Путешествие длиною в миг

Желтов Алексей

Снегопад в ту ночь длился почти до утра и, выйдя на улицу перед завтраком, мы с упоением носились по сугробам, играя в снежки. Снега выпало очень много, что не могло не радовать юных горнолыжников. Вы катались когда-нибудь по свежему «пухляку»?

После завтрака кто-то из пацанов предложил подняться выше столовой и посмотреть, как много снега на нашем склоне. Идти было совсем недалеко, а времени до включения бугельного подъемника валом. Уже не помню, кто первый обратил внимание на следы, поднимающиеся вверх, плавно изгибаясь по очень крутому склону. Они были на противоположной от нас стороне ущелья. Чтобы лучше рассмотреть, мы подобрались как можно ближе к краю на нашей стороне и остановились, когда уровень снега добрался до уровня груди. Так что же нас так удивило? Во-первых, наличие очень глубокого снега, во-вторых – ширина шага была не менее трёх метров, а длина ступни не менее полуметра. По следу четко прослеживалось направление движения «туриста» вверх, и само движение не вызывало, похоже, особых затруднений. Это существо должно было обладать не просто высоким, а очень высоким ростом и богатырской силой. Современных людей – гигантов вроде нет. Так кто же это после метели ранним утром прошёл по «крутяку» куда-то вверх? У меня сразу вырвалось – «снежный человек» – и припомнился вид того «незваного гостя» из раннего детства. Стало понятно, что, скорее всего, это было подобное существо. Никто из моих друзей не знал о моем «знакомстве» с такими субъектами, но возражений не последовало,

только минут двадцать молча, вглядывались ввысь, пытаясь увидеть одинокого горного путника. Пока возвращались в свой домик за лыжами, один из товарищей робко предложил вариант с «чёрным альпинистом» из вчерашнего рассказа, но большинство согласилось со мной.

Дети очень быстро переключают своё внимание, и мы забыли о следах, упоенно катаясь по лыжной трассе, благо было позволено забраться на самый верх, что случилось впервые. Тренер лично сопровождал нашу команду, и это был самый замечательный день. Конечно, мы рассказали о следах всем, но люди отнеслись к этому крайне несерьезно, даже смеялись над нашими страхами. Ну а мы больше не стали надоедать старшим товарищам. На следующее утро следы исчезли, заметённые очередным ночным снегопадом. Вот такая странная и правдивая история. Замечу только одно, следующие ночные посиделки со страшилками приобрели особенную окраску в свете того случая, и ребятня с удвоенным вниманием вслушивалась в истории о неприкаянном пресловутом «чёрном альпинисте». Ведь теперь они знали, что возможно всё. А за окнами в этот момент двигались загадочные тени. И кто знает, это еловые лапы, колышущиеся от скатывающегося горного ветра или лохматый гигант, заглядывающий в окошко. Ущелье-то – вот оно, от домика в десяти метрах.

Медведь

Горнолыжный сезон для меня был просто отвратительным. Перелом запястья правой руки лишил шанса на спортивное лидерство, а так все хорошо начиналось. Преимущества перед товарищами растаяли как утренний туман после последующей за тем травмы правой ноги на соревновании, где опять почувствовал силу, но конец того дня ждал меня в больнице. Восстановиться удалось, только когда сошёл снег. Усиленно занимаясь общефизической подготовкой, даже записался параллельно на велосекцию. Сильные ноги и выносливость у горнолыжников – важные составляющие успеха.

Позади школьные экзамены и здравствуй, как говорится, знойное лето юношеских надежд, исканий, приключений. Внезапная радость буквально обрушилась на плечи юнца сегодняшним утром. Позвонил тренер и сообщил об общем сборе на нашей базе, намекнув о великолепной перспективе летних тренировок. Оказалось, что вся наша команда едет на спортивные сборы в Лениногорск, где на ледниках, в окружении тайги (невероятнейшее сочетание природных факторов) пройдёт «летний чемпионат Советского союза по горным лыжам», как сказал тренер. Наша сборная должна сформироваться в процессе адаптационных тренировок. Разумеется, эти соревнования затрагивали определенную возрастную группу.

