Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в восточную и центральную Европу (1131-1153 гг.)
Шрифт:
В сочинении Абу Хамида мы находим наиболее подробное из древних описаний лыж. С. Дублер ошибочно считал это описание лыж древнейшим в литературе восточных путешественников и ученых [341] . На самом же деле описание лыж имеется еще в труде, написанном в 1025 г. знаменитым хорезмийским ученым Бируни [342] . О лыжах рассказывает и Марвази (около 1120 г.) [343] . Лыжи, описываемые Абу Хамидом, по-видимому, близки к современным. Наличие только одной палки объясняется тем, что лыжник часто был охотником и вторая палка мешала бы ему стрелять [344] (рис. 6). Этнографы считали, что вторая палка вошла в практику только в XIX в. с возникновением лыжного спорта. Однако текст Марвази как будто указывает на наличие уже в его время скользящих лыж с двумя палками: "...берут они и свои руки два копья, втыкают их в снег позади себя, таким образом скользят ноги их вперед по ледяной поверхности..."
341
С. Дублер, Абу Хамид, стр. 293.
342
A. Zeki Validi, Ibn Fadlans Reisebericht, стр. 171.
343
Б. Н. Заходер. Каспийский свод, т. II, стр. 65.
344
См. А. В. Арциховский, Лыжи на Руси, — ТИЭ, нов. серия, т. I, M.-Л., 1947, стр. 57.
Рассказ об огромной рыбе, которую Аллах посылает для пропитания народу Йура, по-видимому, имеет реальную основу в известных случаях обсыхания китов на прибрежных отмелях (рис. 7). К фольклору народов Поволжья восходит рассказ
Арабы издавна (первое упоминание в арабской литературе около 700 г.) называли славян "саклаб" (мн. число "ас-сакалиба"). В Х в. некоторые авторы называли так все народы Восточной и Северной Европы, которых не могли отнести к византийцам, франкам и русам [345] . Абу Хамид называет славянами, очевидно, всех восточных славян. Он не знает имени Русь. Впрочем, в начале пути по славянским землям он мог и не слышать этого слова, так как в его время Русской землей назывались преимущественно южнорусские области. Что же касается реки, по которой он ехал и которую называет Славянской рекой, то можно почти не сомневаться, что он имеет в виду р. Оку. Правда, описание реки и животных ничего не дает для определения того, какая это река. О безвредных гадах, которые якобы водятся в Волге и ее притоках, писал еще Ибн Фадлан. Зверек, похожий на кошку, — "водяной соболь", — может быть выдрой. Этот зверек водится во всей Европейской части СССР, кроме Крайнего Севера (соболь не характерен для русской средней полосы, и он не речное животное. Бобра вряд ли имел в виду Абу Хамид, так как он хорошо знает его и подробно описывает). Утверждать, что Абу Хамид ехал по Оке, можно, основываясь лишь на его маршруте, продиктованном целью путешествия, которой был Киев. Кратчайший и древнейший путь из Булгар в Киев шел по Оке и Десне. Возможны различные варианты использования рек, связывающих бассейн Десны с Окой: путь по Сейму с переходом на Оку в районе Курска, по Болве и Жиздре и по Угре. Издавна существует взгляд, утверждению которого особенно содействовал А. А. Шахматов, будто до конца XI в. путь из Киева на среднюю Волгу еще не шел по Оке, так как вятические земли якобы считались непроходимыми и в это время ездили в обход по Днепру через Смоленск и верховья Волги. Не имея возможности привести здесь все возражения по этому вопросу, укажем лишь, что с самого начала IX в. мы видим скопление кладов дирхемов на Окско-Деснинском пути, отмечающих древний важный торговый путь. Несомненно, что в XII в. это был важнейший путь из Киева на Восток [346] . С Оки Абу Хамид мог свернуть на Клязьму, с тем чтобы дальше по Вазузе приблизиться к Днепру, но этот путь был длиннее, чем Окско-Деснинский, и поэтому следует предположить, что Абу Хамид, спешивший в Венгрию, проехал по Оке через Рязанскую землю. Почему же он называет Оку Славянской рекой? Прежде всего нужно указать, что Абу Хамид очень скуп на имена собственные вообще. Свое сочинение он писал через 12 лет после путешествия и мог забыть славянское название реки. Хрбек предполагает, что, не зная или забыв название реки, Абу Хамид назвал ее по народу, живущему на ее берегах. Нам представляется иначе. Абу Хамид просто привел давно уже известное и неоднократно употребляемое другими восточными авторами название: начиная с IX в. Славянской рекой они называли Волгу и ее притоки, в том числе и Оку.
