей. Таким образом, страшная
– Ха-ха-ха, как смешно, – сказал Аркадий.
Из поезда их выпустили не сразу: какие-то люди в защитных костюмах, противогазах и с автоматами по очереди проверяли у пассажиров документы и только потом разрешали выйти. А снаружи был сущий ад: серое небо, полуразрушенные здания с черными глазницами разбитых окон, обгорелые остовы деревьев. И, на этот раз, снимать противогазы не разрешалось: увы, это была не учебные забеги, как в казарме, где в «скафандры» одевались только во время тренировки. Здесь было все серьезно.
Группа ребят с гитарой пошли в одну сторону, а группа, где был Максим, в другую. Все молчали, но каждый знал дорогу, так как раньше им показали ее на карте. Ребята плелись узкой змейкой по разрушенной улице, постоянно обходя груды мусора и обломков. Тот, кто шел впереди, держал в руках счетчик Гейгера, который время от времени щелкал.
По мере продвижения количество разрушений становился меньше, и вскоре путники шагали возле ряда почти целых одноэтажных домиков, если не считать, что в некоторых окнах выбиты стекла, а кое-где с крыш осыпалась черепица.
Дорога была асфальтированная, но старая, вся изрытая ямами и трещинами, из которых местами выглядывали первые зеленые ростки. И дальше этих ростков становилось все больше, и сами они были выше. И вот уже солдатам приходилось продираться сквозь какие-то кустарники, и где тут дорога уже стало непонятно.
Впереди идущий остановился и показал жестом, чтобы все включили наушники.
– Похоже, мы заблудились, – сказал он.
– А может быть, снимем уже эти гребанные противогазы, – предложил кто-то, – и поговорим нормально? Радиационный фон же в норме…. Ну, или почти в норме.
– Рано еще, – возразил ему другой солдат, – пыли радиоактивной можно наглотаться.
– Интересно, а как мы жрать то будем?
– Закроемся в палатке и поедим… Ладно, не суть. У кого там карта. Доставайте, посмотрим.
Парни некоторое время передавали друг другу заламинированный кусок бумаги, разглядывали его, смотрели по сторонам.
– Нам надо на восток же идти, – высказался Павел, – дороги тут нет, как видите. Но там дальше речка, за ней должна быть старая заброшенная линия электропередач. По ней мы можем выйти вот на эту трассу. Что непонятно-то? Идемте, ребята. Компас же у нас есть?
– А речку-то как перейдем? Вплавь?
– Давайте сначала дойдем, там видно будет.
Путники продолжили шагать.
– Это и есть та речка? – послышался в эфире чей-то вопрос.
– Я думал, она шире.
– Хэ зэ. Но лезть в эту гадость я не собираюсь. Есть еще варианты?
– Мы можем идти вдоль реки. Так доберемся до моста. По нему перейдем на другую сторону, а там по грунтовке до трассы, – говорил Аркадий, водя пальцами по карте, – но так путь на двадцать километров удлиняется.
– Да плевать.
– Все согласны с таким планом?
Никто не возражал.
– Ну что, пошлите, пацаны.
Мост оказался полуразрушенным, сгнившим. Переходить пришлось по одному, тщательно выбирая ногой надежные места, куда ступить. Обычно если такое показывают в кино, то обязательно кто-нибудь провалиться, и все будут дружно вытаскивать его, рискуя самим свалиться в воду. Но здесь ничего подобного не произошло. Максим шел предпоследним, стараясь побороть свой страх. Лишь оказавшись на другой стороне, он перевел дух. Сзади, так же шагал худощавый парень, которого, как вспомнил Пронин, звали Коля. Но вдруг на середине моста он остановился.
– Эй! – крикнули ему с берега, – ты чего?
Николай молчал.
– Да он обосрался, – сказал кто-то.
Все громко захохотали. Но Коля продолжал стоять.
– А что вы ржете? – вдруг спросил Максим, – надо что-то делать с ним.
– А что делать-то? За ручку что ли его перевести через мост? Он что, маленький?
И вдруг Коля прыгнул. А потом побежал.
– Эй! Ты сдурел?!
Николай уже был на берегу, а мост за ним рухнул в воду. Солдаты, разинув рты, смотрели на происходящее. Правда, разинутые рты через противогазы было видно плохо, но челюсти у всех явно отвисли.
– Ребята, пардон за задержку. Но там была сломана доска. Мне нельзя было наступать на нее. Я стоял и думал, что делать, единственный выход был: прыгать.
– Слушай, а ты молодец. Выкрутился. Мы уж думали, ты там в штаны наложил от страха…
Солдаты опять захохотали. Вместе с ними усмехнулся и Максим.
– Ребята, – вдруг спросил Пронин, – а это вообще нормально, что мы вот так пешком двести километров вынуждены переться? Вон те чуваки с гитарой… Они, небось, на машине едут, отдельно от нас куда-то пошли.
Все как-то не очень одобрительно посмотрели на него.
– А ты что, им завидуешь? – спросил Аркадий.
– Да нет…
– Вот что я тебе скажу, – произнес товарищ, имя которого Максим не помнил, – если Родина требует, чтобы мы шли по лесам и развалинам – мы должны идти. Партия сказала: надо, комсомол ответил: есть!
– Да нет, не вопрос. Надо идти – я дойду. Но почему так? Разве мы построим светлое будущее, когда кругом такой бардак?
– Поэтому и бардак, что некоторые ставят под сомнение слова партии. Может быть, расстрелять его за антисоветскую пропаганду?