Нас всех ждало настоящее большое приключение. Жить в тайге и кататься на лыжах с горных ледников – фантастическое времяпрепровождение. Уверен, что подобное сочетание многими воспринимается немыслимым, но это так.

Все было внове – поездка по железной дороге со всеми сопутствующими атрибутами: размеренное покачивание, ритмичный перестук колёс на стыках рельс, промежуточные станции с торговцами, предлагающими всякие вкусности, замечу, высокого качества (как же ещё было возможно в советское время?), протяжные гудения встречных поездов, приветливые вагонные проводницы, разносящие чай. Ну вот мы и на месте. Вездеход ГАЗ-66 долго петлял, натужно ревя мотором, по извилистой грунтовой дороге, ведшей сквозь лесную чащу куда-то вверх. Выкатившись на большую лесную поляну, машина остановилась.

Лесной воздух, пропитанный целебными ароматными выделениями эфирных масел елей, кедров, сосен вскружил головы вновь прибывших. Кедры! Они повсюду! Ещё не понимали мы, что, возможно, для многих это была единственная возможность в жизни, залезая по липкому, смолянистому стволу этих гигантов, срывать шишки и щелкать орешки, «не отходя от кассы», как шутливо говаривали в наше время, озирая при этом окрестности. Посередине поляны раскинула свои лохматые лапы огромная ель. Два наших тренера установили свою палатку прямо под ней, предварительно обрубив нижние мешающие ветки, впоследствии использованные в качестве подстилки, велев нам последовать их примеру. Ребятня нашего детства и юности легко справлялась с подобными заданиями. Премудрости туризма преподавали в школе на специальных занятиях. Мы умели развести огонь, где нужно, построить временное жильё, найти сносное пропитание и сориентироваться на местности. Не знаю, как сейчас обстоят дела в этой сфере воспитания подрастающего поколения.

Палатки были двухместные, брезентовые с сетчатыми окошками в противоположной стороне от входа. Половинки «дверей» застегивались на «костяшки» по ночам и в непогоду и закидывались на крышу днём, впуская ароматы цветущих трав и звуки жужжащих бесчисленных насекомых. Палаточный городок вырос быстро, заполнив всю поляну. Но я решил сделать по-своему. Романтизм всегда был присущ мне, с самого детства и свою палатку с двумя младшими товарищами я поставил вдали от всех, чтобы создалось впечатление одиночного таежного проживания в диком месте. Обожая описания Джека Лондона диких мест, мечтал хоть чуть-чуть приблизиться к настоящей природе. Тренера покачали головами, но разрешили. И с той поры наша палатка стала для пацанов настоящей Меккой. По вечерам от гостей не было отбоя. Всем хотелось прикоснуться к щекочущим нервы ощущениям дикого леса со своими ночными звуками, запахами, тенями, бегающими светящими глазами. Двухместная палатка сильно разбухала от непостижимого количества посетителей. Почти все гости – младшие наши товарищи, жаждали моих рассказов о приключениях, описанных классиками этого замечательного жанра. Я читать любил и знал много интересных историй. Также, обладая устойчивой памятью с самого раннего детства, тонко чувствовал и понимал детвору. Они, кстати, непроизвольно осознавая это, тянулись ко мне, как к старшему брату. И вот, как обычно, после ужина вереница из малышни устремилась в лес к нашей палатке. Зажженная свечка, установленная посередине, освещала лица детей с блестящими от предвкушения новых историй о замечательных людях глазами. В самом интересном месте очередного рассказа внезапно прозвучал оглушительный гром. Начиналась гроза со всеми вытекающими из этого последствиями. Ливень, что называется, «как из ведра», остановил попытку бегства ребятишек. Никто не хотел мокнуть под проливным дождем, оглушенным громом в свете ослепительных молний. Дети решили дождаться затишья стихии. Я не возражал, но не подозревал, к чему приведёт мое гостеприимство. Чтобы вам стало понятнее, объясню, материал – брезент, из которого шили палатки, защищал от дождя, но стоило во время ливня коснуться чем-либо крыши, как в этом месте образовывался капёж. Ребятня спинами и головами касалась всех сторон палатки, и скоро дождь снаружи почти не отличался от капежа внутри, что заставило наших гостей спешно сбежать в свои жилища. Стало очевидно, что моим двум товарищам тоже придётся искать сухое пристанище, что они и незамедлительно сделали. Ну а я, выстроив из трех рюкзаков подобие ложа, постелив сверху спальный мешок, расположился так, чтобы вода и сверху, и снизу не мешала заснуть. Дождь опять усилился, раскаты грома вновь раскалывали небо пополам, а молнии вспыхивали, создавая причудливые движения теней по крыше палатки. Потихоньку глаза стали слипаться, и сознание приготовилось к путешествию в миры грёз, как вдруг