345
Так, например, Ибн Фадлан обозначал термином "сакалиба" все северные народы (К. Сzegledy, Zum meschheder Handschrift von Ibn Farlan's Reisebericht, — "Acta Orientalia Hungarica", t. I, Budapest, 1952, ч. 2-3, стр. 231). Минорский указывает, что термин "саклаб" очень расплывчат. Арабы, как видно, отправлялись от сведений о западных славянах. Однако этим термином обозначается и большая часть Средней Европы, вплоть до Балтики и Дона. Масуди знает ряд славянских племен: волынян, дулебов, хорватов и др., но в число их включает и германцев и венгров (Минорский, История Ширвана и Дербента, стр. 146). Т. Ковальский и Т. Левицкий считают, что хотя термин "саклаб" обозначает у арабских авторов также различные неславянские народы, однако преимущественно он соответствует нашему понятию "славяне" (Т. Kowalski. Relacja Ibrahima ibn Jakuba z padrozy do krajow slowianskich w przekazie al-Bekriego, Krakow, 1946, стр. 55-56; Т. Lewicki, Zrodla arabskie, стр. 7-9).
346
Монгайт, Рязанская земля, стр. 305-312.
Многие авторы (Маркварт, Бартольд, Минорский, Вернадский, Ефименко и Третьяков) считают, что Славянская река, упоминаемая Ибн Хордадбехом, Ибн Хаукалем и ат-Табари, — это Дон. При этом они следуют за голландским ориенталистом де Гуе, который у Ибн Хордадбеха ошибочно прочитал название реки Танаис вместо Итиль, как это сделал еще Гаркави, а вслед за ним Вестберг [347] . В другом месте Ибн Хордадбех пишет, что Итиль вытекает "из земель славян". Что же касается ат-Табари, то по его тексту совершенно невозможно решить, какую реку он называет Славянской. Ибн Хаукаль же определенно говорит о Волге, называя ее Русской рекой. Автор труда, написанного в начале Х в., Ибн ал-Факнх ал-Хамаданн, сохранил в своей компиляции некоторые сведения, почерпнутые из более древних источников, в частности, вероятно, из оригинальной версии Ибн Хордадбеха [348] . Он сообщает о дорогах славянских купцов, которые привозят товары из отдаленнейших частей славянской земли. Одна из этих дорог вела от Бахр ас-Сакалиба (Славянского моря) по реке, которая называется Нахр ас-Сакалиба (Славянская река), к хазарскому городу, находящемуся в устье Волги [349] . В данном случае Славянской рекой называют, по-видимому, и Оку и Волгу, принимая Оку за верхнее течение Волги. Ал-Бируни и ал-Димашки называют Волгу (ее верхнее течение), а может быть и Оку, "рекой славян и русов". Идриси и Масуди, говоря о "русской реке", имеют в виду Волгу, хотя, по-видимому, иногда рассматривают Дон как рукав Волги [350] . Таким образом, есть все основания полагать, что Абу Хамид называл Оку "Славянской рекой" не только потому, что ее берега были населены славянами, но и следуя древней традиции арабских географов.
347
Т. Lewicki, Zrodla arabskie, стр. 133-134. А. П. Новосельцев оспаривает этот вывод Левицкого (Восточные источники, стр. 369, прим. 71).
348
Т. Lewicki, Baltyk w opisch autorow arabskich IX-X ww., — "Przegbad Orientalistyczny", Wroclaw, Bd I, 1949, стр. 58; См. И. Ю. Крачковский, Арабская географическая литература, Сочинения, т. IV, М.-Л., 1957, стр. 158-159.
349
Bibliotheca Geographorum Arabicorum, t. V, Lugduni — Batavorum 1885, стр. 270.
350
Zeki Validi (Togan), Voelkerschaften des Chazarenreiches im IX Jahrhundert. Korosi Csoma-Archivum, t. IIIB; Budapest-Leipzig, 1940, стр. 62.
Особый интерес представляет сообщение Абу Хамида, проливающее свет на вопрос о денежном обращении на Руси в так называемый безмонетный период. Известно, что в XI-XII вв. на Руси наблюдался рост мелкого товарооборота. Как же он осуществлялся при отсутствии мелкой разменной монеты, когда единственными денежными единицами были слитки большой стоимости? Со времен Карамзина в русской историографии идет спор о существовании "меховых денег". В советской историографии теория меховых денег подверглась значительным нападкам. Справедливо опровергая утверждение о чисто промысловом характере экономики древней Руси, некоторые историки и нумизматы сочли необходимым для доказательства ошибочности этой теории (несмотря на то что она и без того сравнительно легко опровергалась) подвергнуть сомнению вопрос о существовании меховых денег [351] . Между тем теория "меховых денег" опирается на ряд довольно достоверных свидетельств. Достаточно сказать, что в пользу древности мехового обращения говорит "Русская правда". Изнашиваемость пушнины, ее непрочность вызывали больше всего сомнений в возможности ее использования в качестве товаро-денег. Возможность же существования кожаных денег, т. e. ассигнаций, казалась совершенно невероятной. Чаще всего в связи с вопросом о меховых деньгах цитировался текст, приписывавшийся автору XII в. Ахмаду Туси. Отрывок из персидской рукописи, содержащий сообщение о торговле древней Руси, был впервые опубликован в 1827 г. вместе с переводом на французский язык И. Хаммером [352] , полагавшим, что автором является Ахмад Туси. Позднее было найдено несколько списков этого сочинения, и Н. Д. Миклухо-Маклай убедительно доказал, что в действительности оно принадлежит другому автору XII в. — Наджибу Хамадани [353] . Поныне востоковеды не дали сравнительного критического анализа всех списков, один из них, по-видимому наиболее древний, принадлежащий Парижской национальной библиотеке, не опубликован, а эта слабая изученность источника вызывала сомнения и недоверие в отношении сообщения Наджиба Хамадани. Несмотря на то что перевод Хаммера признан неудовлетворительным, поскольку рукопись, которой он пользовался, не сохранилась, привожу этот перевод: "Au lieu d'argent courant ils se servent de peaux epiles, mais ayant encore les pattes et pieds, car s'il en manque une partie cette, peau n'a pas de cours (comme monnaie). Ils ne peuvent pas peaux hors du pays, ils les donnent timbrees (portant le Tamgha)" [354] .
351
И.
352
"Sur les origines russes". Extraits de manuscrits orientaux par J. de Hammer, St.-Petersbourg, 1825 [1827], стр. 101, 57.
353
Н. Д. Миклухо-Маклай, Географическое сочинение XIII в. на персидском языке — УЗИВ, IX, 1954, стр. 186-189.
354
"Вместо ходячей серебряной монеты они пользуются шкурками, лишенными волос, однако имеющими лапы и когти; если же чего-либо из этого недостает, такая шкура непригодна для обращения (как монета). Они не могут вывозить эти шкуры за границу и употребляют их клеймеными (имеющими на себе тамгу)".