послышались чавкающие шаги того, кто передвигается на четырёх, абсолютно определенно, лапах. Шаги приближались со стороны чащи и не на шутку разволновали меня. Замерев, я все же надеялся на слуховой обман. Было страшно представить то грузное существо, издающее громкие шаги-шлепки, направляющееся прямиком ко мне под покровом ночи в разгар разбушевавшейся стихии. Этот новый мой гость остановился у стенки с сетчатым окошком, аккурат возле моей головы. Очень осторожно, с замиранием сердца, я вытащил руки из спальника и, дотянувшись до свечки со спичками, зажег ее. Затем медленно поднёс огонь к окошку. Громкое рычание и оскаленная пасть буквально парализовала, свечка упала в лужу на дне палатки и потухла. Опять страшная тишина и хриплое звериное дыхание. Боясь пошевелиться, ждал дальнейшего развертывания событий, совершенно не зная, как себя вести в подобной ситуации. Затаившийся некто за тонкой тканью, видно, тоже чего-то ждал. Наконец, успокоившись, он степенно направился в обход мимо боковой стены к входу. Мои руки машинально потянулись к лыжным палкам, лежащим сбоку. Острые наконечники их казались ну хоть как-то отдаленно напоминающими оружие. Ужас моего положения заключался, помимо всего прочего, в почти полностью застегнутом на все пуговицы спальнике. Получалась упакованная в лучших традициях снедь для хищника. Снаружи были только руки, сжимающие палку с направленным к входу остриём. Медведь, а я уже понял, кем является мой гость, остановился у входа, и почти сразу появилась часть морды, раздвигающая полы палатки. Очень четко понимая, что ни в коем случае нельзя злить зверя, стараясь без дрожи в голосе, обратился вполголоса к пришельцу: «Мишка, пожалуйста, ступай своей дорогой, уходи к себе, уходи». Тихое урчание было ответом, и морда исчезла. Послышались удаляющиеся чавкающие шаги. Огромное облегчение было наградой за сильнейшее напряжение. Пережитое волнение так взбудоражило психику, что долго не давало заснуть. Тем не менее, когда только забрезжил рассвет, я пошёл на поляну, где дежурный по кухне уже разжёг очаг. Один из тренеров сидел за столом и пил чай. Подсев рядом, задумался о ночном происшествии. Алексей Петрович, заметив это, поинтересовался причиной такой озабоченности. Я стал рассказывать о своём госте, как беседу прервали шум быстро приближающихся шагов двух мужчин. Они куда-то торопились, но решили все-таки хлебнуть горячего чайку в прохладное утро по предложению нашего тренера. Мужики сразу сообщили о неординарном случае. Всего пару часов назад совсем недалеко от нас охотники застрелили медведя. Тренер метнул на меня быстрый взгляд и велел к обеду после утренней тренировки переместить палатку в самый центр поляны. Таким образом, я лишился доли таежного романтизма, но это сущая ерунда, убили зверя, поведшего себя намного гуманнее тех, кто считает себя венцом природы. Очень-очень грустно. Но, с другой стороны, эпизод был крайне опасным, и мала вероятность благополучного исхода без вмешательства Высших сил.

Через неделю мне посчастливилось встретиться с другим лесным обитателем – рысью. Встреча закончилась для всех сторон благополучно, даже имела немалую долю комизма, но это, как говорил знаменитый следователь Томин из телесериала, «совсем другая история».