E. Э. Бертельс и Ф. А. Розенберг уточнили перевод Хаммера: "На Руси ходячая монета — белка, не деньги. Это кожи без волос с передними и задними лапками и с когтями" [355] (рис. 8). Переводы списков рукописи, находящихся в Институте востоковедения Академии наук СССР, сделанные Л. Т. Гюзальяном по просьбе И. Г. Спасского, в общем повторяют тот же текст [356] , если не считать, по-видимому спорного, перевода списка Д-129. К этому списку обратился А. П. Ковалевский, который доказывает (по нашему мнению, не очень убедительно), что первоисточником сочинения Наджиба Хамадани служит сообщение Ибн Фадлана и даже вставляет реконструированный текст Хамадани в свои критический перевод мешхедской рукописи. Признавая, что текст Хамадани имеется в вариантах столь различных, что пока восстановить его первоначальную редакцию не удалось, А. П. Ковалевский все же дает условный сводный текст по рукописи Института востоковедения (Д-129 из собрания С. Ф. Ольденбурга) с учетом выписок у Хаммера и у Дорна [357] . "У русов ходовая местная монета — шкурки белки [358] [и] соболя без шерсти, [но] с хвостом, передними и задними лапами, когтями и головой. Если чего-нибудь недостает, то от этого шкурка становится бракованной. Их [эти деньги] оттуда вывозить нельзя — их отдают за товары [359] . Весов там не имеют, но только определенные [стандартные] слитки [металла]..." У Амина Рази (конец XVI в.) тот же текст пересказан так: "Вместо денег [у них] в обращении шкурки белок. Ими они совершают торговые сделки. Точно так же весы в тех местах не распространены. Они совершают куплю-продажу посредством мерной чашки..." А. П. Ковалевский предполагает, что у обоих авторов был один первоисточник, но один пропустил упоминание о мерных чашках, другой — о слитках металла.
355
И. П. Бауэр, Денежный счет "Русской правды", — "Вспомогательные исторические дисциплины", М.-Л., 1937, стр. 184-185.
356
И. Г. Спасский, Из истории древнерусского товароведения, стр. 50.
357
Ковалевский, Книга Ибн-Фадлана, стр. 44.
358
Другой вариант перевода этого места у А. П. Ковалевского: "Дирхемы русов — это шкурки белки..." и т. д. (Ковалевский, Книга Ибн-Фадлана, стр. 153).
359
В этом месте А. П. Ковалевский делает примечание: "То есть перед отъездом купца из их страны он на эти деньги покупает товары" (Ковалевский, Книга Ибн-Фадлана, стр. 44, прим. 2).
В поэме Низами "Искандер-намэ" говорится о том, что у русов вместо денег в ходу ветхие, вытертые шкурки белок и соболя.
Увидел он: навалено столько, что не помыслить, беличьих голов и соболиных морд. Старые они были, волос из них повылез, но висели они на лучших местах. Когда он некоторое время на те кожи поглядел, не знал он, чего ради накоплены те кожи. Спросил он: "Эти старые кожи для какого украшения в сущности годны?" Один рус дал ему прекрасный ответ: "Из этой кожи [скорлупы] рождается все то ядро. Не гляди с презрением на эти сухие шкуры. Самая звонкая монета области — это и есть. У нас эта жалкая кожа много дороже, чем самые мягкие меха. Всякий мех, который здесь виден, за эту безволосую кожу можно купить. Если серебро каждой области при чеканке все меняет свое клеймо, как время, то у нас нет иных денег, кроме этой шерсти, ни на волос эта шерсть дешевле не становится". Этому диву поразился царь, До какой степени покорны велению те люди [360] .360
Низами Гянджеви, Искандер-намэ, ч. I., пер. Е. Э. Бертельса, Баку, 1940, стр. 357-358 (см. также пер. К. Липскерова, М., 1953, стр. 420).