Рысь

Как вы уже узнали, стараниями тренеров романтики у меня поубавилось. Чтобы компенсировать сию неприятность, стал предпринимать одиночные краткосрочные набеги в лесную глушь между двумя тренировками, пока наша команда находилась в послеобеденной дреме. В одной из вылазок повстречал таких же любителей природы. Ребята и девчата из Усть-Каменогорска в дальнейшем составляли мне компанию в мини-походах, а по вечерам я приходил к ним посидеть у костра и послушать душевные песни под аккомпанемент гитары. Потрескивающий костёр, отбрасывающий прыгающие блики в глаза ребят, задумчиво созерцающих чарующую игру языков пламени, казалось, объединял всех в одном порыве ко всему лучшему. В воздухе запах хвои, перемешанный с дымком, отпугивающим отряд комаров, медленно поднимался в звездную бездну, разверзнутую над головами, символизирующую Вечность. Различных команд было много, но усть-каменогорцы, на мой взгляд, отличались какой-то особенной тёплой сплоченностью, что очень мне импонировало. Днём на склоне мы были соперниками, а в минуты отдыха – друзьями. Как-то раз отправились мы «кедровать». Решили нарвать побольше шишек и сварить. Эта кулинарная операция должна была удалить с шишек обильную смолу для удобства вышелушивания орешков, а смоляную накипь превратить в жвачки. В магазинах в те времена, жвачки не продавались, и такой экологически чистый продукт с успехом заменял дефицитную заграничную новинку. Кедров поблизости росло много, и мы рассчитывали на удачную «охоту». Самым шустрым из десяти «охотников» оказался почему-то я. Оно и понятно, если учесть очень активные восстановительные занятия накануне поездки. Находясь на верхушках деревьев, успевал не только скидывать товарищам «улов», но и запихивать шишки за пазуху. Лучше бы я это не делал. К сожалению, понял это лишь потом. Грудь и живот стали противно-липкими, а отмываться от смолы – не из легких занятий, но все познаётся на опыте. Вспомним слова великого поэта: «И опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг…».

Очень скоро большой рюкзак, в который складывалась добыча, заполнился до верха. Наступающие сумерки заставили поторопиться, и мы поспешили к лагерю. Путь лежал через холм и дальше вниз мимо группы сосен. Остановившись перевести дух перед спуском с холма, мы любовались прекрасным видом лесного массива, открывшимся перед нами. На огромную сосну, под которой стояла наша компания, никто не обращал внимания. Внезапно я почувствовал чей-то совсем не дружественный взгляд и непроизвольно посмотрел назад и вверх. Прямо над нами в четырёх метрах на мощной ветке плавно раскачивалась крупная кошка с характерными для этой породы высокими стоячими ушами. Вытянувшись на всю длину своего тела, прижавшись к ветке и опустив голову, она щерилась, показывая вовсе не кошачьи клыки. Мою реакцию можно было объяснить уже пережитой встречей с «хозяином тайги» неделю назад, подумаешь, кошка. Плавно подняв руку в направлении зверя, произнёс как можно спокойнее: «Смотрите, рысь»! Есть замечательные рассказы Виталия Бианки, в одном из которых он поведал, как маленькая девочка своим визгом напугала медведя до смерти. У того разорвалось сердце от страха. Так вот, в ту секунду, как только мои товарищи посмотрели в указанном направлении, я полностью поверил автору рассказов о животных. Над тайгой разнесся такой громкий визг всего трёх девчонок, находящихся с нами, что напрочь оглушил меня. Странно, что рысь не свалилась от ужаса на наши головы. Поскольку я стоял как раз впереди всех, то был мгновенно сбит с ног напором перепуганных детей. Распластавшись во весь свой рост на тропинке, почувствовал на своей спине ноги всей нашей дружной команды. Каждый раз, как только пытался подняться, очередной ботинок друга возвращал мое тело в исходное положение. К счастью, унижение продолжалось недолго, и через несколько секунд я нёсся вниз, пытаясь догнать напуганных ребят. Оглядываться в тот момент не хотелось на лесную кошку. Тогда ещё приметил, что в подобных ситуациях любознательность бесследно куда-то испаряется.

Сидя у костра через полчаса, смеялись от души, радуясь таежному приключению, а те, кто не ходил с нами за шишками, завистливо глазели на «героев», слушая подробности из первых уст. Волшебный вечер перешёл в волшебную ночь, и мы вновь утонули в звёздном омуте.

Звенья цепи

«Весь мир – театр,

А люди в нём актёры».

У. Шекспир

Глава 1