Но вот перед нами новый источник. Его автор не компилятор, пользовавшийся чужими сведениями, и не поэт, а путешественник, побывавший в русских землях. Абу Хамид пишет:
"Рассчитываются они между собой старыми беличьими шкурками, на которых нет шерсти, и которые нельзя ни на что никогда использовать, и которые совсем ни на что не годятся. Если же шкурка головы белки и шкурка ее лапок целы, то каждые восемнадцать шкурок стоят по счету [славян] серебряный дирхем, связывают [шкурки] в связку и называют ее джукн. И за каждую из таких шкурок дают отличный круглый хлеб, которого хватает сильному мужчине.
На них покупают любые товары: невольниц, и невольников, и золото, и серебро, и бобров, и другие товары. И если бы эти шкурки были в какой-нибудь другой стране, то не купили бы тысячу их вьюков за хаббу и не пригодились бы они совсем ни на что. Когда они [шкурки] испортятся в их домах, то их, [иногда даже] рваные, несут в мешках, направляясь с ними на известный рынок, на котором есть некие люди, а перед ними работники. И вот они кладут их перед ними, и работники нанизывают их на крепкие нитки, каждые восемнадцать в одну связку, и прикрепляют на конец нитки кусочек черного свинца, и припечатывают его печаткой, на которой имеется изображение царя. И берут за каждую печать одну шкурку из этих шкурок, пока не опечатают их все. И никто не может отказаться от них, на них продают и покупают".
Свидетельство Абу Хамида очень важно. Мы не знаем, где он видел описываемые им шкурки — в Рязанской земле, когда он проезжал по Оке, или в Киеве, но, по-видимому, он относит эти сведения ко всем восточнославянским землям. Археологическим материалом, который подтверждает сообщение Абу Хамида и который в свете этого сообщения сам приобретает новое значение, являются находимые во многих русских городах свинцовые пломбы, количество которых в русских музеях составляет уже около 15 тыс. штук [361] . Это небольшие круглые кусочки свинца со следами шнура и с изображениями или знаками на одной или на обеих плоских сторонах. Эти пломбы подобны печатям, но отличаются от них меньшими размерами и небрежностью отделки. Самая большая коллекция таких пломб собрана в Дрогичине Надбужском, они найдены в Новгороде Великом, Пскове, на Днепре, на острове Каменоватом, в Киеве, Твери, Рязани, Переяславле Рязанском. Вопрос о назначении этих пломб, часто называемых по месту наибольшего количества находок "дрогичинскими", имеет довольно обширную литературу [362] . Наиболее широко распространена точка зрения, согласно которой эти пломбы привешивались к различным товарам [363] . Для того чтобы объяснить их скопление в некоторых пунктах, было высказано предположение, что их находят в большинстве случаев в крупных торговых центрах, где могли перегружаться или продаваться опечатанные этими пломбами товары.
361
Эта цифра сообщена мне В. Л. Яниным.
362
Наиболее полный обзор всей предшествующей литературы о пломбах был дан К. В. Болсуновским ("Дрогичинские пломбы", Киев, 1894). Позже о пломбах писали Н. П. Лихачев ("Материалы для истории византийской и русской сфрагистики", т. II, Л., 1930), А. В. Орешников ("Классификация древнейших русских монет по родовым знакам", — ИАН, Отд. гуманитарных наук, 1930, № 2), Б. А. Рыбаков ("Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси Х-XIII вв."). Т. Левицкий посвятил специальную статью вопросу о торговом значении Дрогичина и о назначении найденных там пломб (Т. Lewicki. Znaczenie handlowe Drohiczyna nad Bugem, — "Kwartalnik Historii Kultury Materialnej", R. IV, № 2, 1950, стр. 196).
363
Это мнение, впервые высказанное, кажется, английскими археологами, было поддержано К. В. Болсуновским, И. В. Лучицким, А. В. Орешниковым и др. Из работ советских ученых следует отметить статью Б. А. Рыбакова "Торговля и торговые пути" ("История культуры древней Руси", т. I, M.-Л., 1948; стр. 343-345). Этой же точки зрения придерживался автор данной статьи в книге "Старая Рязань" (M., 1955, стр. 160-161).